– Кроют всех без разбора, – заметил Зенон не то с досадой, не то с восхищением.
– Заключительный этап: глаженье с отпариванием, – высказался Карл. – Колония будет как новенькая.
– А что же сразу?..
– У них свои резоны. Мне иногда кажется, что наши генералы – родственники конкуров.
– В смысле?
– И в смысле, и без смысла. Не поймешь их, генералов. Правительство Глори собрало для обороны тысячи Т-12, благо ему это по карману, а командование пустило их враспыл. Здесь обошлось бы и сотней УТ-9.
– Вот и я о том же. А как они, интересно, собираются скрыть такой разгром от Конфедерации? Неужели война до сих пор держится в тайне?
– Уже не скрывают. В новостях недавно объявили.
– На колониях, небось, паника.
– Да черт с ними, не перегружай КБ. Мы свое дело сделали? Ну и до свидания.
Танк, стоявший в пяти метрах от Тихона, сорвался с места и, как следует разогнавшись, влетел под кита. Тот удивленно качнул бортами и через секунду раскололся, а из-под его днища забил фонтан оранжевого пламени.
– Это кто был? Карл? – спросил Влад.
– А что ты хотел? Я могу передать.
– Так вы с ним с одного Поста? Ну ладно, в следующий раз. Да, вот что, сто семнадцатый: если умудришься разыскать Алекса, скажи мне.
– Ты же в сказки не веришь.
– Может, он все-таки где и есть. Любопытно хоть одним глазком…
Мимо на предельно низкой высоте пронесся одинокий перист и впечатался в последний островок лабиринта. Десяток конкуров в котловане испекся заживо – на этом эпопея с захватом Глори окончилась. Скорее всего, на материке параллельно строилось несколько транспортных систем, но это уже была чужая головная боль.
Тихон пересчитал уцелевшие танки и каждому определил личного слона. Себе он выбрал кита с неглубокими раковинами от малых разрядников. Тот стоял насмерть – невзирая на провал операции и абсолютную нецелесообразность дальнейшего сопротивления.
– А куда ему, родному, деваться? – весело спросил Зенон.
Деваться киту и впрямь было некуда, но Тихон подумал вот о чем: конкуры воевали так, будто выполняли повинность, будто цель их войны – вовсе не победа, а что-то иное, непонятное.
Дарья была права. Они действительно похожи на людей.
Кабина Зенона находилась в другом помещении, аж через три двери по коридору. Тихон вышел из операторской вместе со всеми. В проходе образовалась небольшая давка, и ему с трудом удавалось протискиваться между спин. Добравшись до середины, он увидел, как Зенон, распихивая окружающих, идет навстречу. Он избавился от баков и немного укоротил стрижку, но Тихон, конечно, узнал его сразу.
Однокашник искренне обрадовался и даже раскинул в приветствии руки, что Тихона слегка покоробило. Они дружески обнялись и направились в жилой сектор.
– А ты возмужал, – сказал Зенон, оглядывая его с ног до головы.
– Н-да, – произнес Тихон просто потому, что надо было ответить. – Надеюсь, насчет Карла ты не пошутил?
– Я никогда не шучу. Не умею. Но к двести второму мы сейчас не пойдем, некультурно это. После обеда, если тебе не терпится, – он остановился возле створа и приложил ладонь к горизонтальной панели. – А то поедим вместе? Приглашаю.
– Благодарю, – комично поклонился Тихон. – Только сюда мне приглашения не требуются. Я здесь живу.
– Да ты что?! – изумился Зенон. – Вот, счастье! Ну, пойдем.
Тихон с неудовольствием отметил, что «счастье» – это уже явный перебор, но возражать не стал. В конце концов, они тут все не без особенностей, главное, чтоб дружелюбие соседа не приобретало чувственной окраски.
Зенон беззаботно бросился на кровать и, немного полежав, вспомнил о еде.
– Что ты будешь? – спросил он.
– Я сам закажу.
– Как хочешь.
Пообщавшись с печкой, он вынул поднос с прозрачным блюдечком, в котором истекала паром аморфная лепешка бледно-розового цвета.
– Ты ешь морковное пюре? – ужаснулся Тихон. – По собственной воле?
– Мне нравится, – сказал Зенон. – Воображаю, что это смазка для моих механизмов. Не очень вкусно, но ведь необходимо! – Он страдальчески вздохнул и отправил в рот полную ложку.
Тихон испугался, что здесь популярна школьная диета с пастами и разбавленным молоком, но печь без разговоров выдала и баранину, и морс, и ананасовое пирожное. Он покосился на быстро остывающую массу в соседской тарелке и с азартом вгрызся в сочное мясо.
Вернув тарелки в приемный бункер, они повалялись для порядка минут пять и одновременно встали.
– Что ты делаешь в свободное время? – поинтересовался Тихон.
– А что все люди делают?
– Да вроде, ничего.
– Вот и я – тоже.
В кубрике Карла никто не отзывался. Зенон постучал еще раз и приложил ухо к створу.
– Наверно, в клубе. Но я туда не пойду, – поспешно предупредил он.
– Почему?
– Ну-у-у… – Зенон насупился и перевел скучающий взгляд на стену. – И ты не ходи. Потом как-нибудь.
– В чем дело? – насторожился Тихон. – Конфликты с местным обществом?
– Я на этом Посту совсем недавно, часов тридцать, толком ни с кем не познакомился.
– Отлично, будет возможность.
– Не-е, взять и прийти, «здрасьте, я Зенон», нельзя.
– А как можно?
– Как-то постепенно, – уклончиво ответил он.
Спорить было лень, да и бесполезно это, воспитывать взрослого мужика. Видно, неспроста пустовала вторая койка в его комнате. Тихон припомнил ухмылку Григория, своего нового капитана, и понял, что свободное место рядом с любителем морковного пюре – отнюдь не совпадение. С Зеноном ему было комфортно, но только в танке. Как человек он оказался менее привлекательным.
Обстановка клуба полностью соответствовала той, что Тихон видел на Посту сержантов, поэтому, едва зайдя и осмотревшись, он испытал странное ощущение, будто бывал здесь не раз. Тихон даже вспомнил, что у этого эффекта есть определенное название, кажется, на старофранцузском, впрочем, в языках он был не силен.
Трое мужчин, словно нарочно подчеркивая сходство, сидели за круглым столом и поочередно выкладывали на ворсистую поверхность плоские карточки размером с ладонь. И длинный диван, и ряд кресел по другую стену были заняты. Лейтенанты в клубе собрались в основном среднего возраста, Зенон вполне мог бы выбрать собеседника по душе. Были здесь и две женщины, но от них Тихон тут же отвернулся и дал себе слово, что ближе, чем на три метра, к ним не подойдет.
В районе потолка играла чудная музыка неземного происхождения. Интервидение было настроено на канал новостей, но работало без звука: по экрану ползли городские развалины – может, на Глори, а может, где-то еще.
Тихон пригляделся к нагрудным знакам – Карла в клубе не было.
– Кто-нибудь видел двести второго? – спросил он.
– Ты сам-то кем будешь? – воинственно проревел бородатый детина в углу.
Тихон потрогал тиснение с именем и выразительно поправил аксельбант. Бородатый усмехнулся и с показной надменностью повторил эти жесты – и бирка, и серебряный шнурок у него были точно такие же.
– Я сто семнадцатый, – сказал Тихон, догадавшись, чего от него требуют.
– А-а. Ты у нас герой, – расслабленно произнес тезка. – Меня уже достают: «кто-о сто семнадцатый?», «где-е сто семнадцатый?».
Гонор детины Тихон проигнорировал, гораздо сильней его взволновало известие об идущей по пятам славе. Если тезка не врет, то Тихон превращается в легенду, а этого ему совсем не хотелось. Прежде чем становиться вторым Алексом, неплохо бы выяснить, что из себя представляет первый.
– Карл здесь не появлялся?
– И не появится. Его на другой Пост отправили.
– Когда?! – отчаянно крикнул Тихон.
– Как раз перед Глори, минут за десять до тревоги.
Тихон ударил себя кулаком по ноге и нервно забродил по комнате. За десять минут до вызова! Если б он не позировал перед зеркалом, не дрызгался в душе… Карл в этот момент находился рядом, буквально через стенку! И в бою – ведь было же у них время поговорить, когда прислали подкрепление. Но откуда он мог знать?!
– Ты чего, ты чего, сто семнадцатый? – обеспокоился увалень. – Будет новая операция – свяжешься, делов-то!
– Если и получится, то в эфире, – сокрушенно сказал Тихон. – А можно было с глазу на глаз.
– Так у вас с ним секреты? Ну, тогда… – он развел руками и вполголоса предостерег. – Ты поосторожней. Чтобы ничего такого… Особенно с Карлом. Его ведь за это и выслали, куда Макар телят не гонял.
Тезка, оказывается, еще и земляк.
– За что «за это»?
– За смуту. Случилось тут с ним… короче, память потерял.
Тихон подпрыгнул на месте и, вцепившись в плечо бородатого, лихорадочно зашептал:
– Что тебе известно? Выкладывай, не томи!
– Амнезия у него была. Странная какая-то. Ровно сорок часов. Все, что «до», говорит, помню, и «после» – тоже нормально, а эти самые сорок часов – ну хоть убей. Стерли. Проснулся, смотрит на меня…
– Где проснулся? – требовательно встряхнул его Тихон.
– В кубрике. Мы же с ним соседи. Были. В общем, встает, свежий такой, бодрый, а во времени путается. И ведь я-то его в этот промежуток видел – все в порядке, не скажешь, что лунатик, или еще кто. Жрали, трепались, в двух операциях участвовали…
– На Боло – тоже?
– Сначала на Шадане, потом на Боло. Да ведь и ты там был, вместе с Карлом шороха давали.
– Был, был. Значит, примерно в одно время…
– Ты это о чем?
– Так просто, – Тихон придвинул стул и сел рядом. – Долго ты с ним прожил?
– Я с мужиками не живу, понятно? – возразил бородатый.
– Что он за человек?
– Послушай, юноша, кончай этот допрос! – Тезка вновь принял отрешенно-насмешливый вид.
– Я с мужиками не кончаю, – передразнил его Тихон. Как ни странно, бородатому это понравилось.
– Может, Карл у тебя деньги занял? – спросил он, смягчаясь. – Тогда забудь. Счета на Боло сгорели. Мы с тобой нищие, и Карл – тоже нищий. И вот эти умники, – он показал на троицу за столом. – Тоже. Раньше на конфы играли, а сейчас на желания. Ободрали нас, сто семнадцатый.