— От имени советского командования требую безоговорочно капитулировать. Понятно? Ка-пи-ту-лировать!.. Даю тридцать минут. Если по истечении этого времени вы не капитулируете, будет отдан приказ выкурить вас из подвала. На этом переговоры заканчиваю.
«Наш Берест — прирожденный дипломат!» — шутили теперь в полку.
Все требования были выполнены.
Командир полка Ф. М. Зинченко как раз перед штурмом Рейхстага получил похоронку на брата. Война даже на последнем издыхании продолжала безжалостно забирать жизни лучших из лучших наших воинов. Зинченко вспоминал, что, спустившись в подвал Рейхстага, увидел на лицах сдавшихся немцев одновременно обреченность, страх и злобу. Они были уверены, что их все равно тут же расстреляют.
«Трудно из „сверхчеловека“ становиться пленным, недобитком когда-то „непобедимого“ воинства, которое еще недавно наводило ужас на всю Европу, и казалось, что нет в мире силы, способной противостоять ему.
Но нашлась такая сила. Вот они, победители. Восемнадцатилетние юноши и уже солидные бойцы. Они тоже измученные, грязные, оборванные. Но с каким достоинством они смотрят на поверженных врагов своих! Заглядывают им в душу, как бы стремясь увидеть, осталось там хоть что-то человеческое. Ведь с ними в одном мире нужно будет теперь жить…»[370]
Счастливая довоенная жизнь в «Гитлерюгенде». Страх и смерть в «Фольксштурме» в последние недели войны
В том тяжелейшем, растянувшемся на три дня бою в общей сложности — в самом Рейхстаге и на подступах к нему, было убито и ранено до 2500 солдат и офицеров противника, захвачено 2604 пленных (в том числе два генерала), 15 танков и штурмовых орудий.
Наши потери — 63 убитых и 398 раненых.
Разговор двух бравых летчиков в фильме «В бой идут одни „старики“».
— Вот в Берлине, где-нибудь на самой высокой уцелевшей стене, я с огромной любовью напишу: «Развалинами Рейхстага удовлетворен». И можно хоть домой сады опрыскивать.
— Командир, когда вы будете в Берлине автографы оставлять, я вас очень прошу, посмотрите повнимательнее. Там уже будут наши подписи… первой эскадрилье.
— Да какая разница, браток: наши, ваши…
— И вообще там первым распишется рядовой пехотный Ваня. Да и по праву.
Так и было. А 3 мая на стене Рейхстага расписался Георгий Константинович Жуков — уже с трудом найдя место на стене.
«Показывайте свое хозяйство, комендант», — сказал он полковнику, назначенному комендантом рейхсканцелярии. В полуразрушенном здании все было испещрено следами от осколков и пуль.
Обстановка выглядела банально предсказуемой, будто ее подбирал реквизитор-халтурщик. В нескольких комнатах стопками лежала «Майн кампф», стояли целые штабеля коробок с гитлеровскими орденами.
Помещение фюрера состояло из конференц-зала, приемной, небольшого кабинета и еще двух комнат. В таких же небольших «каютах» жил Геббельс с семьей, обслуга и охрана.
Потом Жуков осмотрел здание Рейхстага в Тиргартене. Бойцы и офицеры окружили маршала плотной стеной и не отпускали полчаса. Тогда Жуков и расписался на внутренней стене здания.
Глава 2Собачья смерть
С приходом русских в Берлин Гитлер боялся, что рейхсканцелярию обстреляют снарядами с усыпляющим газом, а потом выставят его напоказ в Москве, в клетке.
В последние годы выходит все больше нелепых публикаций о послевоенной судьбе фюрера — вплоть до того, что вывезли нашего Алоизьевича… на подводной лодке в Антарктиду на базу нацистских «летающих тарелок». Вот он, новый миф: как преступник № 1 избежал возмездия судьбы. Придется напомнить всем известную историю, что его нашли. Точнее, что от него нашли.
Но сперва о том, кто найден все-таки не был. В руинах рейхсканцелярии наши солдаты обнаружили небольшую, карманного формата, записную книжку. Это оказался дневник самого Бормана.
«Воскресенье 22 апреля. Фюрер остается в Берлине.
Среда 25 апреля. Геринг исключен из партии. Берлин окружен.
Пятница 27 апреля. Гиммлер и Йодль задерживают подбрасываемые нам дивизии.
Наша имперская канцелярия превращается в развалины.
Союзники требуют от нас безоговорочной капитуляции — это означало бы измену родине!
Воскресенье 29 апреля. Второй раз за день начинается ураганный огонь. В ночь на 29 апреля иностранная пресса сообщала о предложении Гиммлера капитулировать.
Венчание Адольфа Гитлера и Евы Браун.
Фюрер диктует свое политическое и личное завещания.
Опять ураганный огонь!
30.4.45 года. Адольф Гитлер А Ева Г. (Гитлер) А (эта литера в записной книжке означала смерть).
Вторник 1 мая. Попытка прорваться из окружения».
Нацистский плакат из Голландии. Американские «освободители» топчут Европу. Как пишут в блогах: что курил аффтар?
Это была последняя запись в дневнике, в подлинности которого не сомневались. Но как Борман мог забыть свою записную книжку? Спросить не у кого. Он исчез без следа, и был приговорен Нюрнбергским трибуналом к смертной казни заочно.
«Он сообщал Москве все, до мельчайших подробностей: кто, где, когда и сколько. Именно его информация определила исход Курской битвы, да и не только ее. Агент советской разведки в Третьем Рейхе, псевдоним — „Вертер“. Самый компетентный человек, сидевший на всех совещаниях рядом с Адольфом Гитлером, по существу, решивший исход войны, так и ушел в небытие без воздаяния и славы, оставшись неизвестным солдатом Второй мировой».
Это из аннотации к книге «Тайная жизнь Мартина Бормана»[371]. Как вы догадались, «Вертер» — это Борман. «Доказано» сразу двумя «выдающимися исследователями» — британским и российским.
Нет человека — нет проблем. А вот когда нет трупа видного нациста — проблемы есть, тут же он обрастает совершенно фантастической мифологией.
Борман был ранен 2 мая 1945 года, пытаясь бежать из Берлина, и тут же принял цианистый калий, чтобы не попасть в плен. Хотя нет, Борман был спасен и доставлен на аэродром для отправки в Москву. Бормана завербовала и спрятала британская разведка (после войны). Нет, Бормана завербовал сам Сталин (еще в 20-е годы), и тот стал прообразом Штирлица.
После войны Борман жил не тужил в Парагвае, Аргентине, в Англии, Советском Союзе, на даче в Переделкино, нет — в санатории ЦК в Крыму. Одновременно.
Все эти феерические версии стоят друг друга.
«Не так давно в Москве на Лефортовском кладбище была обнаружена могила с надписью „Мартин Борман. 1900–1972“». Отталкиваясь лишь от совпадения имени-фамилии и года рождения на какой-то могиле, сняли и показали по Первому каналу целый фильм — «Мартин Борман. Советский шпион…» (2004).
Логика авторов примерно такая: серый кардинал Третьего Рейха, получается, специально всю жизнь творил преступления и уничтожал миллионы — лишь бы не быть разоблаченным стариной Мюллером.
Слава богу, что нашли абсолютно достоверные доказательства смерти фюрера и Геббельса. Правда, изрядно обгоревшие.
Фельдмаршал Вильгельм Кейтель — именно он подписал акт о капитуляции Германии — был повешен в октябре 1946 года. Ожидая исполнения приговора, он писал воспоминания[372].
«22 апреля мы с Йодлем (он тоже подписал капитуляцию и тоже был повешен. — В. М.) прибыли на доклад в бункер фюрера… Я попросил фюрера о беседе… Как это уже не раз бывало, он не дал мне произнести и двух слов и заявил примерно следующее:
„Знаю, о чем вы хотите со мной говорить. Нужно определяться с решением. Решение уже принято: я остаюсь в Берлине и буду защищать город до последнего“».
Кейтель начал возражать, говорить, что это безумие, что необходимо покинуть Берлин ближайшей ночью, чтобы обеспечить руководство армией и страной. Гитлер упорствовал, словно окончательно обезумев.
«(24 апреля) Геринг смещен со всех постов, лишен званий, наград и права считаться преемником фюрера в случае его смерти за то, что 24 апреля рейхсмаршал… попросил у Гитлера полномочий на проведение переговоров с представителями вражеских держав. Гитлер был вне себя и приказал командиру роты охраны СС в Бергхофе (ставка Гитлера на юте Германии) немедленно арестовать Геринга и расстрелять на месте[373].
В этот момент совершенно неожиданно для меня в трубке раздался вкрадчивый голос Бормана: „Помимо всего прочего, Геринг смещен и с поста имперского егермейстера…“
(30 апреля) Мы с Деницем обсудили наше положение и пришли к единодушному выводу, что оно абсолютно безнадежно. Он показал мне радиограмму Бормана, согласно которой завещание фюрера вступило в силу и отныне он — преемник Гитлера на посту главы государства.
В ночь на 1 мая 1945 г. Дениц пригласил меня в Плен[374] к 08.00. Гросс-адмирал принял меня наедине и показал две новые радиограммы:
1. Радиограмму Геббельса со списком членов нового правительства и самим рейхсминистром пропаганды в качестве „рейхсканцлера“. Она начиналась словами: „30 апреля безвременно ушедший от нас фюрер…“
2. Радиограмму Бормана о том, что события, оговоренные в особом порядке, наступили и Дениц назначается преемником фюрера.
2 мая я снова выехал в Плен. Дениц разделял точку зрения ОКВ о необходимости скорейшего прекращения военных действий на всех фронтах».
Тут же под ногами путался Гиммлер, вымаливал себе должности и полномочия в несуществующих «кабинетах министров» Геббельса, Бормана и Деница. Всесильный глава СС еще не понял, что больше он никто. 23 мая он принял яд после того, как в Люнебурге (северо-запад Германии) его арестовал британский патруль.