вные здания британцев. И запах, запах – аромат специй, сладкий запах сандаловых палочек, которые жгли на фестивалях. Похоже, тем ужасным утром в Бомбее горели не только сандаловые палочки.
– Не мочь сражаться с марсианами, – сказала Нада. – Просто ждать, пока они уйти. Что там за слово?..
– Слово? Ах да – сатьяграха.
Она повторила его, смакуя на языке:
– Сатьяграха. Ждать, пока враги не уйти. Потом забрать свою землю.
Она была права, подумал Гопал. Но даже если марсиан удастся победить, они успеют вмешаться в людской уклад по всей Земле и перевернуть его с ног на голову. Ничего уже не будет как прежде нигде в мире.
Нада встала.
– Теперь я идти домой.
Он тоже встал. Они разделили между собой воду, проследив за тем, чтобы каждому досталось поровну, потом крепко пожали друг другу руки, и Нада ушла вдаль, в холмы.
Гопал подождал, пока марсиане прекратят громить город, и направился вниз, к окраинам Дурбана.
Марсиане покинули город еще до того, как Гопал успел до него добраться. Позже он с удивлением узнал, что их видели направляющимися на север – целая армия марсиан уверенно маршировала в джунгли, в заросшее лесами сердце Африки.
18. Возле Санкт-Петербурга
– Улла! Улла!
Вой марсиан в тот день был слышен на каждом континенте, во всех частях света; он звучал и на юге Африки, и на севере России:
– Улла! Улла!
В полночь марсиане приземлились в Тосно, примерно в тридцати милях к юго-востоку от Санкт-Петербурга. Позже Андрей Смирнов думал, что пришествие марсиан в Россию уже само по себе довольно странное событие. Но для него оно оказалось еще более странным, чем для прочих.
Стрелок-пехотинец Смирнов не спал в ту ночь и видел, как с неба падают цилиндры, словно зеленые искрящиеся звезды. Большинство солдат в городских казармах спали как убитые и все пропустили. Даже когда они по пробуждении услышали удивительные новости, они придали им мало значения. Марсиане были заботой англичан; заботой русских были немцы.
Санкт-Петербург, столица России, располагается между Ладожским озером на востоке и Финским заливом на западе. На восьмой год затянувшейся войны немецкие дивизии пробились через территорию Финляндии и атаковали город с севера, явно намереваясь наконец взять столицу и тем самым нанести России мощный удар под дых. Но императорская армия оказала им достойное сопротивление. Немцы взяли под контроль северо-западную часть Петербурга, и город отгородился от них милями траншей, колючей проволоки и артиллерийских окопов, за которыми протянулись рвы и деревянные баррикады, сооруженные самими жителями. Но немецкие захватчики врезались в тело страны, как нож, и застряли там на долгие годы.
В ту ночь солдаты полка, где служил Андрей, сменяя друг друга на вахте, расположились на отдых в актовом зале бывшего здания школы недалеко от Александринского театра, превращенного в казармы. Они находились вдалеке от позиций, на южном берегу Невы, разделявшей город пополам. И когда настало утро, солдаты под звуки горна выстроились во дворе, где уже много месяцев не играли дети.
Как только они вышли на улицу, стало ясно – что-то происходит. Андрей слышал звон церковных колоколов, призывающий горожан просыпаться.
Вскоре выяснилось, что полк Андрея должен был идти не на север, к немцам, а на юг – навстречу марсианам. По рядам пронесся страх – словно призрак прошелестел между солдатами, и Андрей явственно это почувствовал. Он был одним из многих миллионов – кто-то говорил, что аж из пяти, – кого призвали на службу, после того как Германия объявила войну. С тех пор как оказался в Санкт-Петербурге, он практически не видел настоящего боя. Неужели он избежал немецкой пули, чтобы принять смерть от рук инопланетного захватчика?
Но в тот день эта участь его миновала.
Лейтенант в щеголеватой офицерской форме расхаживал вдоль строя, бегло оглядывая солдат. Возле Андрея он остановился, похлопал его по плечу и кивнул.
– Ты сгодишься. Сюда.
В тот момент жизнь Андрея сделала крутой поворот – и благодаря этому повороту он стал одним из тех людей, кому я спустя годы отправила письмо с просьбой записать свои воспоминания об этом дне.
Но пока он чувствовал только замешательство и тревогу, потому что ни один солдат не любит перемен: на войне перемены всегда не к добру. Андрей посмотрел на своего капрала, но тот лишь пожал плечами. У Смирнова не оставалось другого выхода, кроме как последовать за офицером.
Лейтенант смерил его взглядом.
– Имя?
Андрей ответил.
– Мотоцикл водить умеешь?
– Так точно. Я…
– Я адъютант генерала Брусилова.
Смирнов машинально подобрался.
Лейтенант вручил ему пакет и небольшой белый флаг.
– Слушай приказ. Ты передашь немцам послание. Ты вообще слушаешь, что я говорю?
– Никак нет… то есть да, простите. Немцам?
– Ты мог о них что-то слышать. Такие, знаешь, неприятные типы, любители сосисок и остроконечных шляп.
– Прошу прощения.
– Мы, естественно, пытались достучаться до них и другим путем – по телеграфу, по радио. Нам время от времени надо вести переговоры. Может быть, радио сработает. Но если нет, на тебя вся надежда.
– Есть.
Он стоял, ожидая подробностей.
Лейтенант, который на вид был ненамного старше Смирнова, в нетерпении взмахнул руками.
– И чего ты ждешь? Пинка?
– Но как я…
– Поезжай на мотоцикле к немецким позициям и помаши там этим чертовым флагом, прежде чем тебе успеют отстрелить причиндалы. И проследи, чтобы немцы прочитали эти письма. Все ясно?
Конечно, на деле все оказалось куда сложнее.
Первая часть задания была достаточно нехитрой. Андрей поехал на мотоцикле на северо-запад через самую живописную часть города: он пересек Дворцовую площадь и проехал по мосту через Неву, откуда открывался прекрасный вид на Петропавловскую крепость – самое старое здание в городе, которое ныне служило тюрьмой и было, подобно многим городским достопримечательностям, покрыто шрамами от немецких снарядов. В тот день улицы были полны смятенных и перепуганных горожан, так что Андрею то и дело приходилось жать на газ и махать рукой, чтобы ему освободили дорогу. До жителей явно долетели вести, что на юге приземлились марсиане, и естественным позывом было бежать – но куда? Самым логичным казался путь на север, однако там поджидали немцы, они никуда не делись, и германская пуля убивала не менее надежно, чем марсианский тепловой луч.
Андрей добрался до северо-западных пригородов. Здесь было рукой подать до фронта, и улицы, по которым ехал Андрей, были полуразрушенными и почти пустынными.
Когда он добрался до первых траншей с российской стороны, ему пришлось предъявить свой пакет.
Андрея остановил часовой, отвел его к капралу, а тот пошел с ним к другому лейтенанту, который прочитал охранное письмо с явным изумлением. Он оглядел Смирнова с ног до головы.
– Не хотел бы я оказаться на твоем месте. Мы отправим пару человек тебе на подмогу, чтобы прикрыли, если что, – и найдите-ка ему палку побольше, чтобы прицепить этот флаг!
У Андрея забрали оружие и провели по сети траншей к передовой. Там он, поднявшись по короткой лестнице, выбрался из-под земли на свет. После пыльной тесноты траншей было на диво приятно снова оказаться на солнце. Затем его отвели к отверстию в проволоке, через которое он пролез наружу.
И вот он пошел по рыхлой грязной земле, размахивая белым флагом и с каждым шагом чувствуя себя все более жалким. Ему случалось бывать на передовой, но он никогда раньше не выбирался из траншей…
– Стой.
Это слово было произнесено на русском, но с резким акцентом. Впереди стоял мужчина в серой форме, такой же грязной, как и у него, – Андрей недостаточно хорошо разбирался в немецких знаках различия, чтобы понять, в каком звании солдат. Сердце бешено забилось. Но Андрей заставил себя приветливо сказать:
– Доброе утро.
Мужчина рассмеялся:
– И тебе.
– Ты говоришь по-русски?
Немец вздохнул:
– Учил в университете. И вот мне награда: стою и беседую с каким-то болваном, в то время как ваши снайперы в любой момент могут прострелить мне башку.
– Равно как и мне ваши.
– Это верно. Но вы сделали первый шаг. Что тебе нужно?
– Ничего. Я кое-что принес, – сказав это, Андрей протянул немцу пакет, слегка запачкавшийся в пути. – Это для вашего командира.
– Вот как. Несомненно, послание от знаменитого генерала Брусилова.
– Угадал.
– А ты кто? Его приятель?
– Просто посланец.
Немец взял пакет и внимательно его изучил.
– Думаю, мы оба знаем, к чему это все. И что же, по-твоему, Брусилов хочет сообщить нашему командиру?
Как ни странно, Смирнов об этом не задумывался.
– Будь я генералом, я бы предложил вам сложить оружие и присоединиться к нам в борьбе против общего врага.
Немец кивнул.
– И то верно. Сквозь вашу крестьянскую армию они прожгут себе путь за считаные минуты. Вместе мы хотя бы чуть-чуть подольше их задержим – вы на это рассчитываете?
– Я просто передаю послание.
Немец взвесил на ладони пакет.
– Если бы я тут решал, – сказал он, – я бы с вами объединился. По двум причинам. Во-первых, потому, что все мы люди. А во-вторых…
– Что во-вторых?
– Тут, на передовой, ходят слухи, что цилиндры упали и возле Берлина тоже.
– Ого.
– Немцы и русские – два могучих войска. Если мы объединимся, возможно, даже марсиане сочтут нас достойными противниками. Как думаешь?
– Может быть.
Немец посмотрел Андрею за плечо.
– Ваша Россия – так себе страна. Сколько лет назад вы отменили рабство, шестьдесят? Всего шестьдесят! А ваш царь до сих пор сидит на троне…
– Теперь он отчитывается перед Думой. На собрании 1917 года…
– Это когда решили отправить за решетку всех большевиков?
Андрей плохо разбирался в политике.
– Кого?
– А что до вашей армии – да, в ней миллионы человек, но они плохо обучены, плохо вооружены…