– На этот раз к нам отправится целая армада – вернее, флот колонизаторов. Верно?
– Это было бы логично, – заметил Уолтер. – В 1907 году прилетело десять цилиндров, в 1920-м – сто, два года спустя – тысяча. Неужели в этот раз прибудет десять тысяч? Если они, конечно, прилетят, – но они не прилетят.
– Есть люди, которые убеждены: надо что-то делать, а не просто надеяться на лучшее, – сказала я, листая газеты. – Где-то тут был подробный репортаж… Ага, вот он, в «Телеграфе». Черчилль произнес очередную речь: «Хватит ждать! Разве мы ждали Наполеона? Нет! Мы взялись за него, прежде чем он успел до нас добраться…»
Черчилль, этот старый вояка, все еще занимавший пост министра вооружений, после обнаружения в Арктике марсианской базы заявил, что необходимо восстановить «британскую космическую пушку» – так он называл яму в Амершеме, из которой марсиане в 1922 году запустили цилиндр, чтобы попасть домой – и отправить в космос собственную ракету.
Уолтер отнесся к этому плану пренебрежительно.
– В мире всегда хватало кровожадных идиотов, – сказал он. – Они там все еще работают над бактериологической бомбой?
– Думаю, что да. На карте отмечены предполагаемые цели…
В каком-то смысле это было развитие плана, согласно которому я должна была доставить в марсианский Редут смертоносную инфекцию, впечатляющее своим размахом. Теперь Черчилль задумал отправить на Марс цилиндр со штаммом какой-то жуткой древней бактерии, чтобы заразить целую планету.
– Здесь сказано, что, насколько нам известно, ключевой узел в сети каналов – Solis Lakus. И если в таком узловом пункте заразить систему водоснабжения, инфекция распространится по всей планете.
– По крайней мере в нашей истории такая стратегия сработала, – проворчал Уолтер. – Европейские болезни выкосили местное население в Америке и в других местах, до которых мы дотянулись, – именно так мы стали империей.
– Значит, план Черчилля не лишен смысла, – сухо заметила я, пытаясь его раздразнить. – Если уже есть прецеденты.
– Но даже если так, разве это правильно? Джули, марсианская цивилизация по нашим меркам невообразимо древняя: ее история, возможно, насчитывает миллионы лет. И не исключено, что она хрупкая. Как ты знаешь, я верю, что марсиане общаются при помощи своего рода телепатии. Какие выводы можно сделать из этого? Есть одна странность, которую не отметил почти никто из людей, наблюдавших за марсианами: у них нет книг. Или, по крайней мере, они не взяли их с собой на Землю. В их цилиндрах не обнаружилось ни единой надписи. И вот что я думаю по этому поводу. У марсиан действительно нет книг – вернее, они сами себе книги. Зачем нужны книги, если можно напрямую передавать информацию из одного сознания в другое? Если они умеют это, то могут сливать свои мысли и воспоминания в единое информационное поле, которое больше, чем сумма составляющих его частей. В этом грандиозном хранилище воспоминаний ничего никогда не пропадет и не забудется – пока живы носители информации. Но ты видела, к каким последствиям это приводит. Убивая марсиан, ты тем самым сжигаешь их библиотеки – навечно. Мы словно гунны у ворот Рима, даже хуже.
Я резко кашлянула.
– Но эти твои все знаний прилетели на Землю и убивали нас, и пили кровь наших детей.
Он проигнорировал это замечание.
– Люди вроде Черчилля нужны в военные времена, когда приходится размышлять о немыслимом. Но это тебе удалось восстановить мир, Джули, – тебе, а не Черчиллю.
Так мы сидели и спорили при тусклом свете в нелепой маленькой комнатенке, довольно дурно обставленной, из окна которой открывался вид на руины и на Хорселлскую пустошь, где и началась эта история. И человек, который первым ее записал, пусть и несколько приукрасил, сидел рядом со мной. Теперь я едва ли была готова поверить хоть одному его слову. Но говорил он красиво.
– Они не прилетят, – заявил ненадежный рассказчик. – Юпитериане об этом позаботились. Но – и в этом я согласен с Холдейном – нельзя рассчитывать на то, что они будут присматривать за нами вечно. Да, однажды они вмешались в наш конфликт с марсианами, словно бог из машины, словно ветхозаветный Господь, который в нужный момент насылает мор и потоп. Но полагаться на их помощь в будущем нельзя – да и не нужно. Мы не должны склоняться перед этими божествами. Нам необходимо самим встать на ноги, и, возможно, та прекрасная Федерация, которую придумала Микаелян, – первый шаг в этом направлении.
– Но сколько еще ждать, Уолтер? Если допустить, что марсиане дали нам время, сколько должно пройти, прежде чем мы поднимемся на следующую ступень?
Чтобы дать ответ, он выудил из кипы бумаг рукопись – пожелтевшую, с загнутыми уголками, с пятнами от пролитого кофе – и все же он держал ее осторожно, едва ли не с нежностью.
– Это труд, над которым я работал в этом кабинете в тот самый день, когда на Холселлской пустоши открылся первый цилиндр. Помню, у меня было селенитовое пресс-папье… интересно, что с ним стало? Я писал статью о развитии нравственности в связи с общим прогрессом цивилизации. Помню, что бросил фразу на середине, отправился к мальчишке-газетчику за номером «Дейли кроникл», и он рассказал мне о «людях с Марса». В тот момент, когда пришлось оторваться, я как раз записывал собственное пророчество. Я так и не вернулся к этой статье. Теперь, глядя на нее, я думаю: каким я был молодым! Каким неискушенным! Из меня не вышло пророка. И все же мне кажется, что тогда мне удалось нащупать кое-что важное. Теперь я наконец закончил этот последний абзац. Можешь называть меня сентиментальным. Я, конечно же, и пытаться не буду опубликовать эту статью, но…
– Прочитай ее мне, – тихо сказала я.
Он поднес лист к глазам:
– Возможно, через двести лет наступит…
И тут зазвонил телефон.
Уолтер застыл.
Я бросила взгляд на часы. Только что перевалило за полночь.
Уолтер все еще сидел, не шелохнувшись.
После третьего звонка я подошла и сняла трубку.
– Да? Да, он здесь… – я выслушала сообщение и сказала: – Уолтер, это Кэролайн.
Он непонимающе на меня посмотрел.
– Она сказала, что договорилась с Эриком Иденом, чтобы твое астрономическое общество сперва позвонило ей, а не тебе. Чтобы помочь тебе справиться с новостями.
Уолтер взял со стола фотографию Кэролайн и коснулся ее лица сквозь стекло.
– А что с марсианами?
В трубке раздался тихий, спокойный голос Кэролайн:
– Уолтер, пушка не стреляла. Запуска не было.
– Значит, я был прав.
– Ты был прав.
– Все кончилось. Война миров окончена. Теперь может быть положено начало Союзу рас… – он запнулся и умолк, словно часы, в которых кончился завод. – Кэролайн.
Он снова коснулся фотографии.
– Когда-то мы считали друг друга погибшими.
– Она здесь, Уолтер.
Он склонил голову. И взял у меня телефонную трубку.
Послесловие и благодарности
Из изданий романа Уэллса я могу порекомендовать то, которое в 2005 году вышло в серии Penguin Classics, под редакцией Патрика Парриндера. При написании своего текста я опирался именно на это издание. Также я полагался на текстологические работы Дэвида И. Хьюза и Гарри М. Джегульда (Indiana University Press, 1993) и Леона Стовера (McFarland & Co., Inc., 2001). Кроме того, я многое черпал из работ, накопленных за десятилетия исследований творчества Уэллса: из эпохального труда Бернарда Бергонзи «Ранний Г. Дж. Уэллс» (The Early H. G. Wells; Manchester University Press, 1961), из работ вроде «Теней будущего» Патрика Парриндера (Shadows of the Future; Liverpool University Press, 1995) и «Раннего творчества Г. Дж. Уэллса» Стивена Маклина (The Early Fiction of H. G. Wells; Palgrave, 2009). Среди биографий Уэллса хотелось бы выделить труд Майкла Фута «Г. Дж.: История мистера Уэллса» (H. G.: The History of Mr Wells; Counterpoint, 1995), рассчитанный на широкого читателя. Кроме того, при написании этой книги я посетил два семинара Уэллсовского общества, которые очень меня вдохновили: первый – об Уэллсе и Первой мировой войне, второй – об Уэллсе и Форде Мэдоксе Форде.
Что касается самой «Войны миров», могу посоветовать недавнюю «биографию книги» за авторством Питера Дж. Бека «„Война миров“: от Г. Дж. Уэллса до Орсона Уэллса, Джеффа Уэйна, Стивена Спилберга и далее» (The War of the Worlds: From H. G, Wells to Orson Welles, Jeff Wayne, Steven Spielberg and Beyond; Bloomsbury, 2016). «Повесть о надвигающейся войне» И. Ф. Кларка (The Tale of the Next Great War; Liverpool University Press, 1995) – хорошая антология и анализ художественных произведений, пронизанных ожиданием войны, к которым относится и «Война миров». В статье Г. Элбера-Авирама «Мой родной город: фантастический Лондон Г. Дж. Уэллса» («My Own Particular City»: H. G. Wells’s Fantastical London; журнал The Wellsian, № 38 за 2015 год) говорится о восхищении, которое вызывал у Герберта Уэллса Лондон. (В нашей действительности римский амфитеатр под городом обнаружили только в 1980-х.) Статья Патрика Парриндера «Насколько мы можем доверять рассказчику в „Войне миров“?» (How Far Can We Trust the Narrator of The War of the Worlds? Журнал Foundation. № 77 за 1999 год) побудила меня к размышлениям об этом непростом персонаже. Также рекомендую книгу Эрика Дж. Лида «Ничья земля» (No Man’s Land; Cambridge University Press, 1979), в которой рассказывается о военном неврозе.
Превосходный анализ внутренней хронологии «Войны миров», описанных там военных действий и стратегий был дан в трех статьях Томаса Гандейла и Мэрилин Дадли-Раули в журнале The Wellsian, который выпускает Общество Уэллса (№ 29 за 2006 год и № 31 за 2008-й). В своем повествовании датой первого пришествия марсиан я назначил 14 июня 1907 года. Гандейл и Дадли-Раули показывают, что эта дата лучше всего соответствует астрономическим указаниям, которые оставил в своем тексте Уэллс, но в книге информации недостаточно, и редакторы двух текстологических исследований пришли к разным выводам по этому вопросу.