– Если таковые есть.
– Несомненно, есть. Откуда же иначе взялись бы эти машины?
– Возможно, но нам от этого не будет лучше.
– Мы могли бы начертить надписи на стенах.
– А почему вы думаете, что их глаза увидят эти надписи?
– Тогда мы высечем на стенах буквы.
– Все возможно, конечно.
Мысли мои направились в другую сторону.
– Во всяком случае, – сказал я, – вы не думаете, что селениты умней людей?
– Они знают гораздо больше, чем мы; или, по крайней мере, столько же.
– Да, но… – Я на минуту запнулся. – Думаю, вы согласитесь со мной, Кейвор, что вы человек исключительный.
– Как так?
– Вы человек одинокий, то есть были таким… Вы не женаты?
– Никогда и не собирался. Но почему…
– Вы никогда не стремились разбогатеть?
– Нет, не стремился.
– Вы стремились только к знаниям?
– Так что же? Вполне понятная любознательность…
– Вы так думаете. Вы думаете, что ум каждого человека жаждет познаний. Помню, когда я спросил у вас, к чему вы делаете все эти изыскания, вы отвечали, что вам хотелось бы стать академиком, хотелось бы приготовить вещество, называемое кейворитом, и тому подобное. Вы отлично знаете, что занимались своими исследованиями вовсе не ради этого. Но мой вопрос захватил вас врасплох, и вы чувствовали, что надо указать какую-нибудь достаточно основательную и вескую причину. На самом же деле вы производили все изыскания только ради жажды знаний.
– Может быть…
– Вряд ли найдется хоть один человек среди миллиона, подобный вам. Большинство людей мечтает, разумеется, о разных вещах, но очень немногие жаждут знаний ради знания. И я не из числа тех немногих. Селениты, по-видимому, подвижные, деятельные существа, но почему вы знаете, что даже самые интеллигентные из них заинтересуются нами или нашим миром? Они даже не подозревают о его существовании. Ведь они никогда не выходят по ночам на поверхность, – они замерзли бы, если бы вышли. Они, наверное, никогда не видали ни одного небесного светила, кроме яркого жгучего Солнца. Откуда они могут знать, что существует другой мир, да и какое им дело до другого мира? А если им и случалось видеть звезды или Землю, то что же из этого? Разве будут подземные жители наблюдать за светилами? Ведь и люди не стали бы делать подобных наблюдений, если бы это не понадобилось им для определения времен года или для мореплавания. Зачем же это лунным жителям? Предположим, что среди них найдется несколько философов, подобных вам. Это будут как раз те селениты, которые никогда и не услышат о нашем существовании. Предположите, что какой-нибудь селенит спустился бы на Землю, в то время как вы проживали в Лимпне. Ведь вы последним узнали бы об этом. Вы никогда не читали газет. Итак, как видите, все шансы против вас. А ради взвешивания этих шансов мы сидим тут сложа руки и теряем драгоценное время. Положение наше очень скверное. Мы явились сюда безоружными, потеряли наш шар, остались без пищи, показались селенитам и дали им повод считать нас какими-то дикими, диковинными зверями. Если эти селениты не лишены разума, то они будут гоняться за нами, пока не найдут, постараются поймать нас живьем, а коли им это не удастся, то убьют – только и всего. Поймав нас, они также и убьют нас по какому-нибудь недоразумению. Возможно, что потом они будут спорить о нас, но нам от этого не станет легче.
– Продолжайте.
– С другой стороны, золото здесь такой же обыкновенный металл, как у нас на Земле железная руда. Если бы нам удалось захватить его с собой, отыскать наш шар, прежде чем они на него натолкнутся, и вернуться на Землю, тогда…
– Что тогда?
– Тогда мы могли бы поставить дело на более солидную почву. Могли бы вернуться сюда на более крупном шаре, с оружием и пушками.
– Что вы! – ужаснулся Кейвор.
Я швырнул в трещину еще один гриб.
– Во всяком случае, – продолжал я, – мне принадлежит половина решающих голосов в этом деле, а вопрос этот чисто практический. Я – человек-практик, а вы нет. Я не намерен доверять селенитам и геометрическим чертежам… Вот и все. Довольно с нас тайн. Вернемся на Землю, а потом опять на Луну.
Кейвор раздумывал.
– Да, – сказал он, – мне следовало бы полететь на Луну одному.
– Сейчас самый важный вопрос: как добраться до шара.
Помолчав, Кейвор как будто согласился с моими доводами.
– Я думаю, – заговорил он, – что у нас есть кое-какие данные. Ясно, что когда Солнце находится на этой стороне Луны, то воздух должен устремляться через эту губчатую планету с темной стороны на солнечную, должен вытекать из лунных пещер в кратеры… Значит, здесь должна быть тяга.
– Здесь есть тяга.
– Значит, мы не в тупике. Где-нибудь расщелина идет кверху. Течение воздуха направляется снизу вверх, этот же путь следует избрать и нам. Если мы попытаемся найти выход из этой трубы или камина, то мы из этого лабиринта, где нас ищут…
– Однако предположите, что проход окажется слишком узким…
– Тогда мы спустимся обратно.
– Тсс, – шепнул я, услышав какой-то шум. – Что это такое? – Мы прислушались. Отдаленный шум и звон гонга.
– Они нас принимают за животных, – возмутился я, – и хотят напугать этой музыкой.
– Они идут вдоль туннеля, – проговорил Кейвор.
– Вероятно.
– Но они не обратят внимания на эту трещину, они пройдут мимо.
Я прислушался.
– На этот раз они, наверно, захватили оружие. – Вдруг я вскочил. – Они нас найдут, Кейвор! – закричал я. – Они заметят грибы, которые я бросал вниз. Они…
Я не договорил и прыгнул через шляпки грибов к верхнему концу пещеры. Я заметил, что углубление поворачивает вверх и переходит в темную щель. Я уже собирался туда влезть, как вдруг счастливая мысль осенила меня, и я вернулся назад.
– Что вы делаете? – спросил Кейвор.
– Полезайте вперед, – сказал я, сорвал два светящихся гриба и сунул один корнем вниз в карман своей фланелевой куртки, так, чтобы он освещал нам путь; другой же гриб отдал Кейвору. Шум усилился, – казалось, что селениты находятся совсем близко, под самой расщелиной. Но, может быть, им трудно взобраться или они не решаются, боясь нашего сопротивления? Во всяком случае, мы убедились теперь в своем мускульном превосходстве вследствие нашего рождения на другой планете. Через минуту я карабкался уже с богатырской силой вслед за сверкающими синеватым светом пятками Кейвора.
Глава XVIIСражение в пещере лунных мясников
Не помню уже, сколько времени мы карабкались вверх, пока не достигли решетки. Может быть, мы поднялись на несколько сот футов, но тогда мне казалось, что мы проползли, протискались, проскакали и вскарабкались по крайней мере почти на целую милю вертикально вверх. Когда я вспоминаю об этом, то в моих ушах раздается позвякивание золотых цепей. Они звенели при каждом нашем движении. Я содрал кожу на пальцах и на коленях и оцарапал щеку. Скоро мы стали карабкаться более медленно и осторожно. Шум преследовавших нас селенитов заглох. Вероятно, они не полезли по нашим следам в расщелину, хотя и заметили сорванные нами грибы. Местами щель так суживалась, что мы с трудом протискивались вверх; иногда она, напротив, расширялась, образуя широкие пустоты, утыканные колючими кристаллами или обросшие светящимися грибами. Проход то извивался, то спускался вниз почти горизонтально. Часто журчала и капала вода. Раз или два от нас что-то шмыгнуло в сторону. Возможно, что это были ядовитые пресмыкающиеся, но они не причинили нам вреда, а мы так торопились, что нам было не до них. Наконец далеко вверху забрезжил знакомый нам синеватый свет, и мы увидели, что он просачивается через решетку, преградившую нам путь.
Пошептавшись, мы с удвоенной осторожностью полезли вверх. Когда мы добрались до решетки, я прижался лицом к ее прутьям и стал разглядывать пещеру. Она была обширна и освещалась, без сомнения, ручейком того же синего света, который струился от виденной нами машины. Вблизи моего лица между прутьями решетки капала вода.
Я хотел разглядеть дно пещеры, но решетка находилась в углублении, края которого мешали мне видеть. Затем мы обратили внимание на шум, и я заметил неясные тени, скользившие по тускло освещенному своду высоко вверху.
Несомненно, в пещере находились селениты, может быть даже их было много: мы слышали их голоса и какие-то слабые звуки, которые я принял за их шаги. Кроме того, до нас доносились мерные удары ножа или топора по чему-то мягкому. Потом раздался звон вроде лязга цепей, свист и грохот и снова удары ножа. Тени показывали, что селениты двигались быстро и ритмически, в такт с этим мерным стуком, и останавливались, когда он прекращался.
Мы наклонились друг к другу и начали перешептываться.
– Они работают, – прошептал я, – они чем-то заняты.
– Да.
– Они не ищут нас и не собираются нас ловить.
– Может быть, они о нас и не слыхали.
– За нами гонятся другие, там, внизу… А что, если мы вдруг покажемся?
Мы переглянулись.
– Новый удобный случай вступить с ними в переговоры, – заметил Кейвор.
– Ну нет, – ответил я, – только не сейчас.
Мы молчали, занятые своими мыслями. Снова послышался стук, и тени задвигались.
Я стал внимательно осматривать решетку.
– Она непрочная, – сказал я, – можно отогнуть две полосы и пролезть между ними.
Мы посовещались несколько минут. Затем я ухватился обеими руками за прут, ногами уперся в скалу и потянул прут. Он согнулся так быстро, что я чуть не упал вниз. Взобравшись выше, я согнул другой прут, затем вынул из кармана светящийся гриб и бросил его вниз, в расщелину.
– Будьте осторожны и не торопитесь, – шепнул мне Кейвор, когда я пролезал через решетку. Передо мной промелькнули работавшие над чем-то фигуры, я нагнулся так, что край впадины, в которой находилась решетка, скрывал меня от них. Лежа, я подал знак Кейвору последовать моему примеру. Мы залегли рядом и стали наблюдать за тем, что делалось в пещере.
Пещера была гораздо больше, чем нам сначала показалось. Мы смотрели из самой низкой ее части. Пещера расширялась вдаль, но нависшие своды скрывали от нас отдаленные ее части. Вдоль пещеры тянулись, исчезая вдалеке, какие-то огромные бледные туши, над которыми возились селениты. Сначала мне показалось, что это большие белые цилиндры. Затем я заметил головы без глаз и кожи, похожие на бараньи головы в мясной лавке, и разглядел, что это туши лунных коров, которые селениты разделывали, как команда китобойного судна ошвартованного кита. Селениты резали мясо полосами, и на некоторых тушах виднелись обнаженные ребра. Удары топориков селенитов и произв