– Замолчите, – перебил меня Павлов. Сгреб мои камушки со стола, вручил Флинну: – Капитан, проверьте. Вы знаете, что искать. – Повернулся ко мне: – По нашим данным, ваш друг, если не сказать больше, Август-Александер Маккинби затеял антигосударственный заговор. И на чипе, который он вклеил в свой перстень, хранятся коды доступа к планетам, которые он намерен превратить в укрепленные базы для завоевания. Перстень он отдал на хранение вам, прикрывшись нелепым слухом о якобы помолвке. Герцог поддался эмоциям, обручился с вами единственным кольцом, какое ему попалось под руку… Слух тем более нелепый, что многим известно – вы ведь зарегистрировали индейский брак. И давно живете вместе. Не знаю, кого вы рассчитывали обмануть. Вы – его сообщница. Осведомленная и доверенная сообщница.
Я молчала и улыбалась. Ровно так, как должна улыбаться осведомленная и доверенная сообщница, вероятно любовница, уверенная, что милый всех победит, а ее спасет.
– Замечательная версия, полковник. Вы всегда считаете противника идиотом? Тогда странно, что вы дослужились до этого звания. Август не идиот. Поэтому я понятия не имею, где он спрятал подлинный чип с кодами. У меня только его личный архив. Согласитесь, кому его отдавать, как не невесте? Про ваши гнусные инсинуации насчет нашей помолвки даже говорить не желаю. Не ваше дело, какое значение мы придаем индейскому браку и какое – традиционному венчанию. И еще я обязана предупредить: на всех чипах стоит защита. Ваша аппаратура может получить необратимые повреждения.
– Как глупо, – Павлов покачал головой. – Вроде умная женщина, хоббит. Такие эмоции – и ради того, чтобы убедить нас не проверять чипы? Капитан Флинн, проверьте с особой тщательностью.
– Есть, сэр, – ответил тот даже с удовольствием.
Он вышел, а Павлов протянул мне стопку поношенной, застиранной в армейской прачечной одежды:
– Одевайтесь.
– Я бы хотела получить свою одежду.
– Перебьетесь. Вы арестованы.
– А как насчет адвоката?
– Подадите апелляцию с того света, – отрезал Павлов. – Сержант Смит!
– Да, сэр.
– Вы умеете варить кофе?
– Да, сэр, умею. Но это не входит в мои обязанности.
– Я прошу вас. – У Павлова резко переменился тон, голос стал мягким и уважительным. – Ввиду тех обстоятельств, что я не могу сделать этого сам и тем более попросить арестованную, а никого другого привлекать не хочу. Я прошу вас помочь мне.
– Хорошо, сэр. Я понимаю. Что-нибудь еще нужно?
– Нет, спасибо.
Она вышла, пряча довольную улыбку. Ну как же, целый полковник – и как вежлив, не то что болван Флинн.
– Мне не нравится, как ты себя ведешь, – сквозь зубы процедил Павлов, когда за ней закрылась дверь.
Я встряхнула стопку белья, вытащила из нее фуфайку и натянула. Великовата, но это чепуха.
– А чего ты ждал?
– Ты на Саттанге, говорят, в плену дерзила старейшинам, убивала гвардейцев.
Я влезла в штаны.
– Мало ли что было на Саттанге.
– Тоже верно. Но мне, например, твое хладнокровие кажется подозрительным.
– Это твое дело. Я не собираюсь закатывать истерики. Хотя бы потому, что готова спорить – у твоего зама есть привычка гасить бунты кулаком.
– Только не говори, что ты боишься этого кретина.
– Ты совсем не видишь разницы между «боюсь» и «не хочу получать по морде»? Я не вижу смысла в сопротивлении. Особенно на данном этапе.
– Да-да, я тебе уже верю.
Открылась дверь, пропуская сержанта Смит. Вместе с ней ввалился капитан Флинн – легок на помине.
– В чем дело? – спросил его Павлов. Хорошо спросил. Надменно, раздраженно.
– Сэр, чипы передал технику.
– И вы оставили техника наедине с чипами?!
– Но, сэр…
– Без «но»! – рявкнул Павлов.
Он даже начал приподниматься со стула. Флинн все осознал, бросил в мою сторону недружелюбный взгляд и попятился к двери:
– Есть, сэр.
– И чтоб ни на секунду от техника не отходил, болван!
Короткое слово, в котором не было ни одного звука, хотя бы отдаленно похожего на «р», Павлов ухитрился прорычать. Флинн ушел. Павлов откинулся на спинку стула, театрально прикрыл глаза ладонью:
– С кем приходится работать… Благодарю вас, сержант Смит. Сходите, что ли, тоже кофейку попейте. Или покурите. Или просто глотните свежего воздуха.
– Но, сэр, мой долг – сопровождать…
– Сопровождение понадобится чуть позже, после того, как я получу ответ на некоторые свои вопросы. Думаю, четверть часа у вас есть.
– Да, сэр. Спасибо, сэр.
Она вышла, страшно довольная. Павлов глазами показал мне на кофейник, стоявший на подносе.
– Славная бабенка эта Смит. Другая принесла бы кофе из автомата. А эта не поленилась сварить. Единственная в нашей группе, кто не состоит в Ордене. Двоюродная тетка одного из сержантов Флинна. Сержант тоже славный малый. – Он налил кофе и себе, отпил. – Маккинби и твоего брата взяли вчера. И выяснили, что у них при себе ничего нет. – Ни кларийского перстня, ни документов, без которых нельзя вскрыть машину. Говорил с ними Флинн, предложил взаимовыгодную сделку: они говорят, где спрятали документы, а мы не беспокоим их близких. Они согласились, что сделка хороша. Вечером я проверил сейф. Он пустой. Тут оба в отказ пошли, мол, ничего не знаем. Поэтому нам пришлось привлечь тебя. Понимаешь свою задачу, так?
– Нет.
– Убеди своих мальчиков отдать бумажки. Ей-богу, бунтовать имело смысл раньше. Сейчас это уже истерика, а не героизм.
– Не могу.
– Ну, Делла, – Павлов даже засмеялся. – Ты же умная женщина. А Флинн – болван. К тому же жестокий болван. Ты ведь не догадалась отправить сына на Сонно? Это ты напрасно, напрасно. Потому что залезть в поместье – пара пустяков. Особенно теперь, когда единственная по-настоящему опасная тварь – Василиса – превратилась в обычную сильную собаку.
– Угрожаешь?
– Всего лишь делюсь планами. Если полезу я – все будет тихо и аккуратно. Но я не полезу, потому что опасаюсь оставлять вас четверых на попечение Флинна. Пускать его в поместье я тоже не хочу. Хорошо, если его там убьют. А если убьет он? Подумай, Делла. У тебя ведь не только сын есть. У тебя еще родители. У меня положение не так чтоб очень твердое. Верят мне не особо, сразу скажу. Так что, если я вздумаю давить на милосердие, боюсь, результат будет прямо противоположный.
– Не вижу смысла помогать тебе. Зачем? Чтоб меня придушили сегодня же ночью?
Павлов покачал указательным пальцем и засмеялся. Достал сигареты, спички, предложил мне. В качестве пепельницы он использовал опустевшую кофейную чашечку – то ли по студенческой, то ли по армейской привычке.
– Конечно, мы можем обойтись без вас. Хватит и бумаг. Как вынуть из них коды – Ашен знает. В том-то и дело, что Ашен. Старый пердун успел спрятать всех, кем дорожил. Включая шестерых собак. Скотина, – сказал Павлов добродушно. – А какой номер он способен выкинуть, я гадать не возьмусь. Он не блещет отвагой вроде бы. Но крыса, загнанная в угол, кидается на человека. Чего там, одна «ошибка» – и вся округа взлетит на воздух. Вот чтоб этот крысеныш не ошибся, завтра на место поедут все. Сомневаюсь, что он посмеет вместе с нами убить двух звездных принцев. А чтоб звездные принцы не выкинули номер, поедете вы четверо. Расклад понятен?
– И все присутствующие будут надеяться на чудо, – согласилась я. – Что никто не ошибется, что твои хозяева на радостях не прикажут нас перебить, что с неба ударит молния и испепелит всех врагов, прилетят Чужие…
– Надежда умирает предпоследней.
– Поговорка звучит не так.
– Я в курсе. Но врачи уверяют, что последним умирает все-таки мозг. Ну как, увидела смысл в сотрудничестве?
– Код сейфа назови.
Павлов усмехнулся и назвал. И даже подробно описал, что было внутри.
– Убедилась, что я действительно его открывал?
Я подняла левую руку:
– Лови. Парни понятия не имеют, где документы. Я их перепрятала.
За моей спиной послышался легкий-легкий шорох. Кто-то с той стороны двери грел уши.
– Умница, – похвалил Павлов. – С тобой можно иметь дело. Радху мне пришлось бы ломать, а ты – ничего, слова и слышишь, и даже понимаешь. Я подумаю, может быть, что-нибудь смогу для тебя сделать. Хотя пока Тесса в силе, это будет проблематично. И за что она так тебя не любит? Сержант Смит!
Дверь открылась, внутрь заглянул незнакомый солдат. Павлов велел ему разыскать сержанта. Я тем временем надела носки, тапочки и куртку.
– Сэр, сержант Смит.
– Превосходно. Сержант Смит, отведите арестованную в камеру.
Камера? Превосходно. Я безумно устала за этот длинный день и хотела выспаться как следует. Поэтому я не сделала ничего, ни единого жеста, который нарушил бы мой план – и, например, привел бы к ночи в карцере вместо стандартной камеры с койкой. Сержантша вывела меня в коридор, где уже ждал конвой, и мы пошли по длинным коридорам на третий подземный этаж.
Когда передо мной распахнулась тяжеленная дверь, я поняла, что планы на спокойную ночь – под серьезной угрозой.
Камера была двухместной, и вторую койку уже обжила Радха Шетти.
Радха явно обрадовалась мне. Хоббиты, конечно, все разные, двух одинаковых не найдешь, но все же я впервые видела разведчика, который не считал нужным скрывать эмоции. То ли они все были притворными, то ли ее чувственный мир существовал параллельно с рассудочным и никак не мог выдать далеко идущие планы.
Через пять минут принесли ужин. Я удивилась: вроде кормили недавно.
– По расписанию полагается, – зачем-то, покраснев, объяснил молоденький солдат.
Я заглянула в тарелки. До этого нас покормили концентратами, а тут – кусок явно натуральной курятины в каком-то сомнительном соусе, немного пасты, толстый стручок сладкого перца, несколько веточек пряных трав, два ломтика подсушенного пшеничного хлеба, поллитровая кружка с чаем и стаканчик йогурта. Прям офицерский ужин.
– А душ? – спросила Радха. – Душ будет?
– Не знаю, – смутился солдат. – Приказа не было. Утром, наверное.