Михаил был вынужден позвать на помощь ордынцев. Осенью 1307 года пришла Таирова рать. Правда, ордынцы безобразили мало, ни один город от них не пострадал. Но намёк в Москве поняли. Юрий Данилович был вынужден на время «успокоиться» в своих разросшихся с 1300 года владениях. Новгород также принял к себе нового Великого князя. Тут всё было в новгородцах: они, ещё недавно подписав договор с Михаилом «и от Андрея, и от Татарина, и от Иного кого», ещё не свыклись, что теперь москвичи для них стали более выгодным союзником. В их стойкости опытные новгородцы и на войне, и в хозяйственных делах, и в финансах пока сомневались. Уровень подготовки и особенно вооружения небогатых москвичей и киевлян Родиона ни в какую не мог сравниться с многочисленным опытным воинским контингентом Новгорода, Пскова, Старой Руссы и их земель. А особенно – с тяжёлой конницей воинов-монахов – Владыкиным полком (Говоря современным спортивным языком, у новгородцев была длинная и дорогая лавка, а у Москвы – один коротенький состав, без запасных). Поэтому новгородцы решили выждать, наблюдая пока больше за шведскими берегами. Кроме того, в Новгороде, как и в Сарае, долгой войны не хотели, ибо она мешала большой торговле. Кроме того, произошёл раскол среди самих Даниловичей. Борис с братом Александром в результате противоречий со старшими братьями отъехали в Тверь [165]. Это было тяжело, но не смертельно.
Зато у Юрия и Ивана сложились весьма плодотворные отношения. Сам Юрий больше занимался военными вопросами, вёл внешнюю политику, а Иван взял на себя внутренне управление княжеством. Иван Данилович решал хозяйственные вопросы, ведал сбором налогов, добросовестно исполнял роль судьи. Летописи отмечают, что москвичи полюбили князя за его высокую ответственность, заступничество за «вдовиц и сирот». Князь не пренебрегал раздачей милостыни. Ему даже дали прозвище – Добрый. Его также называли Калита (от слова «калита» – небольшая поясная денежная сумка), но реже. Уже в более позднее время авторы хроник, чтобы выделить князя из других правителей, оставили более редкое прозвище – Калита. И опытные новгородцы тоже никуда не торопились. Войско сильное, денег много, и все речные пути идут через них. Даже крайний северо-восточный речной маршрут Белоозеро – Нижний Новгород начинался на Ладожском озере. До сих пор Михаил Ярославич еще ни разу не был в Новгороде. Только в 1308 [166] году он отправляется туда. То есть Новгород 4 года не признавал Михаила и с ярлыком. Хотя они не порвали с Тверью ещё окончательно, но звоночек князю уже сделали: дядя Миша, чти наши интересы. Между городом и князем было подписано 4 договорных грамоты. Однако планы князя простирались дальше. Не успев завладеть Москвой, Михаил Ярославич решил завладеть Нижним Новгородом. (То есть тем самым северо-восточным маршрутом; к тому же, город в 1310 году перешёл под покровительство Москвы) [167]. Москва продолжает сопротивляться, а Новгород начинает всё больше становиться во фронду – и именно к Михаилу, как и Митрополит Пётр. Если бы это удалось князю, то он оказался бы в очень выгодном положении. Через устье Оки (место слияния рек) Михаил Ярославич всегда мог бы иметь влияние на Москву. Выбив её из этого места. Однако этот поход окончился неудачно для Твери [168]. Историк Борзаковский выдвигает на первый план участие в этой борьбе митрополита и уясняет мотивы, почему он встал на сторону Москвы. В 1311 г. Михаил Ярославич посылает тверское войско под начальством своего сына Дмитрия, которому было 12 лет, чтобы то заняло Нижний Новгород. Сам Михаил не пошел на Нижний. Так как весьма опасался, что в его отсутствие на Тверь может напасть неуступчивый
Юрий. И тогда поведение Новгорода может снова шатнуться от него. Тогда и хан не поможет. Однако другие князья не мешали походу тверской рати, и она успешно дошла до Владимира. Тогда во Владимире митрополитом был уже Петр. Он остановил князя и «не благословил его Петр митрополит столом» [169], и княжич Дмитрий, простояв три недели, воротился без всякого успеха. Этим самым митрополит оказал Москве дипломатическую помощь, нивелировавшую помощь Михаилу от Орды. Но почему? И вот тут-то начинается закручиваться наш средневековый тверской детектив. Как окажется позже, время на захват Нижнего Михаил уже упустил. Он ещё имел доверие в Сарае, но уже упускал его в Новгороде. А новый митрополит и вовсе занял позицию сдерживания Твери.
Новый русский митрополит
Где-то в середине XIII века на Волыни родился мальчик. Родители его были, очевидно, людьми состоятельными. Во всяком случае, состояния достаточного, что бы на семейные средства впоследствии был сооружен монастырь. Мы даже не знаем, как мальчика звали в миру. Сохранилась только легенда, что, когда он был еще в утробе матери, на рассвете одного воскресного дня мать его видела такое видение: ей представилось, будто она держит на руках своих агнца, посреди рогов которого выросло густолиственное дерево, имеющее множество плодов и цветов, посреди ветвей его было множество свечей – светящих и издающих благоухание. Впоследствии святитель Киприан (первосвятитель Русский при Дмитрии Донском) говорил, что это знамение тех великих даров, которыми Господь имел наделить своего избранника, который должен был совершить в отечественной Церкви особое и великое служение. На двадцатом году жизни будущий святитель стал иноком в одном из волынских монастырей, где и получил имя Петр. Носил в монастырь воду на плечах, зимой и летом мыл братские власяницы. Исправно стоял службы. К 30 годам Петр уже был рукоположен в сан священника и стал иконописцем.