з дела не спорить. У нее было майорское звание, муж, сын и таблицы характеристик всех вооружений мира в глазах.
Документ самураев про Будущее был написан радостно и публицистично. От него веяло спокойной уверенностью составителей о том, что после короткой и конструктивной дискуссии все согласятся с их единственно верным мнением. Японцы ставили мир перед фактом: "Мы будем делать нечто, а когда вы нам понадобитесь, мы позовем вас и наймем в наш проект на наших условиях".
"Этой модели — "догнать и перегнать" — следовали не только в послевоенный период, но все время с эпохи Мейдзи. Сейчас Япония должна найти более качественную модель. Но мир больше не предлагает готовых моделей. Время, когда ответы могли быть взяты извне, прошло. Большинство обществ оказывается перед тем же самым вызовом. Глобализация, которая, как ожидают, охватит мир в двадцать первом столетии, принесет большие выгоды, но, вместе с тем, и большие проблемы, бросая этот вызов каждой стране… Без сомнения, страны отреагируют разнообразными способами. То же самое может быть сказано относительно старения общества. Япония столкнется с этим вызовом раньше любой другой страны мира. Весь мир наблюдает, как Япония собирается справиться с этим", — читал Первый. Мир действительно не предлагал готовых моделей перелезания через барьер, а вот япошки, кажется, хотят взять геотрансцедентную ренту за то, что станут мировыми сталкерами-проводниками за линию смерти. Неплохая мировая миссия, но сильно напоминает "добро над головой", с помощью которого другие культуры можно л в землю вогнать… Увести всех взрослых за барьер, а детки всех культур пусть дерутся за право жрать радиационные отходы на взорванной земле. Первый, не мог представить, что его сын окажется по эту сторону, а он, Первый, уйдет по ту. И зачем тогда жить? К ароморфозу социума Первый был не готов, значит, осталось быть на страже и погибнуть на последнем берегу по-самурайски, чтоб не стыдно. Первый всегда чувствовал, что застрял между поколениями, как Винни-Пух в- норе у Кролика. Отпуска не ожидалось. Он запланировал сделать восемь докладов "наверху", а для этого собрать восемь планерок "внизу", и уже отдал Маше распоряжение превратить слова в картинки, таблицы и тезисы, чтобы слушатели поймали один из трех якорей: "опасно", "выгодно" или "уникально". Больше аудиторию не на чем было ловить. Отцы летали в космос на якоре "интересно", и этот якорь был прибит гвоздями к высокому небу. Из серого и обездоленного деньгами Питера ни гвоздей, ни якоря в 2003-м году было не видно.
"Есть еще одна проблема, о которой нам необходимо задуматься", — гласил документ. "Слушаю, Мазуров. Так точно, буду".
"Везет узкоглазым!" — подумал Первый. "А у нас еще двадцать шесть проблем и все срочные и думать некогда — нужно стрелять…" За границей дня сегодняшнего Маша прилежно выдергивала цитаты и снабжала их образами и диаграммами. — "В мире двадцать первого века индивидуальность будет обладать несравненно большей силой, чем когда- либо. Интернет дает обычным людям легкий доступ к ресурсам всего мира. Кроме того, некоммерческие организации и деятельность добровольцев расширили масштаб деятельности людей. Разнообразные сети увеличивают индивидуальные способности. Все более распространенным явлением становится "увеличение полномочий" личности. Максимальное развитие этой способности очень важно. В то же время эти способности могут быть использованы для оживления правительства и общества. Важно, чтобы синергия сетей не только расширяла частную сферу, но и укрепляла общественную. Проблема в том, что в современной Японии реализации талантов мешает большое количество разнообразных предписаний, преград и социальных соглашений. Много скрытого потенциала остается неиспользованным. Мы должны исследовать эту обширную область. Короче говоря, предел достижений Японии теперь находится внутри самой Японии".
"Вот это-то и опасно", — подумал Первый. Нужно было бежать, прыгнуть в машину и сказать Кадету — по совместительству водителю и на все руки сподвижнику — привычный адрес. Первый считал, что как только человек говорит, будто решает внутренние проблемы, мол, отстаньте от него, то сразу дня всех окружающих вокруг образуется геморрой в квадрате. Живем — на одной планете. Все мы — социальные существа.
Кадет с удовольствием нажал на газ. Первому была близка модель возникновения социума со всеми атрибутами зараз как системы в целом, с Кадетами и умными танками в зародыше, он считал, что иначе Господь бы не справился с жесткой математикой последовательности непрямых действий. Увеличение полномочий личности раньше всегда приводило к диктатурам разного толка, вот и теперь вполне может установиться диктатура вооруженных подростков, сошедших с экрана "Королевских битв" за индивидуальные права убивать взрослых. А уж правительство оживится, и общество всколыхнется, просто любо-дорого взглянуть, но лучше бы смотреть на это из-за границы. Пока Первый опасливо посещал все открывающиеся и возникающие на месте китайских японские "точки" и с радостью отслеживал те, которыми руководили русские бандиты. Первый был своеобразным националистом, он мог представить гибель от руки местного грабителя, но его передергивало от мысли стать жертвой юного самурая. В документе про самураев не было, но что-то веяло от него плохим. Серой, в общем, пахло.
Улыбка без кота (3)
Ты сначала читай, а потом зайди к нам, — получил Кирилл письмо от Гурии, он только к ночи открыл файл с каким-то текстом и удивился, давненько, уже месяца два, от ребят не было ни слуху, ни духу. Забылись в личной жизни. Бывает.
"Роджер, вообще-то, хотел сначала осмотреться, но, по. существу говоря, никакой он уже был не Роджер. Путешествие сквозь смерть прошло волнительно в первые секунды и слишком уж традиционно дальше. Он успел оттранслировать этому своему двойнику, шалому Лири, чокнутому профессору, чтоб постарался там, на Земле, за остатний ему год облечь это все в слова. Экскурсия по новому способу существования затянулась на земные месяца три и, когда он насытился спонтанностью своих передвижений и сочетаний энергиями с другими сущностями, он вдруг обнаружил себя болтающимся все это время только на одном из уровней, а многослойка была, как это, по-земному сказать, несчетна. Первые сорок дней после смерти Роджер посетил всех нужных людей и привел в порядок их сны. Потом мироздание перетянуло в полеты и более на землю не хотелось. Если бы Роджер мог умиляться, он бы умилился от обычая хранить верность памяти о себе сорок дней и ни днем больше. В Раю Роджер болтался недолго, это был лепрозорий для поддержки мифа о Вечном блаженстве, и работать там приходилось нехило, короче — после трудов нелеталось совсем и не тянуло в беспределье. Азимова он там не нашел. Монстры, подобные Лукасовским космическим персонажам, через Вселенную не шастали, но на потоках он ездить не научился и хоронился на Големах, которые росли отовсюду, как сталагмиты, и медленно дрейфовали, нося на своем мертвом рыхлом теле путешественников, обычно новеньких, то есть, конечно, стареньких, но еще помнивших свою земную жизнь и потому не рискующих стартовать через дыры. Дыры стирали память и производили обновление. На Земле Роджер был бы сторонником эдакого прикола, а тут почему-то боязно было, и он уныло квасил энергетический квасок из сочащейся ранки старого Голема, который веков пять назад был Эгрегором и мог воспроизводить, а не функционировать, и сущности летели к нему, как к Богу. Да и люди, к слову сказать, летели, ежели он где оказывался поближе к земле, они стремились подать прошение о жизни и отдавали ее по капле, как он, Роджер, сейчас. А может, она? Роджер засмеялся и оторвался от туши. Это был первичный структуризатор. По земному — государство или оргструктура, она же система с линейной логикой.
Положительно, Роджер не мог вести себя нормально в этом небе, где плавают дрова, свистят ветры, воют дыры, а людей нет как нет. Может, обновление? Кто это ему послал CMC прямо в Ядро? Кто-то из своих… Хорошо бы? Чем он, интересно, понимает и думает? Зеркал в космосе не было.
Непонятно. Искать тут своих — целое дело. Вообще, было бы логично как-то встречать пришедших, ну, экскурсоводом побыть… Ну, вместе посидеть на облаке, ножки, эдак, свесить. Ни-че-го. Прямо, как нелюди. В Аду тоже все было призрачно и тихо: сваренный в информационном котле миф исправно подогревался и плотным облаком спускался на Землю безликими сущностями с черными ядрами. Ну хорошо, а на Юпитере что? Этим Юпитерианцам Рай и Ад не нужен. Было мною вопросов. Ответы протягивали щупальца и звали перестать мыследействовать. Российский философ В. Налимов грозил цивилизации встроенными "распаковщиками смыслов". Здесь это было как-то не принято. Можно, конечно, болтаться в пределах Рая, пока не разберешься, что к чему, но, видимо, канон был другой, и в Рай не тянуло. Воспоминания с каждым днем гасли. Противоречие шредингерского кота здесь имело троичную конфигурацию Жив — Мертв — Свободен. Сейчас он был мертв, а как попасть в "свободен", не знал. Поэтому, наверное, многие души так помыкаются и — обратно на землю, чтоб не думалось… Свободы хотелось. Ее мифа никакой Рай или Ад не транслировали, поэтому люди так четко понимают про Вельзевула и про Бога, а вот про свободу — никак. Нужно этим заняться! Вектор, прошивший ядро и заставивший перестроиться эфирную оболочку, словно бы взорвал его изнутри направлением, и через миллисекунды он уже летел, повинуясь неведомой силе, со скоростью, превышающей системность ядра и оболочки, и Лукас бы умер от восторга этих трансформаций, но теперь Роджер понял, что он окончательно мертв, потому что в таких скоростях не живут, и перекур кончился… и все пропало, если что-то, конечно, было.
Такая векторная алгебра мотала его до 2003-го и выбросила в точку близости к Земле сущность, претендующую на структурных сателлитов, изрядно пощипанную, но не побежденную. Доннерджек отдыхал на электронных страницах и компоновал влияние по образу и подобию своего небесного отца. Круг замкнулся. Скотина Азимов так ни разу и не появился. Никакой ответственности за свои Сюжеты! В информационном пространстве люди только учились "вышивать крестиком": они вышивали сети и ловили ими себе подобных. Чисто — роботы в Раю.