Наталья Львовна помнила, что у японцев потерянных тонн было больше. Видимо, не в тоннах там счастье.
— А Южная Корея? — встрепенулся ведущий.
— Южная Корея, — усмехнувшись, отчеканил Гном, — "де-факто" прекратила свое существование как независимое государство, ее флот был частично потоплен, частично разоружен, частично захвачен Японией и включен в Морские силы так называемого Евро-Азиатского Союза. Общие потери флота составляют 100 % его первоначального состава и включают 9 эсминцев, 9 фрегатов, 24 корвета, 18 подводных лодок, 64 самолета и 28 вертолетов. Общий тоннаж — 102 045 тонн.
"Даже больше, чем у японцев, — подумала Наталья Львовна. — Или все-таки меньше? Про людей-то все в процентах указывают. Политкорректностьу них тут, что ли? Научились у Америки на свое горе. Негра негром назвать нельзя. Война техник, про людей — ничего, как говорил Модест, царство ему небесное".
— Тайвань имел в войне те же "успехи", что и Южная Корея, — добавил Воронин. Он, кажется, наконец, стал говорить то, о чем мечтал ведущий. — Он также потерял весь флот: 4 крейсера, 24 эсминца, 92 ракетных катера, 2 подводных лодки, 3 транспорта, 18 десантных кораблей — всего 187 152 тонн водоизмещения плюс 57 самолетов и 134 вертолета.
Адмиралы кивали.
— А флот Северной Кореи, Александр Ильич. Не мог же он…?
— Флот Северной Кореи, состоящий, в основном, из корветов, катеров и вспомогательных судов, просто исчез, — скороговоркой перебил Воронин, — его не топили, не захватывали, не затапливали… Его просто не стало. Флот Маньчжурии в течение всей войны выполнял вспомогательные задачи. Тем не менее, при атаке Тайваня он понес серьезные потери. Тайваньцы, практически не сражавшиеся на море с японцами, активно повоевали с их союзниками, потопив в коротком ночном столкновении у Дзилуна 2 маньчжурских эсминца, 2 корвета и 6 пустых транспортов. Сделала это вторая бригада эсминцев из оперативной группы "Тайнань", которая обошла остров с запада и совершенно неожиданно атаковала на отходе 2-е Маньчжурское соединение. Основным оружием этого боя стали торпеды. В этой атаке, предпринятой только ради чести, флот Тайваня потерял два корабля, причем маньчжуры не стали спасать их экипажи. Два остальных тайванских эсминца ушли в Китай, где их экипажи приняли китайское гражданство. Общие потери Маньчжурии составили 44 220 тонн, — закончил Гном.
Наталья Львовна уже стала путаться в этих цифрах. Хоть бы сказал что-то о людях и будущем. В стране-то как-то кисло живется после этой войны, прямо Афганистан повторяется, да и только. Только в Афгане воевали 7 лет, а тут десять дней. И правда, мир ускорился. Она уже не успевает за ним.
— А правда ли то, что по итогам войны Маньчжурия получила какие-то корабли?
— Еще бы. По итогам войны Маньчжурия в компенсацию понесенных ею потерь получила эсминец, 2 фрегата, 8 корветов и 2 транспорта, всего 37 394 тонны. Япония захватила и включила в свой флот 4 эсминца, 3 фрегата, 8 корветов, 4 ракетных катера, транспорт, 6 подводных лодок — 58 109 тонн. В Южной Корее и на Тайване она также захватила 55 самолетов и 74 вертолета.
— А вот теперь к вам вопрос, товарищ вице-адмирал: как вы можете охарактеризовать эту войну? В чем ее особенность, отличие от войны в Ираке, скажем, или в Израиле?
"Вон как передернуло Воронина. Бедняга. Он бы им дал сейчас, если б вопрос к нему. Но неудобно, адмиралы-то сидят". Отвечать начал более молодой вице-адмирал, молодцеватый, высокий, оказалось, командовал боевой лодкой на войне. "Сразу же видно, не в Штабах сидел":
— Особенностью боевых действий на море в Сентябрьской войне 2012 года была их невероятная интенсивность, ожесточенность, колоссальные абсолютные и относительные потери, — начал он гладко, как лектор, — одних затопленных и захваченных кораблей набирается до 800 000 тонн, как бы более 100 000 ежедневно. Это быстрая и сильная была война. Некоторые историки предлагают, — туг он подмигнул Воронину, — считать всю кампанию одним большим и многосторонним генеральным сражением, так сказать, тихоокеанским Аустерлицем.
— Спасибо вам, дорогие гости нашей программы, с вами в студии были…
Наталья Львовна выключила телевизор. Нужно спечь яблочный пирог и позвать Воронина на чай. Пусть досконально расскажет ей про эти дела, а то темнят что-то телевизионщики.
Улыбка без кота
Гном около полугода не общался с товарищами по оружию, звонила Гурия, летающая между Москвой, Питером и Магаданом, Игорь стал крупным промышленником, видно, нажился на войне, Кирилл с Первым безвылазно торчали на Востоке, пытаясь утилизировать ситуацию дипломатически. Гном был не нужен никому, кроме издателей. Он написал сначала "горячую книгу", а теперь начал "холодную". Отпустил жену на работу и сидел с сыном, управляясь с кораблями и обедами, смотрел на жизнь философски. Корреспонденты домогались, как это он, дослужившись до подполковника, вдруг оказался не у дел, вне звания и наград. "Бывает и хуже, — отговаривался он. — Я предал Шиву и не выиграл войну! Да не пишите вы этого, ради Бога. Мы были экспертным, стратегическим отделом, понимаете. Теперь война кончилась. Экспертиза нужна в другом месте. Вот и невоенный. Да какие обиды? Обидно было, когда в десять утра второго сентября прошлого года флотским увольнительные разрешили".
— А вы патриот, Александр Ильич?
— Да, наверное, по крайней мере, претензий к государству, армии и флоту не имею. Служил, когда призвали. Сейчас — много других отправились расхлебывать мою службу. Восток нынче не тот, что прежде. Там растет новый лес. Там жизнь.
— А как же роль личности в истории?
— Это вы у адмирала Веретенникова поинтересуйтесь… Он великий адмирал в отставке, про роль знает лучше. Я могу про историю рассказать.
— Вы прямо мудрец, Александр Ильич…
— Да. Хаджа Насредцин. Понимаю в девушках…
"Зачем жена пускает этих корреспондентов? Вот ведь, сомнительная слава нужна? Хорошая она женщина, но женщина. Ничего тут не попишешь".
Однажды пришел очень умный юноша и задал нужные вопросы. Гном аж вспотел. Неужели не оскудела русская земля. Прямо приятно было. Даже показался похожим на Владлена. А звали Андреем. Прямо как апостола…
— Япония, Андрей, целенаправленно готовилась к войне, причем именно к "этой войне", по крайней мере, с 2001 года я начал это потихоньку отслеживать.
— А другие страны и спецслужбы, они как же, Александр Ильич? Как им удалось затихариться-то так?
— Ну, тут понимаешь, какая штука получилась. Не до того было. С одной стороны для Востока сильно грянуло провозглашение независимости Маньчжурии, а для Запада — смены приоритетов политики Соединенных Штатов. Это был мощный и красивый ход, они, можно сказать, единственные ухитрились успеть раньше японцев. У них так уже было в 42-м году при Рузвельте. Ваше поколение, жаль, не знает ни событийную, ни аналитическую историю. А они, эти истории, не совпадают… И учить различать их вас некому.
— Я в курсе событий японо-американской войны, Александр Ильич…
— Это удивительно и делает тебе честь, потому что, понимая войны, начинаешь ценить мир. Лишнее уходит. Отпадает вкусненькое и интересненькое. Так вот, у американ кто-то придумал лозунг: "Миру надоел диктат Америки? Пусть мир поживет без Америки". Это дало им время и пространство для развертывания новой мировой роли. Гуру, миротворца. Японцы, я думаю, сильно занервничали: нас они противниками не видели, Европу они уже отдали Аллаху, в общем, Америка им стала костью в горле, но подготовка к войне уже вступила в практическую стадию и, вероятно, был "вчерне" намечен год и месяц.
— А ведь у японцев и свои проблемы были: поколенческий синдром, дети родителей убивали, куда им еще воевать?
— Тут ты, парень, диалектику войны не видишь совсем. Война — это всегда упрощение отношений и слив лишних энергий. Не хочешь в космос — иди разбей соседей. Если они тебя разобьют — тоже ничего, если в своей стране ты оказался лишний со своей активностью. Они всех пассионариев должны были утилизировать в войне. Развитие вскачь никому, кроме 15-летних, не нравится, понял? Цивилизация — это длинные волны, а рябь поверх их никто не любит. Кто на ялах ходил, хотя бы и по Ладоге, это хорошо знает: валы не страшны, опасны волны с порывами ветра.
— Да, такую версию я уже слышал. Только почему таких детей-извергов, как в Японии, ни в Европе, ни в Америке "не случилось"? Тоже, вроде, материальное общество: медленное и консервативное. Я, кстати, сам в анти-анимэ состоял в 2006-м. В вас тогда стреляли? В Шереметьевском? Но все замялось как-то. Мы вас потом искали. Как героя.
— Ну нашел, легче тебя стало? Чудные дела творятся на этом свете. А дети там могли и не извергами быть. Мы же с ними стрелялись, так сказать, а не в ГО играли и не философский диспут вели. Теперь кто там живой остался — не знаю.
— Да я нашел и вас-то случайно, и Японией уже не занимаюсь, книгу вашу читал и вдруг понял: что-то во всем этом есть недосказанное.
— Шпион, книга ж еще не издана…
— Я макетами подрабатываю. Мир слов тесен.
— Ладно, брат, по существу вопроса я ничем тебе помочь не могу, нет у меня видения, почему на теле Земли именно здесь опухоль выросла, разве к смерти у самураев всегда было спокойное отношение. Вот и сработало. Но это общий вывод. За такой логикой мало что стоит. Старая она. Мыслить сейчас нужно не так, но уволь учить меня этому. Я погиб на войне.
— Я беседовал с Сергеем Николаевичем, он говорил, что это прививка миру…
— Прививка не прививка, а аллергия на нее солидная, я честно скажу. Оправиться до конца не могу. Все равно мне как жить дальше. Писать привык, вот и пишу. А у меня дочь. Ей нужно, чтоб отец был УХ. Впереди всех на белом коне! Депрессия это, друг мой, называется. Я на этой войне друга потерял. Настоящего. Но это все эмоции. А про планы войны я тебе так скажу: даже в 2011 году речь у японцев еще шла о "малом варианте". Предполагалась локальная война за Северные территории при благожелательном нейтралитете Южной Кореи. И про это все знали: и разведчики, и правительство, и военные. Пограничный инцидент, разбавленный терактами, все ожидали. Кроме жителей Сахалина, разве, но они там как один — отмороженные в геополитическом масштабе.