Уинстон пожал плечами.
— Не имею ни малейшего представления, солдат. — Признался он. — Никто ни хрена нам ничего не объясняет.
12
Ночной клуб «У Нормы Джин» располагался в полуподвальном этаже дома, стоявшего в квартале бывших складских помещений. О местонахождении клуба возвещала небольшая вывеска на уровне земли и неоновая реклама, на которой была изображена Мэрилин Монро. Здание выглядело опустевшим, почти заброшенным. На темную улицу изнутри вырывались звуки ритмичной музыки.
Внешне клуб был непримечателен, и трудно было понять причину его привлекательности, но все говорило о том, что он был популярен. Спрятавшись на противоположной стороне улицы, Карни вел наблюдение уже больше часа и заметил, что поток посетителей не иссякал. Среди них попадались пары в вечерних туалетах, как если бы они спешили на банкет у лорд-мэра лондонского Сити. Клиенты клуба были преимущественно белыми, и сплошняком шла молодежь.
Карни не дано было понять, что главной приманкой для посетителей служил именно непритязательный внешний облик клуба, хозяева которого соответственно обустроили все внутри, построив на этом свою рыночную стратегию. Клуб был рассчитан на богатых, тянущихся к грязи. Хорошо задуманный и спланированный облик неухоженного заведения создавал иллюзию спонтанности, образ временного, переходного пристанища, в котором можно было себе позволить все, в том числе недозволенное при иных обстоятельствах. Несмолкаемый грохот музыки, подавляющий деятельность мозга, в совокупности с алкоголем и дорогими наркотиками завершали картину вседозволенности.
Карни вышел из укрытия и пересек улицу, чтобы присмотреться к происходящему получше.
— Ты чего здесь шляешься, дед? — остановил его грубый голос, раздавшийся у вдоха в клуб и не оставлявший сомнений, что его обладатель готов перейти от угроз к действиям.
Карни посмотрел в холодные и наглые глаза крепкого вышибалы, загородившего ему дорогу. Полицейский сделал обманное движение, как бы стараясь обойти препятствие, но вышибала тоже двинулся в сторону и по-прежнему стоял у него на пути, уже не скрывая намерения ввязаться в драку.
— Ты что, отец, оглох? — прорычал он.
Карни не двинулся с места, внимательно изучая своего противника. Он был молод, не старше двадцати двух лет, и хорошо сложен: мощная грудь, широкие плечи, над которыми торчала голова с коротко стриженными светлыми волосами, посаженная на бычью шею. Этому человеку больше бы подошла рыбацкая роба, но на нем был принятый у клубных швейцаров наряд: черный смокинг, снежно-белая рубашка с кружевами и черный галстук-бабочка, что было явно не к месту на такой фигуре. Ростом крепыш был выше шести футов и весил примерно пятнадцать стоунов, или почти сто килограммов. Скорее всего, в прошлом боксер, подумал Карни, и наверняка не очень искусный. Из тех, кто отличается неповоротливостью и глупостью, не способен к маневренной защите и полагается исключительно на свою массу и тяжелый удар. Но при этом отнюдь не из тех, кого можно легко убрать с дороги, и Карни не стал пытаться. Ему, естественно, мало понравилось обращение «дед», но нужно было сохранить самообладание.
Карни кивнул в сторону клуба.
— Мне подумалось, — сказал он, — а не зайти ли мне в это местечко? — И добавил с издевкой: — Обожаю музыку.
Вышибала презрительно хмыкнул:
— Пошел на хрен. Ты что, ищешь приключений на свою голову? Педик небось?
Он отступил и засучил правый рукав. В слабом свете неоновой рекламы Карни заметил на запястье своего противника уродливое изображение фашистской свастики, и ему стало несколько не по себе. Подтверждалась связь «нирваны» с крайне правыми экстремистами, и на секунду он опешил. Придя в себя, он быстро прикинул в уме пришедший ему только что в голову план действий и решил, что он может сработать.
Выдавив из себя льстивую улыбку, Карни показал глазами на татуировку свастики.
— Что ж, приятель, единственное, что я могу сказать: у тебя достало ума вступить в Братство, — сказал он, постаравшись придать голосу побольше теплоты. — А я-то думал, что имею дело с тупой и грязной гориллой и что вместо мозгов твоя башка набита свиным дерьмом.
Прошло несколько секунд, пока до вышибалы дошел смысл сказанного. А когда понял, он с криком ярости занес здоровенный кулак над полицейским.
Карни только этого и ждал. Несколько недель, которые он провел в тренировочном лагере САС, обогатили его рядом хитроумных приемов. Он легко ушел от прямого удара, крутанулся на мысках и оказался сбоку от вышибалы. Коротким ударом, как ножом, врезал ему в почку, круто развернулся и добавил ногой в другую почку. Не оставляя противнику и шанса, Карни врубил ему коленом по позвоночнику.
Вышибала издал звериный стон и извернулся в спине. Карни схватил его левой рукой за горло и крепко сдавил, перекрыв дыхание. Поединок завершился ударом ребром ладони по шее, вышибала обмяк и рухнул на землю как мешок. Он был потрясен, не мог дохнуть, но сознание не потерял. Непонимающе смотрел он на своего противника остекленевшими глазами. Карни одарил его улыбкой.
— Мне, конечно, следовало еще и зубы тебе выбить, — небрежно заметил он. — Но так и быть, я тебя прощаю, поскольку ты один из нас. Правда, потренироваться тебе бы явно не помешало. Любой из моих мальчиков мог бы тебя разобрать за пять секунд и снова собрать, но уже как женщину.
— Твои мальчики? — переспросил жалобно вышибала, проглотив наживку.
Карни кивнул.
— Да, мы носим имя «Дети свастики», — назвал первое пришедшее на ум имя. Оставалось лишь надеяться, что оно прозвучит достаточно звучно и уважительно для его слушателя. — Мы к политике относимся вполне серьезно.
Он прекрасно понимал, что времени у него очень мало. Новые посетители были свидетелями короткой схватки и проскочили внутрь, чтобы подать сигнал тревоги. Через несколько секунд из клуба должно было появиться подкрепление его противнику. У Карни оставалось еще время на несколько прощальных слов.
— Может быть, я приведу сюда своих мальчиков на днях, чтобы поглядеть, как у вас здесь с вербовкой, — втолковывал он парню, который по-прежнему не мог прийти в себя. — Но в следующий раз, когда мы увидимся, тебе придется отнестись ко мне с большей долей уважения.
Пора было быстренько уносить ноги. Карни зашагал по улице не спеша и лениво, прогулочной походкой, но, дойдя до угла, повернул и пустился бежать, как если бы за ним была погоня. Он успел скрыться в тени к тому моменту, когда из клуба вырвалась банда из двенадцати крепких парней и тоже завернула за угол.
Когда он решил, что погоня ему не страшна, Карни перешел опять на шаг и стал медленно продвигаться к тому месту, где он оставил машину. Ему предстояло нанести визит еще в один притон.
«Таннел-клаб» больше подходил Карни по возрасту, хотя и не соответствовал его моральным устоям. Питейная забегаловка, в которой подавали до глубокой ночи, служила приютом в основном для преступного сообщества, хотя бывали там и безработные актеры, и случалось, что заходил полицейский агент в штатском, как сейчас Карни.
На этот раз швейцар приветствовал Карни без большой радости, но почтительно.
— Добрый вечер, господин Карни. Вы по делу или просто так?
Карни покачал головой.
— Можешь расслабиться, Дэнни. Я пришел только с одной целью — пропустить стаканчик. Фрэнки Конран случайно не здесь?
Дэнни усмехнулся.
— А разве голуби какают?
Карни воспринял это как утвердительный ответ, и оказался прав. Он проскользнул мимо Дэнни и прошел через крохотную переднюю в бар с длинной и слабо освещенной стойкой.
Конран восседал на высоком стуле в дальнем конце и без умолку болтал с блондинкой из актрис, которые когда-то подавали большие надежды, но давно уже пошли по наклонной вниз. В последний раз Карни видел ее по телевидению в рекламном ролике зубной пасты. Как и следовало ожидать, в ее возрасте она уже стала играть в рекламе роль матери.
— Добрый вечер, Фрэнки, — приветствовал его Карни вполне по-дружески, занимая место на стуле рядом. — Выпить не желаешь?
Конран взглянул на него без улыбки, и в его взгляде не было ни теплого приветствия, ни вражды. Он просто дал согласие на происходящее. Они не были друзьями, но и врагами их нельзя было назвать, хотя формально они находились по разные стороны баррикад. Конран в основном промышлял мошенничеством, о чем Карни знал, хотя тот и скрывал самые неблаговидные свои деяния под прикрытием вполне легальной службы компьютерной сети информации. Но в прошлом он был союзником Карни. Три года назад его дочь угодила в переделку, в которой были замешаны сильные наркотики, и ее спасло от обвинения в серьезном правонарушении только вмешательство Карни, а позднее он же устроил ей курс лечения метадоном. В конечном счете ее удалось спасти. В общем, за Конраном остался должок. А теперь между ними установились несколько странные и натянутые отношения. Они оба как бы шли по канату, протянутому над пропастью меж двух миров — законом и преступностью. Однако такая связь не была столь уж необычной между этими двумя мирами. Во многом и нередко она служила на пользу обеим сторонам.
— Ну что, Карни, захотелось попробовать жизни в трущобах? — поинтересовался Конран. Потом мотнул головой в сторону блондинки. — Это Полин Феррис, актриса.
Карни кивнул.
— Ах да, привет. У вас великолепные зубы.
Обратившись к бармену, Карни заказал пиво.
— Я так понимаю, что наша встреча не случайна? — спросил Конран.
Карни усмехнулся.
— Сегодня ты отличаешься редкой проницательностью, Фрэнки. Я был бы очень признателен, если бы ты мог мне уделить минутку наедине. Мы могли бы уединиться на время?
Казалось, Конран не очень расстроился, что ему придется расстаться с блондинкой, вот-вот готовой упасть в его объятия. Видимо, он не предвкушал ничего особенного от продолжения знакомства. Он повернулся к актрисе и нежно обнял ее за плечи, давая понять, что не отказывается от надежды обладать ею.