29 июня Гейдрих послал айнзацгруппам письменные директивы, напоминая об инструкциях от 17 июня: «Круги самообороны надо возбуждать, усиливать и при необходимости направлять в нужном направлении, но не оставляя при этом следов, чтобы впоследствии они не могли сослаться на какой-то германский приказ или политические гарантии»[522]! Наконец, 2 июля появилась подробная директива главы РСХА[523]. С одной стороны, она вроде бы ограничила круг жертв: приказ предписывал убивать «евреев — членов партии и состоящих на государственной службе», а также «диверсантов и саботажников». Однако и здесь вновь звучит категорическое распоряжение «не препятствовать» действиям местных националистов; напротив, тайно провоцировать их[524]. Таким образом, центр требовал сугубо наращивать уничтожение, режиссируя суды Линча и погромы.
По всей видимости, ещё более радикальными были новые устные распоряжения, исходившие прежде всего от Гиммлера, а также от других участников совещания в Вевельсбурге. Всюду, где бы ни появлялся рейхсфюрер или его ближайшие единомышленники — Гейдрих, Далюге и Бах, части СС и полицейские получали сигналы расширять рамки уничтожения. Так, истребление евреев Белостока продолжилось после приезда в город рейхсфюрера СС и главы полиции порядка. По словам Отто Олендорфа, в конце июля на совещании в Николаеве глава охранных отрядов чётко ориентировал членов его айнзацгруппы на убийство всех без исключения евреев. «Он повторил им приказ о ликвидации и сказал, что руководители и люди, которые будут проводить в жизнь это истребление, не несут личной ответственности за выполнение этого приказа. Ответственность несёт только он сам и фюрер»[525]. Примерно то же самое рейхсфюрер заявил чуть позже, посетив казнь евреев-военнопленных в Минске.
Кроме того, в июле Гиммлер задействовал для уничтожения не только айнзацгруппы и полицию, но и войска СС. В отличие от других эсесовских соединений, они подчинялись напрямую рейхсфюреру и его штабу. В конце июля руководитель «Чёрного ордена» санкционировал операцию «Припятские болота», в рамках которой нацистам предстояло зачистить всё нелояльное немцам население припятского района на территории Брестской, Пинской, Полесской и Минской областей. Эта операция по-своему примечательна, так как носила одновременно и антиеврейский, и антирусский характер; в ходе неё евреи и условно подозрительные славяне уничтожались параллельно. И среди жертв становилось всё больше женщин и детей. Впоследствии после разгрома 2-го кавалерийского полка 1-й кавалерийской бригады СС был найден приказ Гиммлера штурмбаннфюреру Францу Магиллю: «Все евреи должны быть расстреляны. Еврейских женщин надо загонять в болота»[526].
Относительно славянского населения Гиммлер дал специальные распоряжения в приказе от 28 июля 1941 года:
«Мы должны чётко понимать, что деревни в болотистых областях являются либо опорными пунктами для нас, либо опорными пунктами для противника. Опорными пунктами для нас они могут быть только в том случае, если их население состоит не из преступников, а — рассматривая с национальной точки зрения — из украинского или другого национального меньшинства, настроенного хорошо по отношению к нам и враждебно по отношению к русским или полякам…. Если население — рассматривая с национальной точки зрения — враждебно, расово и человечески неполноценно или вообще, как это часто бывает в болотистых областях, состоит из выселенных туда преступников, то все, кого можно заподозрить в поддержке партизан, должны быть расстреляны, женщины и дети — вывезены. Скотину и продовольствие конфисковывать и доставлять в безопасное место. Деревни сжигать дотла…»[527]
Как проходила эта операция, историку Алексею Литвину рассказали выжившие очевидцы. Жители уничтоженной деревни Черничи под Гомелем сообщили: «22–23 августа 1941 года кавалеристы СС сожгли деревню. Расстреляли 20 мужчин, в том числе советских активистов. Двоим раненым удалось уцелеть. Дмитрий Маркевич умер после войны. Савчин умер от ран в Столине. В это время через деревню немцы прогнали группу евреев, которых утопили в болоте Ковино за деревней, а также в урочище Вирок. На второй день оставшихся в живых жителей деревни собрали вновь. Их построили возле кладбища, рядом с клубом. Франя Стаховская решила, что людей будут расстреливать. Она выбежала и начала что-то громко говорить по-немецки с офицером. Она сама немка. В Первую мировую войну вышла замуж за жителя деревни Петра Стаховского, который был в плену в Германии. В 20-е годы приехали с детьми и жили в д. Черничи. Немцы её послушались и не стали больше расстреливать»[528].
В соседней деревне Кремно фольксдойче, способной поручиться за земляков, не оказалось, и там эсэсовцы «убивали всех, кто попадался на пути». «На моих глазах убили отца. Я бежал без оглядки и успел спрятаться в кустах. Деревню сожгли. Осталось несколько домов», — рассказал чудом спасшийся тогда обитатель Кремно А.А. Кременский[529]. Согласно отчёту, в ходе операции были уничтожены 13 778 человек[530], причём Гиммлер постоянно подгонял своих подчинённых: «Необходимо действовать радикально»[531]. Интересно, что при этом глава «охранных отрядов» поставил действия кавалеристов в пример Еккельну, который в этот период орудовал на Украине[532]. Следовательно, именно рейхсфюрер СС раскручивал маховик уничтожения, оказывая, впрочем, таким образом услуги и вермахту, и экономическому штабу «Ост».
То, что истребление евреев, учитывалось как положительный фактор в экономическом смысле, видно, например, из директивы Гейдриха от 2 июля, где есть туманный, но любопытный пассаж про то, что «долгосрочная цель [кампании] — экономическое умиротворение, и все необходимые меры должны проводиться с безжалостной строгостью»[533]. Ещё более откровенно донесение, которое 2 декабря 1941 года было направлено соавтору плана голода генералу Георгу Томасу от военного инспектора по Украине. В нём перечисляются меры, направленные на снабжение вермахта и рейха:
1) уничтожение «лишних ртов» (евреи, жители крупных украинских городов, которые, как Киев, вообще не получают продуктов питания);
2) максимальное сокращение рационов для украинцев в остальных городах;
3) сокращение потребления среди крестьянского населения[534].
В другом месте рапорта открыто говорится непосредственно о холокосте: «Форма проведения этой акции, распространившейся на мужчин и стариков, женщин и детей всех возрастов, была просто ужасна. По массовости казней эта акция была гигантской — не сравнимой ни с одной другой подобной акцией, предпринятой в Советском Союзе. В целом на данный момент на территории, относящейся к рейхскомиссариату “Украина”, казнено примерно 150–200 тысяч евреев». Первыми двумя итогами этой акции документ называет: «a) ликвидацию части лишних едоков в городах; б) ликвидацию части населения, несомненно ненавидевшей нас»[535].
В Симферополе айнзацгруппа D под началом Олендорфа убивала евреев по просьбе командования армии, так как этой области угрожали голод и нехватка жилья[536]. Комендатура Керчи сообщала 27 ноября 1941 года, что «ликвидации евреев будет проведена ускоренными темпами из-за угрожающего продовольственного положения»[537]. То же самое зафиксировано в Джанкое, где евреев сначала согнали в концентрационный лагерь, но вскоре там возникли «голод и опасность эпидемий». «Необходимо предпринять чистку», — сообщила комендатура, что и было сделано[538]. Аналогичные мотивы уничтожения принимались во внимание и в Белоруссии, чему посвящена фундаментальная работа Кристиана Герлаха[539]. В ней историк делает аргументированный вывод, что евреев уничтожали в том числе и как конкурентов по потреблению: лишних ртов и бесполезных едоков. Таким образом, хотя в истреблении еврейства на первый план выходит расовый мотив, холокост также был генетически связан с планом Бакке. Кстати, аналогичные воззрения в эсесовской среде были и на цыганский вопрос. Во всяком случае, Фридрих Еккельн, поясняя, почему нацисты убивали цыган, на следствии заявил: «Я думаю, потому что это были такие элементы, которых нельзя было использовать в какой-либо форме для работы, и они были лишним балластом»[540].
Итак, стремясь создать германскую автаркию, вожди гитлеровской Германии планировали завоевание территории Советского Союза вплоть до Урала и её последующую колонизацию. В исторической перспективе коренное население этих земель подлежало радикальному сокращению, а на смену славянам должны были прийти немецкие переселенцы. Но до весны 1941 года у нацистского руководства не было конкретной программы депопуляции советских территорий. Она должна была стать делом будущего.
Однако в ходе подготовки к агрессии экономический штаб «Ост» обосновал тезис, согласно которому в условиях британской морской блокады приемлемые питательные рационы для вермахта и граждан рейха возможны только за счёт населения оккупированного СССР. Нацистский экономист Герберт Бакке показал, что в смысле сельского хозяйства советская территория чётко делится на производящую и потребляющую зоны и блокирование поставок продовольствия из одной в другую не представляет серьёзных препятствий. Захватив плодородные территории на юге СССР, можно легко перенаправить продовольственные потоки в Германию и на снабжение войск. Выполнение этого рационального плана повлекло бы за собой уже зимой 1941–1942 года величайший голод в нечернозёмной зоне СССР, который в свою очередь привёл бы к смерти двадцати-тридцати миллионов советских граждан. Руководство империи согласилось с тем, что Германия не заинтересована кормить этих людей.