Генеральный план «Ост» и нацистские проекты массовой стерилизации
В советской историографии генеральный план «Ост» имел заострённо демоническую репутацию: считалось, что это законченное и ясное руководство по уничтожению славян, которое нацисты последовательно воплощали в ходе войны на Востоке. К примеру, Алесь Адамович, Янка Брыль и Владимир Колесник в известнейшей книге о германских карательных операциях на территории Белоруссии сообщали: «Осуществлялся расистский замысел истребления славянских народов — Генеральный план “Ост”»[939].
Однако документы, содержавшие в заголовке данное словосочетание, ничего не говорят о расправе над восточными народами в ходе боевых действий. В реальности «Ост» касался колонизации восточного пространства в послевоенное время. В 1941 или 1943 году советских граждан убивали в рамках «войны на уничтожение», которую радикализировал план Герберта Бакке. И хотя «Ост» должен был стать логическим продолжением этой «фернихтунгскриг», его окончательных контуров мы не знаем и не узнаем никогда. Не потому, что этот документ спрятан в архивах или уничтожен нацистами при заметании следов. А потому, что его окончательный вариант так и не был написан и, соответственно, не был доложен Гитлеру и одобрен: после Курской битвы успехи РККА сделали любое планирование по освоению Lebensraum на Востоке бессмысленным. Тем не менее подготовительные материалы к нему дают немало пищи для размышлений.
Работа над освоением жизненного пространства была начата ещё в 1939 году — сразу после успешной польской кампании вермахта. В это время Восток ограничивался завоёванной территорией Речи Посполитой. Её освоение взял на себя рейхскомиссариат по укреплению германской народности под руководством рейхсфюрера СС. Непосредственно разработкой занимался отдел планирования во главе с профессором Конрадом Майером — руководителем Института сельского хозяйства Германии. Его сотрудники за годы войны подготовили пять документов по колониально-поселенческой политике: из них непосредственно будущее завоёванных советских земель затрагивали только два[940].
В умах Гиммлера и его ближайшего окружения стратегия послевоенной экспансии рейха выглядела так. Разгромив СССР, Германия ставит под свой контроль огромное восточноевропейское пространство вплоть до самого Урала. На первом этапе непосредственно к империи присоединяется только часть этих земель, наиболее необходимых в данный конкретный момент. Туда переезжают немецкие колонисты, которые преобразуют территории в духе немецкой культуры и постепенно вытесняют коренное население. Остальные земли в это время играют роль немецкой колонии, своего рода Индии Третьего рейха, где германский руководящий слой эксплуатирует туземцев. Когда первая часть завоёванных просторов окажется освоена, политика тотальной германизации будет перенесена дальше на Восток. Так кусок за куском всё восточное пространство в конце концов окажется втянуто в рейх. 2 декабря 1941 года Рейнхард Гейдрих с жаром пророчил это своим подчинённым в Праге:
«Это пространства, к которым нужно относиться как к дамбе на побережье, как к валу, составленному из вооружённых земледельцев, который далеко на Востоке сдерживает штормовой прилив Азии. Пространство, которое потом разделяется поперечными валами, чтобы закрепить его за собой, постепенно создавая на краю немецких земель… вал за валом и таким образом продвигая всё дальше немецкое переселение…»[941]
К созданию первого вала приступили уже 24 июня 1941 года. В этот день Гиммлер встретился с Конрадом Майером и поставил ему задачу спланировать послевоенную переселенческую политику на бывшей территории СССР. В июле профессор прислал рейхсфюреру предварительный набросок с ремаркой, что как только этот план получит принципиальное одобрение, он приступит к его углубленной разработке. Черновик Майера не сохранился, но о его содержании можно судить по итоговому документу, который начальник отдела планирования подготовил к маю 1942 года.
Этот текст касался колонизации трёх областей на территории бывшего СССР, которые предстояло закрепить за рейхом в первоочередном порядке.
«На переднем крае борьбы немецкой народности с русачеством и азиатчиной можно выделить ряд территорий, играющих особую роль в решении задач рейха, — писал Майер. — ….Этими территориями являются в первую очередь Готенгау (Крым) и Ингерманландия (Северо-Запад России). Кроме того, предлагается рассматривать и Мемельско-Наревскую область (Литва-Белосток) в качестве таковой»[942].
Эти области, которые предлагалось организовать в форме маркграфств, отдавались под управление СС. Регионы предстояло освоить в течение ближайших 25–30 лет.
В своём варианте плана Майер совершенно открыто постулировал социально-этническую сегрегацию жителей:
«Квоты на онемечивание в городах будут выполняться за счёт руководящего слоя городского населения: административные и самые важные производственные посты займёт немецкий человек. Оставшееся народно-чуждое население будет рассредоточено в пределах более низких социальных слоёв». При этом он подчёркивал, что «лица чуждых [то есть не немецких] народностей не могут быть владельцами городских земельных участков»[943].
В конце Майер делал вывод: «Задача по онемечиванию будет считаться выполненной в том случае, если, во-первых, земля целиком и полностью перейдёт в немецкие руки, во-вторых, когда владельцы собственного дела, чиновники, служащие, квалифицированные рабочие и их семьи будут немецкими»[944].
Любопытно, что, согласно документу, население городов Ингерманландии предписывалось сократить с 3 000 000 до 200 000. О том, что должно произойти с остальными 2 800 000, автор умалчивал; однако, судя по всему, Майер учёл, какую судьбу фюрер прочил Ленинграду и его предместьям. Что касается коренного сельского населения, то хотя ранее предполагалась его «эвакуация», теперь профессор предлагал переместить его с земель, отобранных для немецких поселенцев, на другие колхозные и совхозные земли с правом пользования (но не владения) ими. Майер объяснял это тем, что «сейчас невозможно отказаться от сотрудничества с коренным населением восточных областей»[945]. Впрочем, оговорка «сейчас» свидетельствует, что эвакуация просто переносилась на будущее. Позднее рейхсфюрер подтвердил это своей пометкой на его проекте: «Названные территории подлежат тотальному онемечиванию и тотальному заселению»[946].
Доклад Майера ничего не говорил о судьбе остального населения европейской части СССР. Однако такие суждения мы находим в другом «остовском» документе за авторством подчинённого Розенберга — доктора Эрхарда Ветцеля.
Параллельно Майеру свой вариант плана «Ост» готовило 3-е управление РСХА, так называемая внутренняя СД, в ведение которой входили в том числе вопросы расы. Этот документ не сохранился, но его содержание известно из замечаний и предложений от министерства восточных территорий, написанных Ветцелем. В 1942 году именно это министерство управляло завоёванными пространствами, поэтому нет ничего удивительного, что документ из серии «Ост» попал на «рецензию» в ведомство Розенберга.
В преамбуле своей записки доктор Ветцель отметил: «Прежде всего бросается в глаза, что из плана выпали Ингерманландия, Приднепровье, Таврия и Крым как территории для колонизации»[947].
Чем объяснить эту странность? Напрашивается версия, что Гиммлер, который был шефом и Майера, и планировщиков из РСХА, просто разделил задачи между своими подчинёнными: первый должен был продумать освоение одних регионов, вторые прорабатывали германизацию других (Ветцель упоминает Польшу, Прибалтику, Белоруссию, а также Житомирскую, Каменец-Подольскую и Винницкую области Украины). Вместе с тем, переходя к собственным размышлениям, он уже высказывает мысли относительно европейской колонизации территорий за Уралом, заявляя, что «Сибирь является одним из факторов, который при правильном его использовании мог бы сыграть решающую роль в лишении русского народа возможности восстановить своё могущество»[948].
В Сибирь Ветцель предлагал переселить 65 % украинского населения, остальные, по его мнению, могли быть онемечены. Белорусам повезло меньше: планировалось очистить регион их проживания от 75 % населения. Впрочем, 25 % всё-таки подлежало германизации. Чиновник востмина спорил с авторами плана, которые настаивали на депортации 31 миллиона человек с оккупированных территорий Украины, Белоруссии и Прибалтики. Он считал, что в расчёты РСХА закралась ошибка, и увеличивал это число до 46–50 миллионов. Каким именно образом немцы переместят такое огромное количество людей в Сибирь, Ветцель не уточнял. Что касается русского народа, то он вызывал у Ветцеля особые опасения ввиду «его огромной биологической силы». И если другие славянские и балтские народы подлежали депортации (во всяком случае в формулировках документа), то по отношению к русским он прямо предлагал вести политику скрытого геноцида. Программа Ветцеля является идеальной иллюстрацией к формуле Патрика Вульфа, описывающей поселенческий колониализм: вторжение — «не событие, а структура», после победы захватчиков в войне коренное население продолжает уничтожаться тайными политическими мерами.
В первом пункте своего плана чиновник востмина предлагал предусмотреть разделение территорий, населяемых русскими, на разные политические районы с собственными органами управления, чтобы обеспечить в них разное