Любопытно, что и союзники нацистской Германии также проявляли инициативу переселенчества. Так, существовал проект заселения северной части СССР норвежцами, который выдвинул губернатор Тронхейма Фредерик Приц. О нём известно из письма Гиммлера Рейнхарду Гейдриху от 16 февраля 1942 года. По словам шефа «Чёрного ордена», «без сомнения, северная Россия… — это экономически очень богатая и очень многообещающая территория…. Мысль о том, что скандинавы вместо эмиграции в Северную Америку должны переселяться в северную Россию, я считаю очень правильной»[1011].
Планы освоения восточных земель в принципе не были секретными: нацистская пресса сообщала о них открыто. Так, 20 августа 1942 года в Das Schwarze Korps — официальном печатном органе СС — появилась статья под заголовком «Германизировать?». В самом начале автор процитировал чеканную максиму Гиммлера: «Наша задача не германизировать Восток в старом смысле слова, то есть обучить живущих там людей немецкому языку и немецким законам, а позаботиться о том, чтобы на Востоке жили только люди настоящей немецкой, германской крови». Весь последующий текст представлял собой высокопарное развитие этого нехитрого тезиса:
«Германизация в старом смысле привела бы наш народ — в том виде, в каком мы его знаем, — к гибели. Потому что любое смешивание с кровью чужой расы, тем более чужой отдалённой расы, пагубно для обеих сторон… К тому же маловероятно, что у германизированных восточных народов, даже если они послушно создадут видимость, что они германцы, хватит душевных сил для обороны рейха. Расширяющиеся восточные области всегда будут бастионом нордическо-германской и европейской культуры, и свои функции они смогут выполнять только при постоянной боеготовности, воинственном настрое и военизированном образе жизни их обитателей»[1012].
Итак, несмотря на всю разницу, между проектом Майера, записками Ветцеля и видением Гитлера—Гиммлера, были общие базовые черты. Во-первых, все они исходили из того, что никакой русской государственности, во всяком случае в европейской части СССР, больше никогда не будет. Во-вторых, покорённые территории будут заселены немцами. В-третьих, германцы будут занимать господствующее социальное положение. В-четвёртых, на покорённом пространстве предстоит провести депопуляцию коренного населения (правда, у Майера об этом сказано завуалированно и только на примере городов Ингерманландии). Не подлежит сомнению, что эти четыре составляющие были бы реализованы в случае победы Германии.
Оценивая сроки и характер воплощения «остовских» планов, на наш взгляд, следует иметь в виду, что в ходе войны на Востоке Гитлер, как правило, выбирал самые радикальные варианты политики, что вытекало из духа гитлеровского национал-социализма. К примеру, фюрер жёстко блокировал прагматичную линию Розенберга на провозглашение марионеточного украинского государства и даже запретил открывать университет в Киеве. Куда больше по душе Гитлеру пришлась откровенно террористическая политика украинского рейхскомиссара Эрика Коха, с которым фюрер установил прямой контакт через голову министра восточных территорий.
Другим примером может служить поддержка людоедского приказа фельдмаршала фон Рейхенау, о котором мы говорили выше. 24 ноября 1941 года командир 3-го моторизованного армейского корпуса Эберхард фон Макензен издал директиву, в которой призвал своих солдат не рассматривать местное население как «объект эксплуатации»[1013]. Но из Берлина вооружённым силам было предписано руководствоваться именно видением Рейхенау, а не Макензена. Наконец, первое место в этом ряду занимает санкция Гитлера на «окончательное решение». Его фюрер предпочёл плану высылки евреев на Мадагаскар, который в 1940 году реально прорабатывал один из главных в будущем организаторов холокоста Адольф Эйхман. Лидеры рейха стремились, чтобы контуры нового порядка проступили ещё при их жизни — им хотелось увидеть это своими глазами. Поэтому вряд ли стоит сомневаться, что «тренд» на радикальность не отразился бы на судьбе народов СССР в случае победы нацистов.
Озвученные планы Гитлера и его окружения являются очевидным случаем старой кальвинистской традиции «общества, которое исключает». Усиленно работая над созданием «расы господ», нацисты задумали параллельно вывести и «расу рабов», загнав русский и другие народы СССР в далёкое средневековье. Исходя из этого ответ на вопрос о тождестве нацизма и коммунизма — отрицательный, так как советский строй, при всём трагизме предвоенных репрессий, являлся для советских людей проектом модерна, устремлённым в будущее. В его основу были заложены индустриализация, фундаментальная наука, всеобщее образование и просвещение. Нацистский проект был, наоборот, проектом полного регресса: он нёс деиндустриализацию, невежество и торжество суеверий. Рейх не собирался признавать автохтонов гражданами (и нести за них полноправную ответственность), а если они не могли быть полезны как рабочая сила — то и учитывать их существование вообще. Здесь просматривается самая тесная связь с освоением Северной Америки и Австралии, о котором мы подробно говорили в начале книги. Лишение источников питания, блокировка доступа к медицине, отсутствие государственной опеки — всё это очень быстро создало бы условия для скачка смертности коренного населения. Кроме того, активное немецкое переселенчество не смогло бы обойтись без конфликтов со славянами, что неизбежно влекло бы за собой новый виток насилия. Освоение Дикого Востока имело бы своего Джона Чивингтона, закалённого в карательных рейдах, скажем, под Псковом, и своего Фрэнка Баума, удачно трудоустроенного в ведомстве Геббельса и мечтающего на досуге написать добрую сказку для детей. Для расово безупречных детей с чистой нордической кровью.
Заключение
Большую часть творцов «фернихтунгскриг» расплата настигла уже на исходе войны или сразу после неё. Гитлер, Гиммлер и Геббельс покончили с собой, предпочтя смерть неминуемому плену. Геринг пытался уйти от наказания и отчаянно оправдывался на Нюрнбергском процессе, но тщетно: приговорённый к смерти, он принял цианистый калий за несколько часов до казни. Кейтель и Розенберг отправились на виселицу.
6 апреля 1947 года за вождями рейха последовал Герберт Бакке: он повесился в тюремной камере. В последние дни перед самоубийством автор плана голода, пойманный американцами, мучался от страха быть выданным Советскому Союзу. Петля на шее убийцы, затянутая им самим, ничем не отличается от петли, надетой палачом, и в этом смысле можно считать, что правосудие свершилось. Однако речь о высшем правосудии: перед лицом мирского Бакке не предстал, хотя его и ожидало место на скамье подсудимых малого Нюрнбергского процесса по делу нацистских министров. Окажись он там, прояви прокуроры хватку, возможно, мы бы гораздо раньше осмыслили роль этого малоприметного нацистского чиновника в планировании и осуществлении геноцида. Но как бы там ни было, неясное в 1947-м сегодня проступает перед нами все более и более четко.
Итак.
Цель нацистской Германии, напавшей на Советский Союз 22 июня 1941 года, заключалась в завоевании жизненного пространства «немецким мечом для немецкого плуга». Со временем захваченные земли Востока должны были заселить колонисты с территории рейха, постепенно заменяющие коренных жителей — русских, украинцев, белорусов, представителей других народов СССР.
В 1941 году численность населения европейской территории Страны Советов — этого лакомого для гитлеровцев куска — превышала популяцию европейских немцев на 60 миллионов человек[1014]. Часть «восточников» ожидала участь рабочей силы, находившейся в подчинении у германского господского слоя. Но другой части просто не было места в экономике новой Европы, а поскольку с точки зрения берлинских бонз эти люди были расово чужды, никто не собирался искать способы их встраивания в новый мировой порядок. Более того: столь огромная человеческая масса представляла угрозу рейху в чисто военном смысле. Эти соображения подвели гитлеровские элиты к мысли о том, что население Востока подлежит радикальному сокращению. Фюрер и его окружение не видели в таком решении ничего необычного или особенно преступного. Нацисты собирались осуществить в Европе то же, что Англия и США с успехом проделывали за океаном: применить «биологические и колонизаторские средства для уменьшения числа славян» (Гитлер), забрать их землю со всеми ресурсами и в конечном итоге поселиться на ней.
Но как уничтожить так много людей? Первоначально нацистская машина для убийств искала выход в подрыве «славянской плодовитости»: эсэсовские медики с начала 1941 года работали над поиском инструментов массовой стерилизации, которая лишила бы миллионы аборигенов возможности иметь потомство. Однако вскоре статс-секретарь министерства сельского хозяйства Герберт Бакке предложил еще один, гораздо более быстрый способ, который сулил истребление тридцати миллионов человек уже в ходе зимы 1941–42 года.
Этот вариант родился из попытки преодолеть нарастающий продовольственный кризис в самой Германии. Бакке доложил фюреру, что советские территории в сельскохозяйственном смысле легко делятся на производящие — черноземные и потребляющие — нечерноземные. Если захватить первые и перенаправить все их ресурсы на снабжение вермахта и рейха, то на вторых неминуемо наступит страшный голод, который не переживут миллионы. В сухих формулировках «директив по экономической политике», изданных 23 мая 1941 года, запланированное массовое убийство выглядело как побочное следствие грабежа, решавшего проблемы Германии с питанием. Но риторика верховных нацистов — «некоторые народы нужно сокращать» (Геринг), «мы перейдем к прореживанию аборигенов» (Гитлер) — показывают, что уничтожение было также и целью. Все руководящие фигуры гитлеровской империи согласились с этой стратегией.