Из восьми десятков советских генералов, захваченных немцами за все годы войны, каждый четвертый попал в плен летом 1941 года на юго-западе. По-разному сложились их судьбы. Вначале расскажем о тех. кому вскоре после пленения удалось бежать и добраться до своих.
51-я стрелковая дивизия генерал-майора П. Г. Цирульникова. как и дивизия С. Г. Галактионова. встретила врага на реке Прут. Воевала дивизия храбро, но 8 октября 1941 года ее остатки попали вместе с командиром в окружение. На следующий день генерал Цирульников был пленен. Но вскоре бежал. 11 ноября 1941 года он вышел в расположение частей Красной Армии. А 18 февраля 1942 года его арестовали и обвинили в преступном руководстве войсками и потере управления дивизией. Со временем генерала вынудили признаться не только в том. что он не принял мер к выходу дивизии из окружения и бросил на произвол судьбы людей и материальную часть, но и в том. что вел себя в плену «изменнически и на допросах выдал немецкому командования известные ему данные о численном составе 51-й дивизии. ее вооружении, боеспособности, задачах и месте действий»[141]. Заявлению Цирульникова о том. что он бежал из плена не поверили и пытались доказать, что он был завербован германскими разведывательными органами. Генерал категорически это отрицал. В результате его продержали в заключении без суда и следствия более десяти лет. Военная коллегия осудила его в 1952 году по ст. 193—17 п. «б» УК РСФСР на 12 лет лишения свободы. А еще через год — реабилитировала за отсутствием состава преступления. Так что назначенный срок наказания Цирульников отбыл почти полностью.
14 октября 1941 года был арестован начальник автобронетанковых войск 18-й армии, входившей в состав Юго-Западного фронта, генерал-майор танковых войск Н. Д. Гольцев. Его обвинили в сдаче противнику г. Каховки, неоказании помощи частям 296-й стрелковой дивизии, попавшей в окружение, а также в том. что он сам «сдался в плен к врагу, не оказав сопротивления»[142].
Генерал Гольцев был пленен 15 августа 1941 года, когда пытался вместе с группой бойцов разведать пути выхода из окружения частей своей армии. Его неоднократно допрашивали представители немецкого командования. На допросах генерал вел себя достойно и при первой же возможности бежал вместе с лейтенантом В. Ф. Кураевым. Случилось это 30 августа 1941 года, во время их этапирования в составе колонны военнопленных. До расположения своих войск Гольцев добрался 1 октября. Но радость возвращения была недолгой. Сотрудники особого отдела начали придирчиво выяснять обстоятельства пленения генерала, а партийная комиссия — причины утраты партбилета. Затем последовал арест. Ни по одному из пунктов предъявленного ему обвинения генерал Гольцев виновным себя не признал. Тем не менее, он оказался в представленном Сталину списке арестованных за № 10. Запись по поводу его ареста одна из самых лаконичных: «Без сопротивления сдался немцам в плен. Сознался»[143]
В чем сознался? В том. что попал в плен? Или в том. что не оказал при этом сопротивления фашистам? Непонятно. О сдаче Каховки и неоказании Гольцевым помощи частям 296-й стрелковой дивизии — вообще ни слова. Если напротив фамилий других арестованных генералов указывались хотя бы фамилии лиц. чьими показаниями они были изобличены, то в деле Гольцева нет даже этого. Доказательств его вины, пусть и полученных известными методами, не было вообще. Поэтому, вероятно, и приняли решение направить материалы его дела не в суд, а на рассмотрение Особого совещания при НКВД СССР, которое постановило расстрелять Н. Д. Гольцева по обвинению в измене Родине. Приговор, как уже сказано, был приведен в исполнение 23 февраля 1942 года. Н. Д. Гольцев посмертно реабилитирован Военной коллегией 17 сентября 1955 года.
Более благосклонной судьба оказалась к также бежавшим из плена генералам И. И. Алексееву и П. В. Сысоеву.
Бывшего командира 6-го стрелкового корпуса (до 19 августа 1941 г.) генерала И. И. Алексеева арестовали 14 декабря 1941 года за то. что. оказавшись в окружении, 22 сентября попал в плен. Как и Гольцеву. ему удалось бежать во время этапирования военнопленных в Полтаву и 11 октября 1941 года перейти линию фронта.
На допросах в Особом отделе фронта его вынудили признаться в том, что в сентябре 1941 года «в силу преступного руководства войсками потерял управление и, поддавшись панике, самоустранился от командования»[144]. в результате чего части корпуса попали в окружение. К этому приплюсовали пораженческие настроения Алексеева, которые особисты успели выявить в период между освобождением генерала из плена и его арестом. В частности, в материалах дела сохранились данные о том. что. возвратившись в октябре 1941 года из плена, Алексеев проявлял среди офицеров штаба Юго-Западного фронта пораженческие настроения. заявляя, что ресурсы страны истощены и дальше вести войну бесполезно, так как Советский Союз неизбежно потерпит поражение. Между тем. Алексеева по непонятной причине в отличие от Гольцева, не расстреляли и даже не судили. Всю войну он провел в заключении, неоднократно допрашивался, в том числе по обстоятельствам исчезновения начальника своего штаба генерала Б. С. Рихтера, заочно осужденного Военной коллегией в 1943 году к расстрелу на основании оперативных данных. В частности, выпускники Варшавской разведшколы опознали Рихтера на фотографиях как человека, работавшего на немцев в этой разведшколе под псевдонимом Рудаев[145].
В конце 1946 года было принято решение выпустить Алексеева на свободу.
Аналогичным образом поступили и в отношении бывшего командира 36-го стрелкового корпуса Юго-Западного фронта генерал-майора П. В. Сысоева. Он вступил в командование корпусом 23 июня, а через несколько дней корпус попал в окружение и понёс большие потери. 11 июля при попытке прорыва Сысоев был контужен и попал в плен. Генерал скрыл свое имя, выдавая себя за рядового бойца, поскольку был в гражданской одежде. Побег ему удалось совершить из лагеря, расположенного в Польше, только в августе 1943 года. Перед этим он взорвал лагерный склад с оружием. В Белоруссии Сысоев собрал и возглавил группу партизан, а потом более полугода воевал в партизанском соединении дважды Героя Советского Союза генерал-майора А. Ф. Федорова, став его помощником.
25 апреля 1944 года Сысоева арестовали и обвинили в потере управления войсками в бою у Шепетовки. Федоров характеризовал Сысоева с самой лучшей стороны и это обстоятельство, видимо, было учтено при решении вопроса о его дальнейшей участи[146]. В 1946 году дело, заведенное в отношении генерала, было прекращено.
О генералах, освобожденных из плена в 1945 году и проходивших после этого спец-проверку НКВД («фильтрацию»), мы расскажем во втором томе книги «Война на весах Фемиды». Пока же лишь перечислим тех генералов, которые до плена воевали на Юго-Западном и Южном фронтах. Согласно двум майским донесениям В. С. Абакумова всего в 1945 году освободили из плена и привезли в Москву 37 советских генералов. Каждый третий из них (12 чел.) попал в плен в 1941 году на юго-западном направлении:
генерал-майор П. Г. Понеделин — командующий войсками 12-й армии Юго-Западного фронта (с 25 июля — Южного фронта), пленен 7 августа 1941 года в районе Умани: осужден к расстрелу;
генерал-майор П. Д. Артеменко — командир 27-го стрелкового корпуса Юго-Западного фронта (с 1 сентября — заместитель командующего 37-й армии по тылу), пленен 27 сентября 1941 года близ деревни Семеновка Берзаринского района, осужден к расстрелу;
генерал-майор Н. К. Кириллов командир 13-го стрелкового корпуса Юго-Западного фронта. 7 августа 1941 года в районе Умани попал в плен, осужден к расстрелу;
генерал-майор И. М. Герасимов — командир 146-й стрелковой дивизии Юго-Западного фронта, пленен 12 сентября 1941 года в районе станции Сычевка. находился в заключении с декабря 1945 г. по август 1953 г.[147]
Остальные генералы успешно прошли спецпроверку в НКВД и репрессиям не подвергались:
генерал-лейтенант И. Н. Музыченко — командующий 6-й армией Юго-Западного фронта (с 1 августа — Южного фронта), пленен 6 августа 1941 года в районе Умани;
генерал-майор М. И. Потапов — командующий 5-й армией Юго-Западного фронта, пленен раненым 21 сентября 1941 года в районе города Пирятин;
генерал-майор К. Л. Добросердов — начальник штаба 37-й армии Юго-Западного фронта, в октябре пленен при попытке прорыва из окружения в районе станции Березань;
генерал-майор И. А. Корнилов — командир 49-го стрелкового корпуса Юго-Западного фронта, пленен в октябре 1941 года близ Умани;
генерал-майор П. И. Абрамидзе — командир 72-й горнострелковой дивизии Юго-Западного фронта (с 25.07.1941 — Южного фронта), пленен 8 августа 1941 года в районе Умани;
генерал-майор М. Г. Снегов — командир 8-го стрелкового корпуса Юго-Западного фронта, захвачен раненым в плен в августе 1941 года в районе Умани:
генерал-майор Я. И. Тонконогов — командир 141-й стрелковой дивизии в составе 6-й армии; пленен раненым 9 августа 1941 года в районе Умани.
генерал-майор И. М. Скугарев — командир 219-й стрелковой дивизии; пленен раненым в районе местечка Борзна в сентябре 1941 года;
3. Расстрелян за сдачу Пскова
По мнению историков, накануне войны командованием Прибалтийского особого военного округа (в отличие от Западного) были отданы войскам более конкретные указания по повышению боевой готовности и выдвижению частей по плану прикрытия на новые позиции. По инициативе генерала Кленова 12-й механизированный корпус, главная ударная сила на этом направлении, за пять дней до вторжения получил приказ выдвинуться к границе. Тогда же привели в полную боевую готовность части противовоздушной обороны, отозвали из отпусков командиров, пополнили запасы горючего и боеприпасов. Но эти меры мало что изменили, поскольку на северо-западном направлении не было создано надежной оборонительной группировки.