.
Глава 5. На подступах к Москве
1. «Об одном досадном происшествии»
Из воспоминаний военного прокурора 43-й армии Б. И. Алексеева[254] следует, что больше всего ему запомнилась, врезалась в память история, связанная с возбуждением в сентябре 1941 года по приказу генерала армии Г. К. Жукова уголовного дела в отношении командира одной из стрелковых дивизий 43-й армии, который нарушил приказ командующего фронтом. В воспоминаниях Алексеева комдив фигурирует под фамилией Фурсов. Зная его с самой лучшей стороны по совместной службе в Архангельском военном округе, прокурор решил тщательно проверить материалы уже закончившегося расследования, подлежащие передаче в трибунал. Он выяснил, что в ходе наступательной операции дивизия Фурсова должна была форсировать реку и закрепиться на захваченном плацдарме. Но командир дивизии увлекся успешной атакой. Он впервые видел, как бегут немцы от его удара и. не утерпев, продолжил преследование бегущих фашистов. А в результате оторвался от соседей и сам попал в «кольцо».
Надо сказать, что военный прокурор за давностью времени запамятовал отдельные детали этой истории. На самом деле, фамилия комдива была не Фурсов. Это командир 211-й стрелковой дивизии полковник Иван Яковлевич Фурсин.
Маршал Г. К. Жуков в своих «Воспоминаниях и размышлениях» упоминает об этом случае вскользь, не называя номер дивизии и имя ее командира. Он писал: «Не везде, конечно, все проходило гладко. Мне хочется рассказать об одном досадном происшествии. Стрелковая дивизия 43 армии, получив задачу захватить плацдарм на западном берегу реки Стряны, не обеспечила свой левый фланг после форсирования реки и без должной разведки стремительно двинулась вперед. Молодой, еще недостаточно опытный командир этого соединения допустил большой промах, не приняв нужных мер боевого обеспечения. Этой ошибкой немедленно воспользовался противник. Танковой контратакой он смял боевые порядки дивизии… Контратака гитлеровцев была отбита, но и нам пришлось на этом участке остановить наступление. Такова была расплата за необдуманные действия командира этой дивизии. Почти до самого вечера 9 сентября пришлось мне вместе с командиром находиться на его наблюдательном пункте, исправляя допущенную оплошность»[255].
Совсем в другом стиле о том же «досадном происшествии» сказано в донесении Г. К. Жукова на имя И. Сталина: «Отдельные командиры показали себя в этих боях трусами и паникерами. К таковым относятся командир 211-й дивизии полковник Фурсин, разжалованный из генерал-майоров в советско-финляндскую войну[256]; начальник штаба 211-й СД полковник Аршинцев; начальник связи 211-й СД капитан Дорошенко; начальник отделения по сбору трофейного имущества интендант 1 ранга Мокров; начальник артиллерии 211-й СД майор Шокин; командир артиллерийского полка 211-й СД капитан Вержбицкий: командир 887 СП майор Перхорович. Все эти лица подлежат аресту и преданию суду военного трибунала»[257].
Попробуем разобраться — чем была вызвана столь жесткая реакция Г. К. Жукова?
Эта история связана с контрударом под Ельней.
Ельнинский выступ образовался в ходе Смоленского сражения. Было понятно, что немецкое командование может использовать его как удобный плацдарм для наступления на Москву. Поэтому Г. К. Жуков 29 июля предложил провести наступательную операцию силами двух армий (24-й и 43-й) Резервного фронта.
Несколько попыток срезать выступ в августе 1941 года оказались неудачными. Новая операция проводилась в период с 30 августа по 6 сентября 1941 года и завершилась ликвидацией выступа. А еще — арестами или отстранением от должностей ряда командиров. Удачной ее тоже трудно назвать, поскольку не все проходило столь гладко, как это описано в победных реляциях. Успех был достигнут локальный. А более масштабные задачи, поставленные перед войсками, выполнены не были.
В ходе боев за Ельню, в том числе после первых неудачных попыток ликвидации ельнинского плацдарма, многие командиры были сняты Г. К. Жуковым со своих должностей и арестованы или получили новые назначения с понижением[258].
Одним из первых, еще 15 июля, был освобожден от должности командарм-24 генерал-лейтенант С. А. Калинин (он будет арестован через три года за антисоветскую агитацию). Затем дойдет очередь и до начальника штаба армии генерал-майора П. Е. Глинского (он будет осужден в 1942 году за сдачу Орла).
Тогда же, в начале августа, был отстранен от должности и арестован командир 19-й стрелковой дивизии генерал-майор Яков Георгиевич Котельников.
В приказе войскам Резервного фронта № 0014, подписанном Жуковым, членом Военного совета фронта Кругловым и начальником штаба Анисовым, говорилось: «Командира 19-й стрелковой дивизии генерал-майора Котельникова Георгия Николаевича (правильно — Яков Георгиевич) и военного комиссара той же дивизии бригадного комиссара Дружинина Василия Ивановича за бездеятельность и невыполнение боевых приказов — отстранить от занимаемых должностей и зачислить в распоряжение командующего 24-й армией. Материал о них передать прокурору 24-й армии для привлечения к судебной ответственности»[259].
Судя по всему, этот приказ был издан, как говорят, задним числом, когда генерал Котельников уже несколько дней находился под арестом. Во всяком случае, согласно архивным документам о боевой деятельности 24-й армии, а также кадровым справкам Западного фронта, генерал-майор Я. Г. Котельников был арестован органами НКВД 1 августа, а в конце сентября того же года из под ареста освобожден в связи с прекращением дела[260].
14 октября 1941 года генерал Котельников был убит в районе деревни Панфилово Вяземского района при попытке прорыва из окружения.
Комиссар дивизии В. И. Дружинин был назначен на должность с понижением — начальником политотдела 93-й стрелковой дивизии. Отличился в боях под Москвой, с ноября 1942 года — член Военного Совета 26-й армии, в 43-м стал генерал-майором.
Среди отстраненных от должностей за бои под Ельней также числятся:
командир 103-й моторизованной дивизии подполковник В. П. Соловьев, «смещенный командующим фронтом за трусость в командиры батальона»[261]:
командир 106-й моторизованной дивизии полковник Алексеев — 18 августа отстранен от занимаемой должности и назначен командиром 955-го стрелкового полка 309-й стрелковой дивизии (вновь назначенный комдив полковник Брынзов также будет снят с должности через 10 дней);
командир 105-й танковой дивизии (он же комиссар дивизии)[262] полковой комиссар Бирюков — 18 августа, как не оправдавший своего назначения, назначен с понижением;
начальник штаба 100-й ордена Ленина стрелковой дивизии полковник Груздев, «проявивший растерянность и бездействие»[263], был переведен на должность командира 85-го стрелкового полка, а через несколько дней приказом генерала Ракутина полковник Груздев «как несправляющийся с командованием полком» был снят и с этой должности, разжалован до капитана и назначен на должность помощника начальника штаба этого же стрелкового полка;
комиссар 107-й стрелковой дивизии полковой комиссар В. Д. Столяров был понижен в должности в связи с тем. что «отсиживается в тылах, ни разу не был в боевых подразделениях»…
Репрессивный меч реально нависал над каждым из перечисленных командиров и комиссаров. В приказе командующего 24-й армией генерал-майора К. И. Ракутина № 017 от 13 августа было сказано: «Последний раз категорически предупреждаю командиров 100-й. 103-й и 106-й дивизий, что всякое замедление с выполнением боевого приказа является преступлением перед Родиной и влечет за собой привлечение виновных к строгой ответственности, вплоть до предания суду военного трибунала»[264].
Суровая атмосфера царила в те дни и в 43-й армии. Если войска 24-й армии наносили встречные удары с севера и юга под основание ельнинского выступа, то части 43-й армии наступали южнее. 211-я дивизия полковника И. Я. Фурсова, с именем которого связано «одно досадное происшествие» — из района Богданово (35 км. южнее Ельни) в направлении Рославля.
Надо сказать, что дивизия полковника И. Я. Фурсина была единственной из четырех стрелковых дивизий, входивших в состав 43-й армии, которая не имела боевого опыта. Она формировалась летом 1941 года в Загорске. Боевое крещение приняла в сентябре под Рославлем. А в октябре была окружена и практически полностью уничтожена. И. Я. Фурсин командовал соединением всего месяц. (9 сентября его сменил подполковник Батраков).
1 сентября командующий Резервным фронтом генерал армии Г. К. Жуков прибыл на КП 211-й стрелковой дивизии, и. судя по его воспоминаниям, сам до 9 сентября руководил боем на подступах к реке Страна. То есть, находился там больше недели, что вызывает у историков недоумение и большие сомнения. При этом. 211-я стрелковая дивизия до 7 сентября не могла форсировать реку и понесла большие потери. А на следующий день, когда немцы нанесли контрудар — вернулась на исходные позиции на восточном берегу реки.
Участвовал ли в этих боях и что делал в это время полковник И. Я. Фурсин. сказать трудно. Во всяком случае, если судить по документам, по состоянию на 4 сентября он еще не был арестован.
1 сентября 1941 года в ходе переговоров по прямому проводу с А. Н. Поскребышевым. тот передал Г. К. Жукову просьбу Сталина о необходимости прибытия в Ставку. Жуков ответил: «Только что сейчас получил неприятные сведения о 211-й дивизии, действовавшей на Рославль. Она. эта дивизия, поддавшись ночной панике, отскочила назад километров на 3–6 и создала этим отскоком невыгодное положение для [другой] стрелковой дивизии — для 149-й. Ввиду сложности обстановки я хотел бы ночью выехать на участок 211-й дивизии и там навести порядок и прибрать кого следует к рукам…»