Сержант Толстых, осужденный с отсрочкой исполнения приговора, в июле 1942 года получил в бою ранение. В период нахождения на излечении в медсанбате он был досрочно освобожден от отбывания наказания и получил предписание следовать в тыловую часть. Узнав об этом, Толстых заявил:
— Если так, то я в тыл не пойду. Подлечусь здесь и снова пойду бить фашистских мерзавцев[85].
На первых порах осужденные с отсрочкой продолжали служить не в штрафных, а в обычных войсковых частях. Поскольку их конвоирование или охрана при отправке на фронт не предусматривались, нередко такие осужденные дезертировали и снова совершали преступления. Например, Афонин в 1942 году был осужден военным трибуналом Рязанского гарнизона за дезертирство к 5 годам лишения свободы с отправкой на фронт. В пути следования он дезертировал и в марте 1943 г. тем же трибуналом был осужден к 7 годам лишения свободы с отсрочкой. Следуя на фронт, Афонин снова дезертировал и в мае того же года был в очередной раз осужден на 10 лет лишения свободы. И опять с отсрочкой. Из воинской части Афонин дезертировал в четвертый раз и стал заниматься грабежами[86].
26 января 1944 года был издан совместный приказ НКО, НКВД, НКЮ и Прокурора Союза ССР № 004/0073/006/23сс, предписывавший отправлять осужденных с отсрочкой исполнения наказания вместе с сопровождающим в штрафные части. Этим же приказом предписывалось не применять отсрочку к осужденным за контрреволюционные преступления, бандитизм, разбой, грабежи, к ворам-рецидивистам, лицам, имевшим уже в прошлом судимость за перечисленные преступления, а также к неоднократно дезертировавшим из Красной Армии.
Отсрочку применяли как к рядовым бойцам, так и к офицерам и генералам. Последних при этом, как правило, лишали воинских званий и отправляли в окопы рядовыми. Так, командир 147-й стрелковой дивизии генерал-майор А. Вольхин был лишен судом генеральского звания и отправлен на фронт простым бойцом. Через несколько месяцев его участь разделил назначенный командиром все той же 147-й стрелковой дивизии генерал-майор Н. Москвин. Остатки дивизии Николай Афанасьевич принял под свое командование 21 сентября 1942 года. А 23 января 1943 года был осужден Военной коллегией к 10 годам лишения свободы с применением примечания 2 к ст. 28 УК РСФСР и лишением воинского звания за то, что, получив от командующего армией боевой приказ об овладении западной окраиной Синявино, проявил преступную бездеятельность и потерял управление дивизией[87]. В качестве простого солдата его также отправили в окопы.
Повоевать рядовыми довелось немало числу боевых генералов — и строевым командирам, и тыловикам. Например, 27 июня 1942 года заместителем наркома обороны был издан приказ № 0522, которым объявлялся приговор военного трибунала Западного фронта. В приказе говорилось, что в соответствии с приказом НКО от 9 мая 1942 года № 0362 были преданы суду и осуждены за срыв снабжения 50-й армии и неподготовленность армейских дорог к весенней распутице начальник тыла 50-й армии Западного фронта генерал-майор интендантской службы Сурков, военный комиссар управления тыла армии старший батальонный комиссар Нарышкин, начальник отдела продовольственного снабжения той же армии интендант I ранга Захарьев, начальник организационно-планового отдела управления тыла полковник Комлев, начальник автодорожного отдела военинженер 1 ранга Самошенков, начальник отдела ГСМ военинженер I ранга Лисицын и начальник отделения (по хлебопечению) продовольственного отдела военинженер 2 ранга Хохлов. Сурков, Нарышкин и Комлев были осуждены к расстрелу; Захарьев, Самошенков и Хохлов — на 10 лет лишения свободы каждый, с отсрочкой исполнения приговора до окончания военных действий. Кроме того, все осужденные были лишены военных званий.
Между тем, разжалованного генерала К. В. Суркова не расстреляли. К нему (а также к Нарышкину и Комлеву) Военная коллегия, изменив приговор военного трибунала Западного фронта, тоже применила примечание 2 к ст. 28 УК РСФСР и отправила осужденных в действующую армию[88].
Вскоре за К. В. Суркова похлопотал перед И. В. Сталиным командующий Донским фронтом К. К. Рокоссовский и Суркову вновь присвоили генеральское звание. Нашли и соответствующую этому званию должность — его назначили начальником тыла 2-й танковой армии.
Так же непросто сложилась на фронте судьба начальника тыла Северо-Западного фронта генерал-майора интендантской службы Н. А. Кузнецова. Он был арестован 13 января 1942 года. А 6 февраля военный трибунал фронта приговорил его и военного комиссара управления тыла фронта бригадного комиссара И. П. Лопухова к расстрелу за совершение преступлений, предусмотренных ст. ст. 193—17 п. «б» и 193—20 УК РСФСР. Им вменялось в вину, что в конце 1941 года по причине халатности и «элементов морально-бытового разложения» они не организовали должным образом работу тыловых органов. В силу этого, отмечалось в приговоре, в период подготовки войск фронта к наступлению Кузнецов и Лопухов «не приняли решительных мер к полному всестороннему обеспечению войск фронта продовольствием, фуражем и горючим», не подготовили «грунтовые дороги для передвижения автотранспорта», не организовали регулирование его движения на этих дорогах и не приняли мер к сохранности имущества в домах эвакуированных с Валдая граждан. Кузнецов, кроме того, был обвинен в том, что при отступлении в первые дни войны из Прибалтики не принял мер к «эвакуации или уничтожению разных военных складов», которые достались противнику, а 26 декабря 1941 года сбил на своем служебном автомобиле регулировщика, попавшего с травмами в госпиталь[89].
Ни Кузнецов, ни Лопухов вину в совершении этих преступлений не признали. Они заявили, что имевшиеся недостатки при подготовке наступательной операции были обусловлены объективными трудностями. В частности, Н. Кузнецов утверждал:
— Как для меня, так и для Военного совета, для начальника штаба было совершенно ясно, что запасов на проведение операции нет. Железнодорожные поставки могли производиться лишь по одной находившейся в распоряжении Генштаба ветке, по которой снабжался также соседний Калининский фронт и 52-я армия. Я неоднократно докладывал об этом Военному совету, говорил о том, что минимальная потребность в запасах на операцию составляет до 30 поездов и что мы скоро и текущую потребность войск будем не в состоянии обеспечить. Командующий войсками генерал Курочкин после моих докладов обычно заявлял: «Буду звонить Сталину, еще 2–3 дня и окончатся оперативные перевозки, а там нам сразу будет подано все».
Военный трибунал фронта не внял доводам обвиняемых и приговорил их к расстрелу. Когда приговор попал к уполномоченному Ставки Н. Булганину, тот наложил на нем следующую резолюцию: «1. Приговор в части лишения звания Кузнецова и Лопухова утвердить. 2. Расстрел заменить лишением свободы с направлением на фронт с предоставлением рядовой работы по решению Военного совета Северо-Западного фронта. Булганин»[90].
После этого, определением Военной коллегии от 25 февраля 1942 года Кузнецову и Лопухову расстрел был заменен 10 годами лишения свободы каждому, с отсрочкой исполнения приговора и направлением их в действующую армию.
Через несколько месяцев начальнику тыла РККА генералу А. В. Хрулеву удалось вернуть Кузнецову и звание и должность. По представлению Военного совета фронта судимость с него и Лопухова была снята. По воспоминаниям сослуживцев, он оказался хорошим организатором и очень хорошо проявил себя на фронте в дальнейшем[91]. Однако вопрос о прекращении этого дела за отсутствием в действиях Кузнецова и Лопухова был поставлен Генеральным прокурором СССР только в 1981 году. При проверке дела был тогда, в частности, допрошен генерал-лейтенант в отставке Сакович, сменивший Кузнецова на должности начальника тыла фронта после его ареста. Он утверждал, что Кузнецов честно и добросовестно выполнял свои обязанности и не его вина в том, что запасы для наступательной операции не были своевременно подвезены. Об этом хорошо было известно военному совету и Булганину, который после провала операции решил свалить всю вину на Кузнецова. Отсутствовала его вина и по всем другим предъявленным пунктам обвинения. Поэтому на Пленуме Верховного Суда СССР, состоявшемся 16 апреля того же года, протест Генерального прокурора был удовлетворен и дело в отношении Н. А. Кузнецова и И. П. Лопухова прекращено за отсутствием в их действиях состава преступления.
2. Дисциплинарные, штурмовые, штрафные…
Долгое время какие-либо упоминания о штрафных батальонах можно было встретить только в художественной литературе. В известной песне В. Высоцкого о том, как в прорыв идут штрафные батальоны. Или в стихах В. Кондратьева — «Вместо „ура“ — и в бога и в мать! Это штрафной пошел наступать».
Документы стали доступны исследователям только в 90-е годы. Были опубликованы воспоминания штрафников и командиров штрафных рот[92]. Но до сих пор при освещении этой непростой темы допускаются неточности и искажения. К примеру, смешивают такие понятия как дисциплинарные, штрафные и штурмовые части. Между тем, их правовой статус существенно разнится.
Направление в дисциплинарный батальон всегда являлось одним из видов уголовного наказания, применяемого только к рядовых бойцам. Вскоре после начала войны большинство дисциплинарных батальонов расформировали, оставив лишь несколько частей на Дальнем Востоке.
В штурмовые батальоны, наоборот, направляли офицеров, содержавшихся в спецлагерях[93]. Причем, во внесудебном порядке.