[348]. 26 мая 1949 года он вместе с возлюбленной выехал на такси в г. Вену.
По результатам проведенного расследования несколько командиров были понижены в воинском звании и назначены на нижестоящие должности. Австриец Ф. Шролленберг, который советовал сожительнице Антонова, как лучше проехать в Вену, был арестован и осужден военным трибуналом на 25 лет лишения свободы[349].
7 сентября 1949 года состоялось заседание военного трибунала и по делу самого Антонова. Правда, судили его заочно. Кроме Шролленберга. в суде допросили в качестве свидетеля Дурнова, который ранее был осужден за измену Родине, но бежал из лагеря и в Вене стал сотрудничать с американской разведкой. По его словам, Антонов находился под опекой американцев и даже подарил одному из сотрудников разведорганов США свою звезду Героя Советского Союза.
Военный трибунал заочно осудил Антонова по ст. 58–16 УК РСФСР на 25 лет исправительно-трудовых лагерей, с поражением в правах и конфискацией имущества.
В том же году сбежал в американскую зону оккупации Германии оперуполномоченный отдела контрразведки войсковой части 22214 лейтенант Бондарев, где «установил связь с американской разведкой, на допросе которой сообщил известные ему данные о советских войсках, находящихся на территории Германии» [350].
Приговоры по таким делам — трафаретные. В них не содержится даже перечень доказательств. на которых суд основывал свои выводы. Но практически в каждом есть фраза о моральном разложении, пьянстве и посещении изменниками Родины ресторанов и других увеселительных заведений. Все названные офицеры были осуждены заочно, приговорены к расстрелу, с лишением воинских званий, орденов и медалей, а также конфискацией имущества. Во всех приговорах указано, что они являются окончательными и обжалованию не подлежат[351].
Надо также заметить, что. уголовные дела в отношении тех, кто бежал за «железный занавес» в конце 40-х годов, возбуждались не всегда. Нередко солдаты, офицеры или служащие вообще бесследно исчезали и сотрудники контрразведки долго ломали голову над тем. как квалифицировать тот или иной случай.
3. «До особых указаний высшей инстанции»
Массовая фильтрация советских военнопленных в победном 1945 году — явление в истории уникальное. Весь трагизм происходившего тогда заключался в том, что миллионы наших людей[352], испытавших в концлагерях все ужасы немецкого плена, советская сторона тоже стала помещать в фильтрационно-проверочные лагеря, а потом, по результатам фильтрации, многих отправила в исправительно-трудовые лагеря Гулага.
Известно, что число проверяемого после войны спецконтингента превысило 1,8 млн. человек. Из них около 1 миллиона успешно прошли проверку, 600 тыс. человек принудительно направили в составе батальонов для работы в промышленности. 339 тыс., то есть каждого шестого, осудили и поместили в советские лагеря. Сопоставив эту цифру с другой — общим количеством людей, привлеченных в 1945 году к судебной ответственности (357 тыс. чел.) — несложно предположить, что дела в отношении военнопленных преобладали тогда в практике работы военных трибуналов.
Исследование архивных следственно-судебных дел. позволяет говорить, что предатели и перебежчики составляли среди военнопленных всего несколько процентов. Остальные, даже в тех случаях, когда их судили по контрреволюционным статьям, были скорее жертвами войны, жертвами сложившихся обстоятельств.
Возьмем плененных немцами советских генералов. Среди них процент зачисленных в когорту предателей заметно выше[353]. Вместе с тем. из 32 человек, осужденных трибуналами, к сегодняшнему дню половина реабилитирована. Остальные признаны не подлежащими реабилитации и продолжают числиться предателями. Но все ли из них действительно предали родину?
Вопрос непростой. Возьмем для примера лишь два архивных дела. Они наглядно показывают — насколько зыбкой была грань между предателями и теми, кто оступился, проявил слабость, насколько сложен анализ доказательственной базы, положенной в обоснование степени их вины. Прежде всего, мотивов и целей, которые ставили перед собой эти люди, когда шли на сотрудничество с врагом.
Среди генералов, которые по результатам проведенной «Смершем» проверки «вели себя предательски и проводили антисоветскую деятельность», упомянуты бывший командир 27-го стрелкового корпуса генерал-майор П. Д. Артеменко, и бывший командир 171-й стрелковой дивизии, входивший в состав этого корпуса, генерал-майор А. Е. Будыхо.
В сентябре 1941 года эти генералы вместе с подчиненными частями оказались в киевском котле, где попали в плен.
Схожие биографии. Схожие судьбы. Оба расстреляны по приговору суда. Но сегодня лишь А. Е. Будыхо числится преступником. Хотя в плен он попал, будучи дважды раненым, а в 1943 году из плена бежал. П. Д. Артеменко, наоборот, судя по протоколу его допроса немцами, сдался в плен добровольно и освобожден был американцами только в 1945 году.
Обоснованность осуждения П. Д. Артеменко была подтверждена заключением Главной военной прокуратуры от 9 февраля 2001 года. Однако 16 декабря 2004 года, когда рукопись книги «Война на весах Фемиды» автор уже сдал в издательство, той же Главной военной прокуратурой генерал был полностью реабилитирован.
Вот такие метания современной военной Фемиды!
Проанализируем эти дела детальнее.
П. Д. Артеменко дважды приговаривали к расстрелу.
10 апреля 1942 года военный трибунал Юго-Западного фронта осудил его за измену Родине заочно. В основу обвинения была положена докладная записка начальника отдела боевой подготовки 40-й армии полковника Н. А. Никитина от 28 февраля 1942 года, в которой указывалась следующая причина его сдачи в плен — «бесполезность жертвовать собой и терпеть лишения, т. к. положение безвыходное».
После освобождения в 1945 году из лагеря П. Д. Артеменко до конца года проходил спецпроверку. По ее результатам был восстановлен в рядах Советской армии. В 1946 году ему вручили награды (орден Ленина и орден Красного Знамени), а потом снова арестовали.
Четыре тюремных года в статусе подследственного завершились вынесением Военной коллегией определения от 2 августа 1950 года. Этим судебным актом приговор Военного трибунала Юго-Западного фронта был отменен, и дело направлено на новое расследование. Однако через три недели, 26 августа 1950 года. Военная коллегия вновь приступила к рассмотрению этого дела. Обвинялся Артеменко в том, что не обеспечил руководство подчиненными ему войсками, в результате чего они в первый же месяц войны попали в окружение войск противника и были разгромлены, а сам Артеменко 27 сентября 1941 года сдался противнику в плен, не оказав при этом врагу никакого сопротивления. Находясь в плену, он выдал немцам известные ему данные о войсках Красной Армии, сведения о новых видах вооружения, написал обращение к солдатам и офицерам РККА о переходе к немцам, поддерживал связь с гестапо и, кроме того, клеветал на советское правительство и военнослужащих Красной Армии, а также заявлял о неизбежном поражении СССР в войне с Германией.
Военная коллегия приговорила Артеменко к расстрелу по той же 58-й статье. И приговор был приведен в исполнение.
Дело генерала А. Будыхо Главная военная прокуратура пересматривала трижды — в 1956, 1982 и 2001 годах. И каждый раз констатировала, что он осужден за измену Родине обоснованно и реабилитации не подлежит.
Архивные материалы свидетельствуют, что в Хаммельсбургском лагере Будыхо встретился со своим сослуживцем генералом И. Г. Бессоновым. Тот активно сотрудничал с немцами, основав в городе Веймаре «Политический центр борьбы с большевизмом» (ПЦБ). Будыхо принял предложение Бессонова и стал одним из его заместителей. Но. судя по всему, не оправдал высокого доверия. Во всяком случае. Бессонов признал в ходе следствия, что Будыхо, «являясь моим заместителем и одновременно начальником службы контрразведки, которая именовалась „управлением революционной безопасности", в силу своего физически-болезненного состояния и личных данных не проявил себя в полной мере».
Сам Будыхо причины своего недостаточно ревностного отношения к службе у немцев излагал в суде иначе:
— Перед тем. как вступить в отряд Бессонова, я имел беседу с последним и он при предложении мне о вступлении в его группу бросил такую фразу, что есть возможность вырвать хороших генералов из немецкого плена. Это запало мне в душу. Я думал, что таким путем, перейдя на территорию СССР, я немедленно пойду с повинной к Советской власти…
Далее Будыхо поведал суду о том. как. после расформирования ПЦБ. он был направлен в штаб 16-й немецкой армии, откуда совершил побег:
— 12 октября 1943 года я договорился со своим денщиком, бывшим партизаном Хижин-ским Александром совершить переход на сторону партизан. В этот же день вечером я с ним ушел из РОА и направился в сторону города Ново-Ржева. 19 октября 1943 года мы встретили группу партизан, к которым и примкнули»[354].
Из показаний Хижинского также следовало, что он «12 октября 1943 года по предложению Будыхо бежал с ним из расположения немецких войск».
Согласно немецким донесениям «в ночь с 12 на 13 октября 1943 года отлучился без разрешения и до сих пор не вернулся русский генерал-майор Будыхо Александр, направленный генерал-инспектором восточных войск в штаб командира 710-й восточной части особого назначения в качестве. туземного" штаб-офицера». Немцы обоснованно предположили, что «Будыхо перебежал к партизанам» [355].
Через неделю беглецы вышли в расположение 1-й Ленинградской партизанской бригады. Последовали допросы с пристрастием и 24 октября на основ