Найденов молча изучал карту.
— Нас тут отлично примут, — продолжал немец. — К вам отнесутся так же хорошо, как вы отнеслись ко мне. Слово офицера: вы будете есть, пить и безмятежно покуривать до конца войны немецкие сигареты.
— Я вижу, формула вам понравилась. Но… я не выношу эрзацев.
— О, как можно! Здесь мы питаемся самыми настоящими продуктами.
Найденов задумался. Потом сказал:
— Мы пойдем вдоль побережья. Вот так. — И показал в сторону неприятельского сектора.
Лицо штурмана расплылось в улыбке. Он склонился над своим столиком.
Найденов вел самолет на запад. Дорого дал бы он сейчас за то, чтобы увидеть в воздухе силуэты родных самолетов. Но небо было пусто. Неужели он напрасно потратил остатки горючего, стараясь выйти на обычную трассу советских самолетов, отправляющихся на боевое задание к неприятельским берегам? Но что это за точки там, на горизонте? Одна… две… три…
Девять! Девять самолетов! Наверное, возвращаются с задания советские бомбардировщики.
Найденов уверенно повернул в их направлении.
Увы! Через несколько минут он понял, что обознался: это были гитлеровцы.
Они шли от берега к открытому морю. Ведущий девятки качнул крыльями, приветствуя коллегу. Найденов ответил тем же и надел наушники. Вторую штурманскую пару наушников он вместе с микрофоном положил себе на колени.
— Настройтесь, — приказал он немцу.
Когда тот кивнул головой, Найденов крикнул в микрофон:
— Алло… алло… С чем вас поздравить?
— Теперь бензина будет по уши! — послышалось в наушниках. — Только что благополучно провели танкер. Он в двух десятках миль от базы, — можно считать, что дома.
— Поздравляю с успехом, — и Найденов выключил шлемофон.
Штурман с жадным вниманием следил за каждым его движением. Но Найденов отлично владел собой. Молча вгляделся он в карту, сверился с компасом и положил машину в пологий вираж.
Самолет повернулся носом прямо к немецкому порту. Сдерживая охватившее его чувство злорадного торжества, немец услышал приказание Найденова:
— Ведите машину этим курсом.
Переключив управление на штурмана, Найденов протиснулся к ящику с надписью: «подрывное вещество». Там он нашел аккуратно уложенные шашки подрывных зарядов разной силы, бунты бикфордова шнура — арсенал профессиональных пиратов, готовых пустить ко дну застигнутое врасплох судно. Из этой коллекции он переложил себе в карманы четыре больших заряда аммонала с короткими хвостиками бикфордова шнура и терочными приспособлениями. Сунул заряды за пазуху и вернулся на пилотское место.
Взяв штурвал, сбавил высоту. Машина шла теперь на каких-нибудь двухстах метрах. Найденов внимательно вглядывался в поверхность моря. Вдали показалась серая полоска берега. Штурман с беспокойством отметил, что машина снова пошла на снижение. Найденов уверенно вел ее к какой-то цели, которую видел пока он один. Из темноты вынырнул силуэт корабля. Штурман тоже увидел его — это был танкер, полным ходом следовавший к берегу. Без приказания Найденова, боясь, что с корабля откроют огонь, штурман сам подал условный сигнал, означавший, что идет немецкий самолет.
— Просигнализируйте ему: пусть сообщит свою волну, — приказал Найденов.
Штурман беспрекословно исполнил приказание, бросив нужный вымпел, и настроил радио. Найденов включил наушники и сказал в микрофон:
— Мне необходимо переговорить с капитаном.
Радист танкера ответил:
— Сейчас вызову его в радиорубку.
— Нет, — повелительно сказал Найденов, — я сам прибуду на судно. Застопорьте машину. Спустите шлюпку. Пусть она подойдет ко мне, когда я сяду.
— Будет доложено капитану, — повторил радист.
Найденов видел, как бурун за кормой танкера постепенно уменьшался и наконец исчез совсем. Танкер остановился. Найденов посадил самолет на воду, подрулил насколько можно к судну и приказал штурману забросить водяной якорь.
Немец выполнял его приказания уже не столь прилежно, как прежде, и исподлобья, подозрительно поглядывал на Найденова.
Найденов вынул из передатчика одну из ламп и сунул себе в карман. Выйдя на крыло, стал ждать приближения шлюпки с танкера.
— Имейте в виду, — сказал он штурману, — попытка произнести хотя бы одно слово будет стоить вам жизни.
— Вы… хотите взорвать судно?
— До тех пор пока вы будете вести себя хорошо, вам ничто не угрожает. Вы отправитесь со мною на судно. Задача сводится к тому, чтобы получить бензин.
— О, это мы сделаем!.. — обрадовался было немец, но тут же спохватился: — Но… ведь тогда вы полетите к себе?
— Непременно.
— Меня вы, может быть, оставите тут? — умоляюще проговорил он.
Найденов ничего не ответил. Шлюпка приближалась к самолету. Найденов пропустил штурмана вперед и спрыгнул в лодку.
Капитан танкера — пожилой крепыш с окурком черной сигары в зубах — не слишком любезно встретил летчика. Он был недоволен задержкой.
— Мне необходимо с вами поговорить! — крикнул Найденов, стараясь перекричать сильный гул каких-то механизмов, заполняющих судно. — Нельзя ли прекратить этот шум?
— Нет, нельзя! — недовольно прокричал капитан. — По расписанию идет вентиляция помещений. Я вас слушаю.
— Я бы предпочел сделать это в вашем салоне.
Капитан нехотя спустился в каюту, где царил такой же шум. По приказанию Найденова штурман сопутствовал им.
— Мне нужно восемьсот литров бензина, — сказал Найденов.
— У меня не раздаточная колонка, — сердито ответил капитан. — Выкладывайте дело, ради которого вы меня остановили, да поскорей. У меня нет времени на пустую болтовню.
— Мне нужен бензин. Это все.
Немец побагровел:
— И из-за этого вы задержали танкер?!
— Тсс!.. Меньше шума, капитан.
— Я буду жаловаться командованию!
— Хотя бы господу-богу. Но сначала дадите мне бензин. — Найденов посмотрел на часы. — На размышления у вас осталось три с половиной минуты.
— Мне довольно десятой доли. Я сейчас даю радио, что задержал сумасшедшего…
Он не договорил, увидев перед самым носом дуло пистолета.
Найденов приказал штурману:
— Возьмите полотенце, завяжите ему рот… Ну! Или вы думаете, что я буду стесняться с вами?! — прикрикнул он, видя, что штурман колеблется.
— Капитан! Это — русский! — крикнул штурман.
Оба немца бросились на Найденова. Он понимал, что выстрел погубил бы его, — в каюту сбегутся люди, — и, отбиваясь кулаками, старался рукоятью пистолета наносить удары противникам. Первый же его удар пришелся по голове штурмана. Немец свалился как подкошенный. Найденов решил, что теперь без труда справится с пожилым капитаном. Но тот оказался сильней и проворней, чем думалось. Одним прыжком он подскочил к постели, сдернул с нее одеяло и, размахивая им, как римский гладиатор сетью, бросился на Найденова. Найденов метнулся на пол и сбил немца с ног. В следующий миг он уже сидел на капитане верхом, скрутил ему руки, лицо обмотал полотенцем. Потом схватив со стола графин с водой, вылил его на голову штурмана. Тот очнулся.
— Встать! — приказал Найденов.
Немец поднялся, держась за голову.
— Развяжите ему руки! — сказал Найденов, показывая на капитана. — Посадите его за стол, дайте ему перо, бумагу. — И обращаясь к капитану: — Пишите распоряжение об отпуске мне тонны бензина. Да поживей!
Когда это было выполнено, Найденов велел штурману накрепко связать капитану руки и хорошенько заткнуть рот.
— Теперь возьмите вон тот шнурок и свяжите ноги самому себе, — сказал он штурману.
— Господин офицер! — умоляюще воскликнул немец.
— Делайте, что приказано! Нет, нет, не так, крепче… Теперь завяжите себе рот. Отлично. Хвалю за усердие. — Найденов разорвал на полосы простыню и связал штурману руки. После этого он прикрутил его к постели, а капитана к креслу и, тщательно заперев за собою дверь, покинул каюту.
Через несколько минут самолет был подтянут к борту танкера, шланг подан, и бензин полился в баки. Но в самый разгар этой операции к помощнику капитана, наблюдавшему за переливанием горючего, подбежал боцман и доложил, что из-под двери капитанской каюты сочится струйка дыма. На стук капитан не отвечает.
— Что прикажете делать? — спросил боцман.
Помощник приказал прекратить переливание бензина и вскрыть дверь капитанской каюты.
— Огонь на танкере — не шутка! — объяснил он Найденову и поспешно удалился. По пути он на минуту задержался у трапа и что-то сказал второму офицеру, но что именно — Найденов не мог расслышать.
Стараясь не проявить излишней поспешности, Найденов подошел к трапу, намереваясь перейти на крыло самолета. Надо было отрулить от танкера прежде, чем немцы поймут, в чем дело. Сверху раздался голос второго офицера:
— Эй, на палубе!.. Задержать летчика.
Найденов остановился на трапе. На борту танкера стоял офицер: внизу, в шлюпке, матросы собирались схватить Найденова. Нужно было мгновенно принять решение. И так же спокойно, как спускался с судна, Найденов стал теперь подниматься. Перескочив через релинг, он остановился перед офицером.
— Что это значит?!
Офицер мялся в нерешительности.
— Я вас спрашиваю: с каких пор торговым морякам дано право вмешиваться в действия офицеров люфтваффе? — спросил Найденов.
— Прошу не волноваться… Сейчас вернется старший помощник и…
Но слова застряли у него в горле. Из кормовой надстройки, где были расположены жилые помещения, выскочила целая гурьба гитлеровцев, предводительствуемая штурманом самолета. Что было сил он кричал:
— Держите русского!..
Раздумывать было некогда. Найденов взглядом измерил расстояние между бортом танкера и крылом самолета. Здесь достаточно было бы хорошего прыжка. Но, чтобы добежать до борта, нужно время. Найденов запустил руку за пазуху и один за другим быстро зажег терочные запалы аммоналовых зарядов. Оставляя в воздухе тонкую синюю струйку дыма от бикфордова шнура, заряды полетели в разные стороны и упали на палубу. Немцы в ужасе остановились: заряды необходимо было тотчас сбросить в море, иначе через несколько секунд последует взрыв!.. Этой короткой задержки Найденову было достаточно. Он добежал до фальшборта и одним прыжком перемахнул на крыло самолета. Грохот дюраля под ногами заглушил хлопки раздавшихся вслед Найденову выстрелов. Одна из пуль раздробила на его шлеме эбонит левого наушника. Найденов оглянулся и швырнул навстречу гитлеровцам еще один заряд. В следующее мгновение он уже сидел на пилотском месте. Включил стартер. Винты повернулись. Один мотор подхватил. Другой продолжал вращаться вхолостую. На танкере раздался удар — взорвался первый заряд аммонала. Клубы густого черного дыма появились над палубой корабля.