Дернув плечом, оборотень развернулся и двинулся прочь — к своему кабинету. Туда, где в шкафу висела пара чистых костюмов, припасенных на всякий случай. Надо привести себя в порядок, тогда будет легче общаться и с официалами, и с родней. Хотя, родню не проведешь — от него сейчас за километр несет свежей кровью.
Когда Александр подошел к деревянной двери без номера, она бесшумно распахнулась. Саня, протянувший ладонь к потертой ручке, медленно поднял голову и наткнулся на стальной взгляд Симоненко из первого отдела. Обеспечение режима секретности, связь со спецслужбами, засекреченные проекты… Да, это давало ключи ко многим дверям.
— Заходи, — мягко сказал пожилой оборотень с седыми висками и отступил на шаг.
Майоров молча вошел в свой кабинет. За сдвоенным столом, на кресле, сидел Казаков, тупо пялясь в шкаф, на котором висел график уборки помещений. Заметив шефа, он даже не дрогнул, только приподнял бровь. Саня, не таясь, подмигнул.
— Так, — сказал Симоненко, раскрывая дверь пошире. — Ты, горилла, пшел отсюда. Быстро.
Казак неспешно поднялся на ноги, опустил огромные плечи, кинул косой взгляд на Майорова. Тот кивнул, и Тимофей медленно вышел из кабинета. Симоненко, прищурившись, проводил его взглядом, захлопнул за ним дверь, обернулся к рыжему.
— Вот как? — сказал он. — С твоего, значит, позволения?
Александр окинул фигуру старшего оборотня долгим взглядом. Потом втянул носом воздух. Симоненко встревожен, но не в панике. Злится. Это понятно. Но злость маскирует едва уловимый оттенок страха. А это уже хорошо.
Равнодушно отвернувшись, Саня подошел к шкафу, распахнул дверцы, нашарил пустые плечики и принялся стаскивать с себя пиджак.
— Майоров, — с угрозой произнес оборотень, — ты что тут устроил, а? Где тебя носило?
— Разбирался с остатками банды Строева, — не оборачиваясь, отозвался Саня.
— Что? Ты в своем уме, сопляк?
Александр повесил пиджак на плечики, сунул в шкаф, стянул грязную рубашку и, скомкав, бросил на полку.
— На меня смотри! — рявкнул Симоненко делая шаг вперед.
Саня, оставшийся в майке и брюках резко обернулся и оскалился на подступившего оборотня. Лицо Майорова удлинилось, рыжие волосы стали дыбом, а верхние клыки ощутимо выдвинулись вперед. Пожилой оборотень отшатнулся и вскинул руку.
— Тихо, — сказал он. — Тише, пацан. Что на тебя нашло?
Саня медленно расправил плечи, разом став выше, чуть наклонил голову и вопросительно взглянул на гостя. Тот, уловив блеск ярости в его глаза, вздернул верхнюю губу, демонстрируя мелкие зубы. Потом его лицо изменилось, исказившись от гримасы ярости.
— Ты. Что. Натворил? — проскрежетал Симоненко.
— Загрыз старого вожака, — медленно произнес Александр. — Старого, глупого, плешивого сволочугу, собиравшегося продать собственную стаю залетному колдуну с чемоданами денег.
Симоненко сдавленно булькнул, оскалился во весь рот, собрался сделать шаг вперед, но рыжий его опередил — двинулся навстречу и навис над гостем, скалясь, как бешеный пес. Пожилой оборотень, не ожидавший отпора, попятился. А потом первым отвел взгляд, потому что в глазах рыжего пылало бешенство, грозящее выплеснуться боевым безумием.
— Хватит, — сердито сказал Симоненко. — Ишь, герой какой. Силу решил показать? Думаешь, настало твое время?
Майоров не ответил — обернувшись, он медленно подошел к шкафу, достал свежую рубашку, накинул ее на плечи.
— Ладно, — произнес Симоненко, отводя взгляд от хозяина кабинета, когда тот начал стаскивать штаны. — От тебя — не ожидал. И что дальше, Саня? Что дальше?
— Дальше я разберусь с делами в управлении, — медленно отозвался оборотень, застегивая ремень. — А потом сделаю то, что давно было пора сделать вам — возьмусь за Скадарского.
— Ох, — выдохнул Симоненко и приложил ладонь к лицу. — Ох, дурак. Ты же… Ты вообще представляешь, что происходит? Ты…
— Представляю, — резко ответил Саня. — Вы понимаете, что работу Тамбовцева делал я? Вернее так — всю работу делал я. А он плел интриги и общался с высшим светом, заключая по десятку противоречащих друг другу сделок за раз?
— Тамбовцев был игроком высшей лиги, — рявкнул Симоненко. — Тебе, дурак, и не снилось, с кем он дела вел!
— Может и вел, — сухо заметил оборотень. — Да все больше не туда он их вел. Себе под зад подгребал что можно, вот и все его дела.
— Ты, — пожилой оборотень задохнулся, расправляя плечи. — Ты понимаешь, что не сможешь занять его место? У тебя не тот вес, тебя никто не знает, за тобой нет никакой силы…
— А я и не собираюсь, — мрачно отозвался Майоров. — Занимать его место. Управление будет работать — и лучше, чем раньше. А что до политики — так если мы Скадарского не прижмем, то не будет никакой политики. Сейчас уже половина дружков Тамбовцева в кармане у князя. Еще неделя или две — и он тут пинком двери открывать будет.
Пожилой оборотень сжал кулаки, борясь с приступом ярости. По его виду было ясно, что он готов разорвать в клочья юного наглеца, разрушившего десятилетиями выстроенную систему сдержек и противовесов в семьях оборотней из силовых структур.
— Тебя же завтра отсюда вышвырнут, — сказал он. — Пинком. И никто не заступится.
— Ну и ладно, — бросил Майоров, набрасывая на плечи пиджак. — Это Тамбовцеву нужно было одобрение из высоких кабинетов. А мы землю топтали. И за нами ребята с улицы. Семьи. Кланы. Одиночки. Все, кто не собирается прогибаться под пришлых чужаков, повинуясь чьим-то политическим интересам.
— Мы? — переспросил Симоненко, разжимая кулаки. — Надеюсь, ты говоришь не об этих твоих дружках, которые мнутся в коридоре?
— Нет, — спокойно отозвался Майоров. — Я говорю о половине наших в управлении. О транспортниках. О нейтральных — до сегодняшнего дня — семьях. И даже о криминальных кланах, с которыми, как обычно, приходилось разбираться нам.
— Так, — сказал оборотень и облизнул сухие губы. — Значит, это не приступ бешенства? У тебя, сволота рыжая, был план? Это что, действительно грызня за место вожака в стае?
— Нет, — рыкнул Майоров и подался вперед. — Вы что, не видите? Скадарский пожирает город! Погружает его в хаос! А вы ничего не делаете! И ваши покровители тоже! Мы не будем это терпеть. Не станем дожидаться, пока эти чертовы цыгане перестреляют нас поодиночке!
— Скадарский мелочь! — бросил в ответ Симоненко. — Очередной бандит решил отгрызть себе кусочек пирога! Конечно, на него не обращают внимания! Не палить же из пушки по воробьям! Все можно было утрясти! Купить, продать, подмазать, включить в свои структуры…
— Скадарский мелочь, — согласился рыжий, застегивая пуговицы на рубашке. — А вот его папаша — нет. И дружки его — тоже рыба крупная. И все это — только начало. Новак нарушает баланс, разрушает нашу систему. И если сейчас не пресечь его действия — быстро и безжалостно — то через некоторое время мы потеряем все. Тогда уже будет поздно разворачивать пушки — палить придется по всему городу.
— Ты! — Симоненко вдруг махнул рукой, словно отчаялся что-то объяснить. — А, черт. Ты не видишь всей игры. Нужно соблюдать баланс. Тонкости. Это тебе не братву по улицам гонять! Это международный масштаб, ты понимаешь?
— Понимаю, — кивнул рыжий. — Нашим крупнякам сейчас крутят руки их бугры, стоящие за спиной покровителей клана Скадарского. Там своих проблем хватает. Своих союзов, обязательств, грызни семей и кланов — международного масштаба. Скадарский лишь палка, сунутая в муравейник, чтобы посмотреть, как отреагируют муравьишки. Все просто. Если мы начнем осторожничать, оглядываться на верха, дожидаясь ясных приказов, то вскоре появится вторая палка, и третья, а потом и сапог.
— Мать твою, — выдохнул Симоненко, уже откровенно хватаясь за голову. — Ты… Ты совсем дурак, или как? Дальше своего болота не видишь? Куда ты лезешь со своим рылом! Разберутся со Скадарским без тебя!
— Кто? — резко спросил Саня. — Кто отдаст такой приказ? Ребята из белой кибитки? Рискуя нарушить свои обязательства и международные договоры? Кто из высоких семей возьмет на себя ответственность за покушение и убийство члена европейской семьи? Ты? Твой босс? Босс твоего босса?
— Хватит, — резко сказал Симоненко. — Зарываешься, Майоров.
— Или, быть может, — продолжил Александр, аккуратно завязывая галстук. — Это сделает психопат одиночка, спятивший от мании величия, с бригадой откровенных уличных бандитов, решивших поучаствовать в переделе власти над криминальным бизнесом столицы. И ребятам из кресел с высокими спинками останется лишь развести руками и принести свои извинения. Дикая страна, дикие нравы. Виновные будут примерно наказаны.
Александр одернул пиджак и резко обернулся к пожилому оборотню. Тот стоял ровно в центре комнаты, сунув руки в карманы брюк, и мрачно смотрел на хозяина кабинета, выглядевшего теперь так, словно собрался на свадьбу.
— Ты, конечно, дурак, — медленно произнес Симоненко. — Молодой и горячий, наломавший дров. Можешь и еще что-нибудь такое выкинуть, совершенно идиотское и отчаянное. По глупости. Но хватит ли у тебя силенок, без поддержки тех самых ребят из кабинетов, чтобы поломать в дрова заезжих колдунов с чемоданами денег?
— Временный союз, — медленно произнес рыжий, не отводя пронзительного взгляда от пожилого оборотня. — С самыми отчаянными бойцами города.
— Охотники, — медленно произнес Симоненко. — А. Твоя сестра. Ну, теперь ясно. Да, похоже, у охотников зуб на Скадарского. Но Строев развалил их контору и сильно потрепал уцелевших. Их не так много осталось, как кажется. Тех, кто понимает, что на самом деле происходит в городе. А не просто бегает с ружьем по городским окраинам.
— Мне хватит одного из них, — сухо отозвался Майоров, поглядывая на часы.
— Так уж и одного, — буркнул Симоненко, с задумчивым видом изучая график уборки помещений на шкафу.
— Снайпер Скадарского вчера прострелил ему голову, — спокойно произнес Майоров. — Насквозь.
— Так. И как тебе это поможет?
— Теперь у него зуб на Скадарского. Нужно только подтолкнуть его в нужном направлении.