В ситуации когнитивно-ценностного кризиса, кризиса рациональности, патриотическая идея, основанная на противопоставлении «чужим», оказывается удобным массовым полуфабрикатом, которая временно может создать иллюзию национальной сплоченности. Однако, поскольку она замешана на искусственных ингредиентах, патриотическая идея в конце концов лишь усугубляет общественные противоречия, чем усиливает раскол общества. Следствием «войны патриотизмов» становятся глубокий социально-психологический и политический кризисы, подрывающие основы государства. Особенно подверженными гниению оказываются те государства, чья национально-патриотическая политика взывает к имперскому мышлению масс. Формируя в сознании обывателей как ксенофобские национально-характерологические стереотипы, так и убежденность в собственной национальной исключительности, имперское мышление требует подтверждений своих представлений не только в области внутренней, но и внешней политики. Пример Российской империи, а затем и Советского Союза, чьи репрессии против собственных подданных/граждан и агрессия в отношении соседних народов в конечном счете привели к их распаду, демонстрирует опасность патриотизма, основанного на национально-имперской мифологии.
Послесловие
История патриотической идеи показывает, что в российском обществе XIX – начала XX века соседствовали разные патриотизмы, порой исключающие друг друга: гражданский, национальный, революционный, интернациональный, патерналистский и др. Некоторые из них можно признать естественными, как, например, локальный патриотизм «родного очага», гражданский патриотизм, другие являются симптомами психологических проблем своих носителей (расовый патриотизм, национал-шовинизм). Отношения между «патриотами», «война патриотизмов» вызывают скепсис относительно возможности обретения общественного консенсуса в этом вопросе, пока в основе патриотических эмоций лежит не отрефлексированная индивидуальная или коллективно-национальная травма.
Патриотизм как любовь к малой родине сравним с ностальгией по детству и всему светлому, наивному, что было в нем. Такой патриотизм свойствен подавляющему большинству людей, у которых были дом и семья. Но этот патриотизм непрактичен с политической точки зрения, так как обращен в прошлое, а не в настоящее. В отношении к настоящему человек нередко проявляет критицизм, который кому-то (как правило, представителям правого, консервативного патриотизма – шовинизма или «квасного патриотизма») кажется демонстрацией антипатриотической позиции или даже национал-предательства.
Серьезные проблемы у патриотизма начинаются тогда, когда его пытаются привязать к таким абстрактным категориям, как отечество, нация, государство. Если последний институт может быть идентифицирован через политическую систему, государственные органы, то есть власть, то понятия «нация» и «отечество» являются куда более аморфными категориями, к тому же интересы нации, отечества, как то отмечали и Катков с Аксаковым, могут расходиться с интересами власти. Но если интересы власти понятны, то кто может определить истинные интересы нации? Любые рассуждения о национальных интересах будут неизбежно носить абстрактный, философский характер и всегда порождать раскол патриотического движения. С точки зрения политических технологий намного практичнее отождествить отечество с государством и объявить власть безусловным выразителем его интересов. Такой «удобный» патриотизм архаичен и согласуется с патернализмом – отношением к главе государства как отцу большой патриархальной семьи. Он был характерен для большинства малообразованных и необразованных слоев Российской империи, а также для части консервативного дворянства, демонстрировавшей политическую пассивность.
Помимо идейных разногласий внутри патриотизма как некоей рациональной концепции, феномен патриотизма раздирается изнутри эмоциональными противоречиями. Патриотизм как настроение тесно связан с психическим состоянием индивида. В его основе лежат такие позитивные эмоции, как альтруизм, эмпатия, необходимые для сплочения группы, выработки чувства солидарности. При этом, будучи групповым, социальным настроением, патриотизм включает в себя и так называемые «негативные» эмоции, связанные с противопоставлением «своих» и «чужих». В определенных случаях патриотизм способен вырабатывать по отношению к «другим» гнев и ненависть. В условиях войн, когда «чужими» оказываются военные враги, это чувство способствует мобилизации общества, нации, но в периоды внутриполитических кризисов происходит патриотический раскол общества, начинается «война патриотизмов», когда одни «патриоты» записывают во внутренних врагов, «чужих», других «патриотов» – своих же соотечественников. Как правило, «война патриотизмов» – это конфликт неравных. Учитывая эмоциональную подоплеку патриотизма, то, что одна из его главных функций заключается в поддержании эмоциональной стабильности индивида, последний интуитивно стремится идентифицировать себя с той группой, которая, согласно принципу конформизма, предлагает ему бо́льшую защиту. В результате чего более сильная группа, как правило представленная правящими кругами, присваивает патриотизм и начинает стигматизацию «иных» патриотов. Это может выражаться в виде эмоциональных репрессий либо судебного преследования по административным или уголовным статьям и в любом случае являться формой политических репрессий. Репрессии лишь повышают градус психологической напряженности в обществе и усиливают гражданское сопротивление, чреватое революцией. Как правило, после нее происходит патриотическая инверсия: вчерашние национал-патриоты становятся новыми национал-предателями, и наоборот.
Одно из самых распространенных патриотических чувств – чувство национальной гордости. Его парадокс заключается в том, что человек, испытывающий это чувство, гордится не своими заслугами или заслугами своих ближайших родственников, а заслугами своих соотечественников – знаменитостей прошлого или настоящего. И если возбуждающие эти чувства соотечественники (ученые, деятели искусства, спортсмены, общественные деятели и др.) сами имеют основания для гордости, то «патриот», приобщающийся к позитивным эмоциям других, в этом случае паразитирует за их счет. Патриотическая гордость как позитивное чувство выступает в том числе эмоциональной компенсацией для человека, испытывающего определенную неудовлетворенность или даже комплекс неполноценности. Это особенно важно для людей, живущих в малом материальном и духовно-культурном достатке, которым больше нечем гордиться, как достижениями более успешных и знаменитых соотечественников. Патриотизм в этом случае объясняется тем психотерапевтическим эффектом, который он дает, и на коллективном уровне сближается с феноменом постправды – ситуации массового самообмана, в которое общество добровольно (порой неосознанно) впадает ради сохранения психологического комфорта, предпочитая фактам пропагандистские мифы.
С чувством национальной гордости связана и другая проблема – проблема национальной обиды, коллективной травмы. Ставка на эмоции всегда сопряжена с опасностью ущемления чувств, в ряде случаев «чувствительный патриот» готов оскорбляться, когда иные не разделяют его эмоций. Накануне Великой войны публицисты разных стран писали об оскорблении их чувства национальной гордости, что нагнетало напряженность международной обстановки, добавляя политическим противоречиям националистический подтекст. В этом случае апеллирование к истории, давнишним международным спорам, то есть использование истории в качестве пропагандистского ресурса, не способствует преодолению противоречий, а наоборот, усугубляет их. Так как национальный патриотизм часто связан с национальной травмой, очень важно принять последнюю, признать поражения и ошибки, допущенные в прошлом, чтобы освободить дорогу к будущему.
Учитывая необходимую для патриота эмоциональную связь с отечеством, тест на патриотизм – это эмоциональный тест, который должен подтвердить способность патриота переживать всю гамму чувств: от стыда за свое отечество до гордости. В случае эмоционального крена в сторону одних только «положительных» эмоций можно говорить о недоразвитости патриотического чувства.
Помимо идейного и чувственного состояния патриотизма существует еще состояние действия, ведь далеко не каждый, кто заявляет о своем патриотизме, является патриотом, равно как патриотом может быть человек, предпочитающий не употреблять этот термин как дискредитированный. Патриотизм как деятельность ставит новые трудные вопросы. Какая именно деятельность считается патриотичной, а какая нет? Патриотическая идея, как правило, предполагает жертву, способность патриота подчинить интересы личные интересам отечества как общества/государства/класса/нации. Но о каких именно жертвах может идти речь в мирное время, когда человек просто работает на благо себя, своей семьи и, автоматически, на благо общества и государства? Возможно, любой честный труд уже есть достаточное условие для констатации патриотического действия. Вероятно, патриотическим является такое поведение, которое предполагает гражданскую ответственность индивида, помогает ему избавиться от искушений, которые могут нанести материальный или моральный (не говоря уже о физическом) ущерб другим людям. А раз так, не является ли понятие патриотизм устаревшим, не следует ли его заменить на понятие гражданской сознательности и ответственности? Последнее предполагает критическое отношение к действительности, включая и действия тех людей, которые влияют на политическую ситуацию. Гражданский активизм, от системной оппозиционности демократического режима до нелегальной революционной деятельности в условиях самодержавного, авторитарного государства, в ряде случаев демонстрирует наличие осознанной гражданской позиции и чувства ответственности. С этой точки зрения и декабристы, и народники, и революционеры начала XX века показывают пример патриотической деятельности.