Занеся оружие, гном прицелился и изо всех сил ударил.
Бриллианты вспыхнули, как тогда, у Черного Ярма, когда он сражался с Нод’онном и демоном. Огненный Клинок, прочертив яркий след в воздухе, вонзился в зеленый малахит. Мелкие осколки разлетелись по ступеням.
«Я выполнил поставленную передо мной задачу, Враккас». Златорукий радовался тому, что уничтожил последнее в Потаенной Стране Зло, сумевшее искусить Нармору.
Теперь ему оставалось выполнить свой последний долг.
Вняв со стен несколько лампад, гном швырнул их в стены, остатки масла залили деревянную обшивку, картины и скульптуры. Затем гном поджег масло и стал смотреть, как языки пламени жадно потянулись к потолку.
Покинув тронный зал, Тунгдил направился к выходу, по дороге устраивая все больше очагов пожара. Нужно было сжечь строение дотла, это гном знал наверняка. Весь Дзон выгорит до последнего здания, прежде чем сюда явится хоть один гном, эльф или человек.
Выскочив из дворца, Златорукий заметил, что пламя уже бьет из окон. Ноги у гнома болели — давали о себе знать пройденные мили, но ничто не заставило бы его ночевать в городе альвов.
Собравшись с силами, Тунгдил спустился по лестнице и зашагал по центральной улице к краю впадины, поджигая один дом за другим.
Когда он добрался до подъема, полыхала уже треть Дзона. Ветер, ниспосланный Самузином, чтобы вселить страх в сердце гнома, довершит дело, раздувая пламя.
Башня Бессмертных напоминала теперь гигантский факел. От нее отваливались горящие куски и обрушивались на близлежащие дома. Пожар ширился.
Усевшись, Тунгдил с чувством выполненного долга стал наблюдать, как падает дворец. Несмотря на шум пожара, даже здесь явственно слышался хруст ломающихся балок. Криков, впрочем, слышно не было.
«Теперь Зло действительно покинуло Потаенную Страну, и никто не придет ему на помощь», — порадовался гном. Кряхтя, Златорукий встал и направился по крутой тропинке, ведущей наверх, чтобы утром увидеть восход солнца и позабыть о мрачной столице Дзон-Бальзура.
— Мертвые, — на тропинке перед ним возникла какая-то темная фигура, чьи очертания едва виднелись на фоне звездного неба, — требуют мести.
Тунгдил испуганно вскинул Огненный Клинок, пытаясь парировать удар, но не сумел справиться с силой противника.
Что-то тяжелое надавило на топорище, и Тунгдила навзничь опрокинуло на землю. Он съехал по скользкой тропинке на несколько метров вниз, потеряв при этом шлем.
Гном едва успел выпрямиться до того, как к нему подскочил явившийся непонятно откуда враг. Из-за пожара за спиной Тунгдил не мог рассмотреть, с кем он сражается. «Он слишком низкий для альва и слишком высокий для гнома».
И вновь просвистело оружие противника, на этот раз Златорукий смог разглядеть огромный боевой молот. Не пытаясь парировать, гном упал на землю, чтобы избежать удара набалдашника.
Лишь один мужчина, которого он знал, пользовался оружием такого размера. «Но он мертв! Он погиб под Пористой».
Замахнувшись Огненным Клинком, Тунгдил ударил противника по лодыжке — и попал.
— Зальфалур?
Несмотря на удачный удар Златорукого, противник сумел зацепить его молотом по груди. Если бы не кольчуга и нагрудник, гному бы переломало все ребра.
— Ты прав, Тунгдил. Я Зальфалур. Тот самый, кого вы сочли убитым у Пористы. Я же сказал, что убью тебя, когда все закончится. — Третий целился Златорукому в голову, но тот успел уклониться.
Грязь, разлетевшаяся во все стороны, плюхнула Тунгдилу в ухо. Гном отполз к скале и, опершись на нее, попытался подняться.
— Ничто не сможет удержать меня от этого, хотя, признаюсь, выследить тебя было нелегко.
Златорукому удалось подняться, но Зальфалур успел подбежать к нему. Он сжимал боевой топор обеими руками, и отблески пожара играли на его татуировках. Больше Третий не собирался вести беседы — все и так уже было сказано, ни один из противников не готов был пойти на перемирие.
Прежде чем Зальфалур успел отреагировать, Тунгдил ринулся в атаку. Огненный Клинок придавал ему уверенность в победе, хотя израненное тело предвещало совсем другое.
Третий парировал удар рукоятью молота и в этот момент ударил Тунгдила латной перчаткой по лицу.
Железные шипы взрезали щеку, оставляя глубокие раны. В глазах у гнома потемнело, но он не выпустил оружие даже после второго удара кулаком, от которого не смог уклониться. Зальфалур угодил противнику в левый глаз, горячая боль заполнила тело, из рассеченной брови хлынула кровь, мешая видеть все вокруг.
Тунгдил с яростным криком бросился вперед, резко вскинув Огненный Клинок. Ему удалось всадить противнику лезвие в ключицу, пробив нагрудник.
Зальфалур отступил, но тут же вновь замахнулся молотом. От удара доспех на груди Златорукого погнулся. Стало трудно дышать. Гнома отбросило на пару шагов назад, он перевернулся и выкатился на дорожку, хватая губами воздух.
Третий надвигался, и в отсветах пламени он показался Тунгдилу ожившей искрой в кузнице, схватившей молот своего создателя и восставшей против него. Лицо Зальфалура исказила гримаса ненависти.
При виде этого в Златоруком пробудилась воля к жизни. «Я не умру вот так. Только не в Дзоне». Упрямо поднявшись на ноги, гном покрепче перехватил топорище и побежал вперед, не обращая внимания на терзавшую его боль.
Вопя, противники набросились друг на друга, ведомые жаждой крови.
Металл заскрежетал, и от чудовищной силы удара оружие вылетело из рук обоих. Огненный Клинок отбросило вправо, молот — влево. Тунгдил метнулся к своему топору, Зальфалур тоже не хотел лишиться молота.
Добежав до Огненного Клинка, Златорукий поднял его и развернулся, не желая выпускать врага из виду, но в этот момент уже в третий раз в грудь ему врезался молот — Зальфалур умело метнул свое оружие.
Доспех прогнулся, Тунгдилу пробило грудину, и гном упал. Он чувствовал, что теряет сознание. Златорукого зазнобило, хотя вокруг бушевало пламя пожара.
— Вот он, предатель собственного племени. Для этого стоило выбираться из грязи и идти за тобой столько миль. — На Тунгдила упала широкая тень Третьего. — Одной смерти для тебя недостаточно, Златорукий, но все же она принесет мне покой. Мюр будет отмщена.
— Ты последний из рода гномоненавистников, — прохрипел Тунгдил. — Твое племя погибло, и теперь ты вечно будешь одинок.
Зальфалур присел рядом с ним на корточки.
— Я не последний, Тунгдил. Во всех племенах, во всех кланах есть наши отважные разведчики. Никто не подозревал их в том, что они ведут свой род от Лоримбура, но когда они услышат мой зов, то сотнями стекутся ко мне, и мы возродим племя Третьих. Недолго Черные горы пробудут в руках твоих друзей. — Он взял Тунгдила за подбородок. — Но ты уже не увидишь, как мы вышвырнем эту мразь из нашей крепости и продолжим борьбу. А твой род прервется. Последуй же за своим отцом и матерью в мир иной.
Златорукий готов был впасть в беспамятство, но упрямо противился обмороку.
— Знаешь, ты кое-что забыл, — простонал он.
Сломанная челюсть мешала говорить.
В карих глазах Зальфалура промелькнуло что-то, напоминающее любопытство. Где-то неподалеку обрушился сгоревший дом, в воздух взвились искры, придавая лицу Третьего что-то демоническое.
— Что же я позабыл? Ты лежишь в пыли и умираешь от ран.
— Гном, — с трудом выдохнул Тунгдил, — никогда не должен бросать свое оружие, если у него нет при себе другого. — Резко выпрямившись, Златорукий из последних сил ударил противника в голову, вогнав клинок ему в череп.
Лезвие раскроило Зальфалуру висок и застряло в кости.
Третий рухнул как сноп, по его телу прошла волна агонии. Глаза остекленели, налились кровью, и душа переселилась в другой мир.
«Боиндил хороший учитель». Тунгдил не мог пошевельнуться. Он словно плыл в океане боли.
Глядя на звездное небо над объятым пожаром Дзоном, гном покрепче сжал Огненный Клинок и стал дожидаться смерти.
Но смерть все не приходила.
Тунгдил лежал на дороге, слушая потрескивание огня. Вскоре пожар утих. Гном чувствовал, что смерть ходит вокруг, словно падальщик, поджидающий жертву, но что-то отгоняет ее.
Боль в теле отступила, и, когда взошло солнце, Тунгдил смог погрузиться в спокойный сон, не опасаясь того, что уже не проснется.
Когда он открыл глаза, солнце висело в том же месте над горизонтом. Гном чувствовал, что отдохнул и успел проголодаться. Выпрямившись, он снял поврежденный нагрудник, развязал ремни и освободился от кольчуги, наручей и поножей.
Затем Златорукий осторожно ощупал грудь. Все кости были целы, ничего не болело. В кармане по-прежнему лежал мешочек с бриллиантом. Вытащив магический камень, Тунгдил посмотрел сквозь него на солнце.
«Благодарить ли мне за спасение тебя, о Враккас, или этот бриллиант?»
И тут Златорукий увидел труп Зальфалура, который успел разложиться. Птицы и черви объели кожу, плоть покрылась налетом гнили. «Сколько же я проспал?» Поднявшись, гном испугался.
Дзона больше не было.
За время его сна все деревянные здания сгорели, превратившись в пепел, остались лишь каменные основания домов. Тут не было и следов дыма, нигде не потрескивал догоравший огонь. Тунгдил сунул руку в горсть пепла — зола и угли были холодны.
Собрав свои пожитки, гном направился к краю впадины. Тропинка успела подсохнуть. Златорукий не переставал удивляться тому, что у него ничего не болит, и решил, что чудо все же ниспослал ему Враккас. «Гном и магия? Быть такого не может».
Поднявшись наверх, Тунгдил увидел вдалеке войско людей и эльфов. Обеспокоенные жители Потаенной Страны решили выяснить причины появления дыма над Дзон-Бальзуром. Стяги трепетали и доспехи солдат блестели на солнце.
«Слишком поздно, — подумал Тунгдил. — Я уже сделал все, что нужно». Он решил не встречаться с объединенной армией и свернул на северо-восток, к Коричневым горам. Он хотел повидаться с Гандогаром.
Путь предстоял неблизкий.