Нармора провела Родарио к воротам.
— Как думаешь, ты сможешь выяснить, есть ли еще ученики Нод’онна в Пористе? — спросила она по дороге. — Может быть, ты переоденешься и разузнаешь? Твое мастерство актерской игры не знает себе равных.
Родарио ухмыльнулся.
— Ну конечно. Поброжу ночью по переулкам. — Он пожалел об этих словах в тот самый момент, когда они слетели с его губ. Но, вспомнив о Фургасе, лежащем без сознания, актер преисполнился мужества, которое так хорошо изображал на сцене. — Ладно. Я замаскируюсь так, что никто не посмеет ко мне притронуться, — решил он. — Вскоре волшебница узнает, где скрываются эти отродья, и уничтожит их!
— Нет. Ты должен рассказать об этом мне, а не ей.
По ее лицу Родарио все понял.
— Ты хочешь отомстить за мужа? Думаешь, это подходящая задача для беременной полуальвийки?
— Я чувствую в себе достаточно сил, чтобы вступить в бой даже с Джеруном. — Открыв калитку, Нармора взяла Родарио за руку. — Обещаешь помочь?
Кивнув, он обнял девушку и оглянулся. Вокруг никого не было.
— Обещаю.
Махнув на прощание рукой, Родарио ушел.
Только сейчас, оставшись один, он решился разжать правую руку. Там осталось немного той странной жидкости, которой был смазан меч напавшего на Фургаса типа. Родарио испачкался, когда грабитель с мечом спросил у него, он ли Фургас.
Актер поднес руку к глазам. Ярко-желтая жидкость светилась в темноте, и почему-то она показалась Родарио знакомой. Да и никаких символов на мече нападавшего он не заметил. Почему же волшебница об этом сказала? Единственное, что из его воспоминаний совпадало с тем, что рассказала Андокай, так это то, что оба грабителя искали Фургаса.
«Может быть, тут кроется какая-то тайна?»
Родарио решил, что распутает загадочное дело, хотя втайне и надеялся, что не узнает ничего, что могло бы осложнить его жизнь в Пористе.
6
Пояс, на котором повис Тунгдил, затрещал. От неожиданного рывка, помешавшего ему нырнуть в спасительную воду, у гнома перехватило дыхание, но горячая боль в груди и плече, куда вонзились альвийские стрелы, не позволяла гному потерять сознание.
Наверху послышалось тяжелое дыхание — альвийке трудно было управиться с его весом. Ей не хватало сил, чтобы вытащить его на ступени. Нападавшая позвала на помощь, и Златорукий догадался, что вскоре к ней кто-то присоединится и вдвоем они его точно вытянут.
А самое ужасное — он ничего не мог с этим поделать.
Кровь вытекала из его ран и капала в черные воды пруда, а гном размахивал руками и ногами, пытаясь заставить альвийку выпустить его. Наткнувшись башмаком на колонну, поддерживавшую ступени, Тунгдил оттолкнулся и начал раскачиваться взад-вперед.
Проклятая вражина застонала от напряжения и ругнулась (по крайней мере Златорукий предположил, что это было ругательство). Его старания возымели действие — теперь он опустился немного ниже.
— Тебе меня не заполучить! — крикнул он. — Скорее мы оба утонем в этом пруду!
Внезапно Златорукий услышал наверху чьи-то голоса и пыхтение — видимо, кто-то пришел на помощь альвийке. Его потащили на ступени.
Но Тунгдил не сдавался.
Он уперся ногами в колонну и дернулся изо всех оставшихся сил. Противники не выпустили ремень. Зато не выдержала кожа. Застежки ремня не были созданы для того, чтобы удерживать такой вес. Первая дырка ремня разорвалась, и металлическая часть застежки взрезала кожаную полосу.
Сперва Златорукий обрадовался, но тут же вспомнил о волшебном топоре. «Огненный Клинок! — Он попытался ухватиться руками за пояс. — Он не должен попасть в руки аль…»
Руки гнома соскользнули, и он провалился в ледяную воду пруда. Кольчуга неумолимо тянула на дно. Тунгдил задержал дыхание — в точности как в те моменты, когда он купался в ванной.
Пруд оказался довольно глубок — гном все падал и падал на дно и уже не знал, плавает ли он в черных водах или уже потерял сознание.
Златорукий чувствовал, что слабеет. Ему хотелось открыть рот и вдохнуть воду, но сознание подсказывало, что так он захлебнется.
А затем Тунгдил увидел свет.
Свет был повсюду, он дарил тепло и безопасность. Послышался рев кузнечных мехов. «Вечная Кузница! Я попаду в Вечную Кузницу Враккаса!»
За такую наглость Тунгдилу тут же влепили пощечину.
Не успел гном испугаться, как его ударили еще раз — да с такой силой, что голова сама собой развернулась влево.
Златорукий сквозь пелену воды смутно различал лицо Бога — и действительно, Враккас оказался гномом. Красноватый свет становился все сильнее.
— Приходи в себя, книгочей, — пророкотал Враккас. — Клянусь, буду тебя молотить до тех пор, пока ты не выругаешься хорошенько.
Тунгдил заметил движение слева и успел парировать очередной удар.
— Вот же ж упертыш проклятый. — Гном закашлялся, пытаясь приподняться.
Кто-то ему помог. Отфыркавшись, Тунгдил сплюнул остатки воды. Наконец его легкие очистились и он смог оглянуться. От сильного кашля у него разболелась голова, глаза слезились.
Перед ним сидел мокрый до нитки, но очень довольный Боиндил. Они находились на берегу подземного озера.
То, что показалось Златорукому ревом кузнечных мехов, на деле было звуками водопада, вытекавшего из грота в потолке на высоте десяти метров. А красноватый свет исходил не от горна, а от светильников, развешанных по стенам.
Сама пещера, в которой они очутились, была длиной в милю, и большую ее часть занимало озеро.
— Вот это покатали, да? — Боиндил махнул рукой в сторону водопада. — Во-он оттуда мы вывалились, а течение принесло нас к берегу. — Он вдруг помрачнел. — Так это что, только мы с тобой живы-то остались?
Тунгдил печально кивнул.
— Проклятые альвы! — Бешеный в ярости застучал кулаком по стене. — Да ниспошлет мне Враккас еще одну встречу с ними, чтобы я покарал этих подлых убийц! — Он поднял голову. — Мы нашли тех, кого искали. Они уже побежали за помощью. — Боиндил осмотрел раны друга. — Плохо дело. Надеюсь, что стрелы не были отравлены.
— Да, я тоже. — Златорукий старался, чтобы в его голосе звучала уверенность.
Голова закружилась, но Тунгдил предпочел списать это на кровопотерю и усталость. «Хоть бы не яд, пожалуйста, пусть это будет не яд». Он ощупал грудь, пытаясь найти свою перевязь.
— Твой пояс, видимо, порвался по дороге. Дыра довольно маленькая, я чуть не застрял. — Боиндил поднялся и подошел к берегу. — Придется нам нырять за Огненным Клинком.
— Топор пропал, — с трудом выдохнул Златорукий, переваливаясь на спину. Голова кружилась все сильнее.
— Что значит «пропал»? — Боиндил отказывался в это поверить. — Альвы? Только не говори мне, что наш Огненный Клинок попал в лапы ушастым Дзон-Бальзура! — Он был в ужасе. Подойдя к Тунгдилу, гном присел на корточки. — Скажи мне, что ты потерял его в пруду. Все лучше, чем если он достался врагам…
Златорукий рассказал о происшедшем.
— Это очень плохо, — пробормотал Боиндил. — И все же он мог сорваться с пояса и упасть в пруд.
— Но как мы его…
— Мы принесли носилки, — сказал кто-то за его спиной. — Отнесем его в ближайшее помещение, а потом Геммиль решит, что с вами делать.
К ним подошло несколько очень бледных гномов. Подняв Тунгдила, они уложили его на носилки.
Присмотревшись к ним повнимательнее, Тунгдил не смог найти никаких отличий от всех своих соплеменников, которых он видел раньше, разве что кожа у местных была намного светлее и почему-то среди них не было кареглазых. А один из подошедших и вовсе показался ему очень странным — кожа и волосы у гнома были белыми как снег, а глаза — красными. Непривычного вида гном дружелюбно улыбнулся Златорукому. Боиндил, сам того не замечая, опустил ладонь на рукоять топора — этот странный тип не вызывал у него доверия.
— Я им всем мозги повышибаю, пусть только попробуют что-то натворить, — шепнул он Тунгдилу. — Вон тот типчик и вовсе на привидение похож. Ты же у нас книгочей. И как такой мог родиться у детей Кузнеца?
Златорукий вспомнил книги о животных и растениях Потаенной Страны, которые он читал у Лот-Ионана.
— Знаешь, я как-то читал книгу о рыбах и лягушках, которые живут в подземных пещерах, где нет света, — ответил он. — У них якобы нет глаз, а кожа белая.
— Хм, — отжав бороду, Боиндил занялся косой. Вода текла с Равнорукого ручьями, оставляя темные разводы на полу пещеры. — Но ведь кланы моего племени тоже живут в горах…
— И все же они временами выходят на поверхность: пасут скот, продают товары, ну или занимаются еще чем-то, что заставляет их показывать кожу солнцу, — предположил Тунгдил.
На самом деле не таким уж он был и книгочеем, но мог понять, что подобный вид кожи связан с полным отсутствием солнечного света.
Тем временем его вынесли из пещеры с водопадом и понесли по коридорам, которые выглядели так, словно их пробила в скале вода. Наконец они добрались до невысокой стальной двери, за которой начинались жилые помещения. Златорукого опустили на какой-то стол.
— Выглядит лучше, чем я думала. — Этот голос звучал прекраснее, чем звон молота о наковальню. — Разрежьте одежду, я хочу осмотреть рану поближе.
Два гнома зажали какими-то странными щипцами края кольчуги, третий резкими размеренными движениями звено за звеном взрезал ее, словно кольчуга была сделана из дерева, а не из прочной стали. Наконец металлическая рубаха развалилась, и гномы острыми ножами разрезали кожаный подкольчужник вокруг древков стрел.
— Посмотрим, что с тобой сделали альвы, — произнес тот же голос.
Тунгдил увидел белую как снег гномку, и ее вид изгнал из его души все мысли о Балиндис. Его сердце разбилось на сотни мелких осколков, словно от удара молотом. Златорукий не сомневался в том, что еще никогда в жизни не видел такую красавицу.