256. Кхмеров также обучали китайские советники, как военные, так и гражданские. Все это совершенно не вяжется с версией обвинения в целенаправленном геноциде интеллигенции.
В общем, при такой доказательной базе трибунал в Пномпене был не более чем инсценировкой суда, что, видимо, и предполагалось изначально.
Для проведения трибунала в Пномпене был специально восстановлен зал Чадомук, приглашены многочисленные иностранные гости. Среди них были: адвокат Верховного суда Алжира Амар Бентуми, вице-председатель Народного Верховного суда Кубы, проф. Франсиско Барона Дуке Эстрада, адвокат Верховного суда Индии Вижендра Шарма, юрист Сузуми Одзаки, юрист из Сирии Мохаммед Хикмет Туркмани, и даже член коллегии адвокатов Верховного суда США Хоуп Р. Стивенс (правда, он был еще сопредседателем Национального конгресса черных американских юристов США и Канады и представителем Всемирного совета мира). Были также представители вьетнамских юристов, послы ряда социалистических стран, в частности ГДР и Венгрии257.
Казалось бы, справедливый революционный трибунал в присутствии представителей кхмерской общественности и иностранных юристов, осудит преступления «клики Пол Пота – Иенг Сари». Однако, этой самой общественности в столице практически не было. Пномпень с переменой власти вовсе не открылся для возвращающихся беженцев. На въездах в город были установлены посты, которые не допускали людей в город, и вокруг Пномпеня быстро возник самый большой в Кампучии временный лагерь, откуда люди пытались пробраться в город и поселиться в нем. Вскоре проверочные посты стали появляться и на дорогах, от беженцев стали требовать путевых документов.
В июне 1979 года, как раз перед началом работы следствия, меры безопасности в Пномпене резко усилились. Доступ в город был строго запрещен, количество постов было увеличено. Охрана требовала от беженцев возвращаться в деревни258. В городе действовало специальное подразделение вьетнамской спецслужбы под кодовым обозначением 7708, которое занималось арестами, допросами и содержанием в тюрьмах всех заподозренных в поддержке красных кхмеров.
Эдвард Готтесман, как очевидец и участник событий, писал, что цели этого процесса были откровенно политические – получить дипломатическую и военную поддержку в борьбе с Пол Потом, поскольку в ООН в кресле Кампучии заседал представитель именно загнанного в джунгли правительства Демократической Кампучии, а Хенг Самрина не признавали. В Кампучии не было судов, не было юристов, не было Министерства юстиции, для воссоздания которого не хватало мало-мальски обученных юристов. Потому расследование велось силами Министерства пропаганды, а сам министр – Каев Ченда, стал председателем трибунала. Прокурором стал Мат Ли, бывший высокопоставленный руководитель красных кхмеров, ранее занимавший вице-президентом Национальной Ассамблеи Демократической Кампучии259.
Руководители трибунала, несмотря на резкое усиление мер безопасности, очень опасались за свою жизнь и боялись диверсий и атак со стороны красных кхмеров, которые могли просочиться в город. По словам Готтесмана, иностранные участники трибунала были постоянно под охраной, их каждый день возили на заседание в специальном конвое автомобилей, который сзади и спереди сопровождали бронетранспортеры260. Конечно же, не менее тщательно охраняли руководителей трибунала и сам зал. В.В. Шубин об этом ничего не пишет.
Этот факт показывает, почему не проводилось тщательного расследования, не были собраны доказательства, многочисленные свидетельства, не проводилось раскопок могил и судмедэкспертизы. Ответ простой, хотя и неприличный: организаторы трибунала просто боялись высунуться из зоны, охраняемой вьетнамскими войсками и спецслужбами, потому удовольствовались тем, что попало под руку.
Вот такой это был интересный процесс, со скороспелым следствием, проведенным сотрудниками Министерства пропаганды, не собравший надежных доказательств, прошедший в опустевшем городе, окруженном кольцом постов, под тщательной охраной и вооруженным конвоированием его участников. Надо ли говорить, что юридически этот трибунал и его решения ничтожны?
Правда, кое-какой политический результат от этого процесса все же был. Во-первых, он своим решением возложил всю вину на «клику Пол Пота и Иенг Сари», освободив рядовых исполнителей от ответственности, что создало многим из бывших красных кхмеров возможность перейти на сторону победителей. Во-вторых, немногочисленная интеллигенция получила сигнал о том, что они весьма желательны в органах нового государства.
Голодная пауза
В конце сезона дождей установилась определенная пауза. Стороны прекратили масштабные боевые действия и занялись укреплением обороны. Красные кхмеры укрепляли свои базы в гористых джунглях, а вьетнамцы строили укрепления на равнине вокруг Пойпета, Сисофона и Тхмар Пуок261. В этот район перебрасывались свежие силы. Строились посадочные площадки для приема самолетов, которыми доставляли солдат, вооружение, боеприпасы и продовольствие, поскольку дороги в сезон дождей становились малопроезжими.
В Кампучии же, тем временем, наступил полный развал хозяйства. Крестьяне бросили кооперативы и подались массово в города в надежде получить рис. Посеянный в начале сухого сезона суходольный рис в массе своей был брошен на полях. В апреле и мае надо было пахать под посев риса сезона дождей, который давал основной урожай. Но крестьяне истребили в порыве стихийного «потлача» основную часть тяглового скота, так что с посевом риса под новый урожай были серьезные проблемы.
В 1979 году в Кампучии обрабатывалось около 700 тысяч гектаров земли, что могло дать урожай примерно в 700 тысяч тонн риса262. В расчете на душу населения получалось 51 кг риса, тогда как в 1968 году душевая доля урожая составляла 239 кг. Это был очень серьезный момент, поскольку вьетнамское командование явно рассчитывало, что сможет снабжать армию кампучийским рисом. Но выходило так, что его определенно не хватало ни населению, ни армии, ни для каких-то других нужд. Совершенно аналогичное положение и в самом Вьетнаме, которому также сильно не хватает риса, а сельское хозяйство оказалось подорванным из-за нехватки удобрений. Тогда вьетнамцы начинают делать решительные шаги, поставив свои интересы на первое место. Началась вьетнамская колонизация захваченной страны. В июле 1979 года главные рисопроизводящие провинции восточной части Кампучии были поставлены под прямое управление вьетнамской администрации в Хошимине263. Соответственно, рис распределялся там же, главным образом, в пользу вьетнамских потребителей. В январе 1980 года началось переселение вьетнамцев в провинцию Свайриенг264.
Внутри Кампучии, несмотря на развал кооперативов, хенгсамриновские власти начинают постепенно возвращаться к коллективным хозяйствам, переименованным в «группы трудовой солидарности» по 60-70 семей, которых в 1979 году насчитывалось 54,9 тысяч265, и в сентябре 1979 года вводится контроль над рисопроизводством266. Кампучии в результате освобождения светил крупный и масштабный голод, но тут на помощь пришел Советский Союз и союзные страны. Уже к январю 1980 года в Кампучии было доставлено 250 тысяч тонн продовольствия, в том числе 200 тысяч тонн из СССР267. В следующем году размеры помощи только увеличивались и за 1979-1980 годы составили 300 млн. долларов – очень солидная сумма для голодающей и разрушенной войной страны. Самое главное, в 1980 году поступила крупная партия минеральных удобрений – 23 тысячи тонн, что позволило поднять урожайность истощенных кампучийских рисовых полей.
Пол Пот и его отряды в приграничных джунглях также сидели на полуголодном пайке. Снабжение было пока еще не налажено, а достать риса в приграничных тайских деревнях для огромного числа солдат и беженцев было очень затруднительно. Однако, у и него дела шли неплохо, поскольку в конце сезона дождей к красным кхмерам пришло пополнение со стороны давних врагов. Организация «Кхмер Сереи», которая раньше на дух не переносила коммунистов, теперь вступила с ними в союз. Руководитель этой организации Вонг Аттитхвонг привел 6 тысяч партизан268. Несколько ранее, 9 октября 1979 года бывший премьер-министр Камбоджи Сон Санн перебрался через таиландскую границу и провозгласил образование нового фронта – Кампучийского национального народно-освободительного фронта (KPNLF в латинском сокращении). На кампучийско-таиландской границе вокруг красных кхмеров стал формироваться альянс всех сил, кому вьетнамцы были не по душе. Ненависть к вьетнамцам была достаточной платформой для объединения, тем более, что все руководители, как со стороны кхмерских коммунистов, так и со стороны националистов и недобитых некогда лонноловцев, получили указания из Пекина или Бангкока отставить в сторону идеологические разногласия.
В общем, обе стороны готовились к новому раунду схватки, который должен был наступить во время сухого сезона.
Глава седьмая. Отказ от коммунизма
Война в Кампучии подошла к одному из своих коренных переломов, полностью изменивших дальнейший ее ход и в решающей степени повлиявших на ее исход. Первый такой перелом состоялся в тот момент, когда вспыхнула масштабная война между двумя коммунистическими государствами: Кампучией и Вьетнамом. Это событие было само по себе из ряда вон выходящее, единственное в своем роде во всей истории мирового коммунистического движения. Более того, это была не просто пограничная стычка или конфликт из-за недоразумения. В войну втянулись две крупнейшие коммунистические державы: СССР и КНР.