Битва за Тора-Бора продолжалась 18 дней, до 17 декабря. День за днем ЦРУ и силы специальных операций направляли воздушные удары по позициям АльКаиды. В день наносилось до 100 ударов по боевикам Аль-Каиды, которые продолжали медленно отступать в сторону Пакистана. Всего Соединенные Штаты сбросили более 1600 бомб и высокоточных боеприпасов, включая еще одну топливную авиабомбу BLU-82 9 декабря. Тем временем у боевиков «Аль-Каиды» заканчивалось продовольствие. 15 декабря оставшиеся боевики «Аль-Каиды» разделились на две группы и спустились по южным склонам Спин-Гара в сторону Пакистана. Они подкупили племена в этом районе и ускользали от пакистанских сил блокирования, пока не оказались вне опасности. По меньшей мере 220 боевиков «Аль-Каиды» были убиты и 52 захвачены в плен в битве при Тора-Бора. Потерь со стороны США не было. Около 100 боевиков, вероятно, сбежали.
Точное время и способ побега бин Ладена — еще один предмет споров. Согласно общепринятой американской точке зрения, он руководил отходом 15 декабря по южным склонам Спин-Гара в Пакистан и присоединился к нему. Мустафа Хамид, арабский соратник бин Ладена, утверждает, что бин Ладен сбежал гораздо раньше, в первую неделю декабря, и скрылся в Пакистане через Джелалабад. Если это правда, то возможность захватить бин Ладена была меньше, чем принято считать.
Тора-Бора была лучшим шансом США захватить бин Ладена в 2001 году. С тех пор участники и наблюдатели считают его упущенной возможностью. Действительно, если бы бин Ладен был захвачен, война Америки с терроризмом могла бы быть свернута. Главная угроза для Соединенных Штатов исчезла бы. Шансы были невелики. Местность могла бы испытать лучших рейнджеров или морских пехотинцев. К тому же была зима. После 2001 года Соединенные Штаты провели бы буквально тысячи рейдов против точных целей в деревнях, городах и на сельскохозяйственных угодьях. В этих более удобных местах силы специальных операций часто промахивались мимо своих целей. Даже целая дивизия лучших американских войск, поддерживаемая круглосуточным наблюдением беспилотников, с трудом оцепила бы горный хребет. Правда в том, что у бин Ладена, вероятно, всегда были хорошие шансы на побег.
Дополнением к Тора-Бора является битва за Шах-и-Кот в Пактии в марте 2002 года, более известная как операция «Анаконда». Два батальона армии США и силы специальных операций атаковали находившихся там боевиков Талибана и Аль-Каиды. Еще одно сражение в труднопроходимых горах, бои были запутанными и продолжались десять дней. Американские войска понесли 80 потерь, прежде чем заняли этот район и вытеснили Аль-Каиду. Это было последнее крупное сражение в Афганистане в течение четырех лет.
Американская кампания 2001 года в Афганистане — это поразительный военный успех. С помощью 110 сотрудников ЦРУ, 350 сил специальных операций и примерно 5 000 морских пехотинцев и рейнджеров, опираясь на мощную авиацию, Соединенные Штаты свергли Талибан. До 15 000 талибов были убиты или взяты в плен. До марта было убито только двенадцать американцев. Сопротивление населения было минимальным. Тактическое сочетание сил специальных операций, работающих с местными силами, и точных воздушных ударов стало образцом для будущих кампаний. Это основа того, как Соединенные Штаты ведут войну в Афганистане, Ираке и Сирии, начиная с 2014 года. Эта кампания была также примечательна тем, что в ходе нее удалось достичь политического урегулирования между давно враждовавшими афганскими лидерами. Какими бы ни были его будущие недостатки, в 2001 году Хамид Карзай был просвещенным выбором. Он был примирительным и лично храбрым, а его политическая легитимность не имела себе равных ни в одном из претендентов, кроме самого стареющего короля.
Эта победа изменила ход истории Афганистана. Религиозное направление талибов было отменено. Афганистан вернулся к более светскому направлению под традиционным государственным управлением. Однако блеск победы может затмить семена затянувшейся войны. Аль-Каида» сильно пострадала, но мечта бин Ладена о втягивании Соединенных Штатов в Афганистан сбылась. Буш и его команда находились под сильным давлением, стремясь обезопасить Соединенные Штаты от новых террористических атак. Они не заметили, как их сиюминутный курс может завести их в долгосрочную ловушку. Возможности избежать длительной войны ускользнули от них.
Две возможности стоят выше всех остальных. Первая — это возможность убедить талибов выдать Усаму бин Ладена до начала войны. Вторая — возможность включить талибов в новое политическое урегулирование. В обоих случаях срочность момента взяла верх над дипломатией. Омар мыслил жестко в терминах того, что он должен был сделать, чтобы возглавить свою веру. Его сила в создании движения была его слабостью в компромиссе ради мира. Буш также думал сердцем — или нутром, как он любил говорить. Он чувствовал, что Америка нуждается в защите. Тонкая дипломатия, необходимая для установления контактов с противником в атмосфере страха и мести, не была его сильной стороной, хотя он был человеком сострадательным. Его сила в том, что он довел страну до войны, была его слабостью в видении альтернатив. Под давлением времени и в тумане плохой информации Омар и Буш шли наперегонки. Одна из трагедий 2001 года заключается в том, что Буш и его команда не смогли найти способ дать состраданию еще немного времени.
Наступление талибов в 2015 и 2016 годах
После 2006 года ключевые сражения в американской войне в Афганистане произошли в 2015 и 2016 годах. Правительство столкнулось с крупнейшими наступлениями талибов за всю войну, причем практически в одиночку. В результате был вынесен приговор всем военным усилиям США.
Правительство единства в составе Гани и Абдуллы было сформировано 29 сентября 2014 года. Официально президент Гани сохранил за собой всю полноту президентской власти. На практике ему пришлось делить власть с главой исполнительной власти Абдуллой. Соглашение о единстве, заключенное госсекретарем Джоном Керри, наделило главу исполнительной власти неопределенными полномочиями по созыву кабинета министров и выбору некоторого числа министров. По сравнению с Карзаем, Гани будет иметь гораздо меньше контроля над правительством. Карзай пользовался единоличным правом назначать и смещать министров, губернаторов провинций и старших генералов. У него никогда не было эквивалента Абдуллы — уполномоченного избирателями главного исполнительного директора, который мог бы оспорить любое решение, если бы оно его устраивало.
Своим интеллектуальным поведением Гани разительно отличался от Карзая. Он работал подолгу, много читал и вникал в детали. Централизованные реформы, по мнению Гани, были стратегией как для победы над талибами, так и для того, чтобы поднять Афганистан на современный уровень. Создание институтов было его сильной стороной, и он писал меморандумы до поздней ночи. Министры должны были подготовить свои собственные 100‑дневные планы действий. Свою книгу 2009 года «Исправление несостоявшихся государств», написанную в соавторстве с Клэр Локхарт, он назвал «дорожной картой, где вы начинаете, когда вы прибываете и что вы делаете как лидер» В книге говорится: «В Афганистане, в котором мы живем, есть все, что нужно. В книге говорится: «В двадцатом веке нелегитимные сети не будут побеждены иначе, как через иерархические организации, обладающие легитимностью… Решения наших нынешних проблем отсутствия безопасности, бедности и экономического роста сходятся в необходимости проекта государственного строительства».
Война была приоритетом. Если Карзай пренебрегал своими солдатами и полицией, то Гани верил, что при правильных реформах армия сможет победить талибов. Гани восхвалял армию, отмечал ее жертвы и разрабатывал программы реформ из лучших побуждений. Командиры корпусов должны были еженедельно, а иногда и ежедневно, проводить видеоконференции. Руководство Гани варьировалось от личной ответственности до тактических операций. Он не разделял ни одного из подходов Карзая к управлению войной.
Самое большое различие в стратегии с Карзаем заключалось в том, что Гани прекратил критику Соединенных Штатов и решительно поддержал вмешательство США. Опыт работы во Всемирном банке подсказал ему, что афганское государство не сможет выжить без внешней экономической и военной помощи.
Со дня инаугурации Абдулла и Гани находились в состоянии вечного торга. Главным вопросом было назначение министров, заместителей министров и других высокопоставленных чиновников. В предвыборном соглашении 2014 года не было определено, сколько должностей достанется каждой стороне. Полагая, что назначение будет распределено поровну, Абдулла торговался за каждую должность, не только министров, но и заместителей министров, директоров, губернаторов, начальников провинциальной полиции и командиров корпусов. Гани не согласился, полагая, что Абдулле достанутся лишь несколько министров и губернаторов. Ключевые должности оставались незаполненными в течение нескольких месяцев, пока длился торг. Весь 2015 год в Афганистане не было официального министра обороны. Бисмулла Хан ушел, и Гани, вопреки желанию Абдуллы, назначил исполняющим обязанности председателя Высшего совета мира Масума Станекзая.
Ситуация вряд ли была оптимальной. Помимо задержки с назначениями, слоеный пирог из назначенцев завел правительство в тупик. В каждом министерстве, если министр был сторонником Гани, Абдулла настаивал на том, чтобы его заместитель был сторонником Абдуллы, и наоборот. Конкурирующая лояльность на каждом уровне тормозила работу. Слишком часто заместители игнорировали указания министров, а министры игнорировали просьбы подчиненных.
Другие правительственные процессы также застопорились. Соглашение о единстве предусматривало, что парламентские выборы и конституционная лойя джирга для пересмотра структуры правительства единства должны были состояться к сентябрю 2016 года. Парламентские выборы были отложены до октября 2018 года, поскольку Абдулла и Гани разошлись во мнениях относительно состава избирательных комиссий. Взаимная неприязнь также отложила конституционную лойя джиргу. Правительство единства осталось на своем месте, злясь на Абдуллу, что конституция не была изменена для институционализации разделения власти, и Гани, что ему пришлось разделить власть.