Следующая фаза наступления Манана пришлась на самый конец октября на Марджах — великую победу первого года наступления, самый сильный оплот Лашкаргаха. Две тысячи солдат, полицейских и местной милиции, включая 105 бойцов Гул Муллы, обороняли район. Моральный дух, который и раньше был высоким, пошатнулся после известия о прорыве Бабаджи. За три дня до нападения талибов 100 специальных полицейских из Кабула (Афганская полиция гражданского порядка) ушли со своих постов, а «Хаммеры» и боеприпасы остались внутри нетронутыми.
Линия фронта держалась в течение недели. Затем, 3 ноября, Манан сосредоточился против местной полиции Хаджи Мото Хана, вождя племени нурзай, который защищал ключевую позицию. У него были родственники в Талибане, и, предположительно, он заключил сделку и отступил со всеми своими людьми. Когда распространилась весть о прорыве, сотни солдат, полицейских и местной милиции оптом покинули линию фронта и попятились назад. Талибы захватили у армии запасы тяжелых пулеметов, боеприпасов и бронированных «Хаммеров». Сражались более жесткие местные полицейские. Они были предоставлены сами себе. Гул Мулла потерял 25 из своих 105 человек, включая сына и еще одного брата, сражаясь на линии фронта в течение четырех дней. Талибы сокращали отряды один за другим. С некоторым преувеличением Омар Джан, который наблюдал за происходящим из Над Али и разговаривал со своим братом Гуль Муллой по несколько раз в день, ругался: «Они побежали. Две тысячи человек. У них было все необходимое — численность, оружие, боеприпасы — и они сдались!».
К 6 ноября правительственные войска отступили к районному центру или в Лашкаргах. Оставшиеся 70 человек Гюль Муллы смогли удержать свой лагерь на главной дороге в течение нескольких дней, после чего отступили в Лашкаргах. Тысячи мирных жителей нашли там убежище. С точки зрения командира талибов из Над Али, который участвовал в нападении: «Мы захватили много районов у правительства в Гильменде и, в частности, в Над Али и Мардже, а крупная операция в Мардже, которую провели иностранцы, в итоге не принесла никаких результатов. Сейчас только здание правительства района Марджах находится у афганских солдат. Полный контроль находится у нас».
Кэмпбелл и Гани отреагировали быстро. По указанию Гани министерство обороны 24 октября направило в Гильменд два армейских батальона и четыре роты коммандос. Кэмпбелл разрешил наносить выборочные и тщательно спланированные авиаудары в поддержку афганской армии и полиции. Прибывшие афганские коммандос и группа спецназа США спасли комплекс губернатора района Марджа, но, как и Сангин, это был всего лишь осажденный остров, окруженный пустым базаром и талибами. Генерал Лоуанг, находясь в пустыне, предавался радужной оценке ситуации. По словам жителя афганской деревни, «я своими глазами видел, как правительственные войска покидают контрольно-пропускные пункты… Я не думаю, что правительство сможет оттеснить талибов. Они не сражаются… Мы видим, как американцы поддерживают правительственные войска, когда те пытаются отбить контрольнопропускные пункты, но потом уже слишком поздно».
Марджах стал сигнальным поражением кампании в Гильменде. Афганские силы в Гильменде были разгромлены. Общие потери составили около 2 000 человек, плюс неизвестное число дезертиров. Потери афганской местной полиции, сражавшейся за свои дома и семьи, были в два-три раза больше, чем потери регулярной полиции и армии. Кэмпбелл убедил министерство обороны вывести из линии шесть батальонов афганской армии как неэффективные — более половины от общего числа батальонов в провинции Это поражение деморализовало остальные обороняющиеся силы по всей провинции. «Никто не думал, что правительство и армия развалятся так быстро», — сказал Аюб Омар, губернатор района Гармсер.
В начале ноября Кэмпбелл направил американские силы специальных операций в Лашкаргах для усиления обороны. Гани сменил руководство армии. Под шумок в СМИ он отправил в отставку генерала Муина Факира, который якобы должен был очистить армию от коррупции. Позже Факир был признан виновным в присвоении денег, предназначенных на питание и провизию. Один удрученный высокопоставленный руководитель службы безопасности Гильменда пожаловался: «Проблема в афганских лидерах. Они коррумпированы и не имеют военной организации… Мы очень устали. Мы хотим американской помощи и сотрудничества».
Такая же история истощения и усталости была характерна для полиции и армии по всему Афганистану. Более 20 000 афганских солдат и полицейских были убиты или ранены в 2015 году по сравнению с 15 000 в 2014 году. Группы спецназа США вместе с афганскими коммандос сыграли решающую роль в предотвращении поражения. Также была оказана непосредственная поддержка с воздуха. Но использование авиаударов было сдержанным из-за правила in extremis. В 2016 году средний показатель в Афганистане составлял 80 авиаударов в месяц, что составляет менее четверти от среднего показателя в 340 авиаударов в месяц в 2012 году. В октябре 2015 года, в разгар боев за Кундуз и центральный Гильменд, США нанесли 203 авиаудара, по сравнению с 500 и более авиаударами в месяц в Ираке и Сирии против сопоставимого противника.
Численность армии и полиции сократилась. В ходе боев осенью 2015 года резко возросли показатели потерь и убыли личного состава, в то время как призыв резко упал. Внезапно из списков выбыло больше солдат и полицейских — в результате боевых потерь, дезертирства или отказа от повторного призыва, — чем поступило на службу. Целые батальоны и районные полицейские силы расформировывались или теряли боеспособность. Поскольку убыль превышала замену, совокупные чистые потери росли и росли. Армия и полиция становились все меньше и меньше. В штабе Кэмпбелла обнаружили, что база рекрутов сократилась, поскольку талибы захватывали все новые и новые территории. Опасность еще больше отпугивала молодых людей от службы в армии. Чистые потери в полиции были в целом меньше, чем в армии, но тоже росли.
Армия и полиция попали в замкнутый круг. По мере поражений моральный дух падал. В 2014 году полиция и армия потерпели поражение после нескольких месяцев тяжелых боев. Эти поражения породили страх. Солдаты и полицейские перестали надеяться на успех. В 2015 году они часто принимали решение бежать — военный вариант бегства из банков Отступление стало привычным, общепринятым ходом действий. Снова и снова хорошо оснащенные солдаты и полицейские, столкнувшись с меньшим числом талибов, отступали, едва оказав сопротивление. Превосходный моральный дух талибов, усугубленный коррупцией и вялой поддержкой США с воздуха, является основным объяснением поражений 2015 года, когда талибы добились наибольших успехов с 2006 года.
Насилие в 2015 году привело к ряду изменений в политике США. В мае 2014 года Обама решил оставить в Афганистане 9 800 военнослужащих на пяти основных базах до конца 2015 года, а затем 5 500 военнослужащих вокруг Кабула до конца 2016 года, после чего там останется только посольство. Война Америки должна была закончиться. В мае 2014 года обстоятельства казались благоприятными. Международный терроризм, казалось, на канатах. Смерть бен Ладена нанесла удар по «Аль-Каиде». Вывод войск из Ирака был управляемым и мог быть использован в качестве модели для Афганистана.
Месяц спустя стратегический контекст изменился. Исламское государство захватило Мосул и установило свой халифат. Это событие потрясло Белый дом. Обама не ожидал, что террористы вернутся в Ирак и захватят треть страны. Вывод войск из Ирака возродил террористическую угрозу для Соединенных Штатов. Пропагандистская машина «Исламского государства» привлекала добровольцев со всего мира. Всплеск террористических атак потряс Европу. По мере изменения стратегического контекста менялся и внутриполитический контекст. Облегчение после бен Ладена обернулось возобновлением внутреннего беспокойства по поводу терроризма. Процент американцев, опасающихся, что они могут стать жертвой террористической атаки, подскочил с 36 % в 2011 году до 49 % в 2015 году.
Кэмпбелл обратился в Белый дом с просьбой отменить запланированное сокращение и сохранить базы за пределами Кабула. Он утверждал, что Соединенным Штатам необходимо оставаться на этих базах в течение пятидесяти лет. Кроме того, он советовал послать подкрепление, чтобы в общей сложности 15 000 американских солдат. Его предложение завоевало мало друзей в Белом доме.
Генерал Джозеф Данфорд стал председателем объединенного комитета начальников штабов в сентябре 2015 года, пробыв менее года в должности коменданта Корпуса морской пехоты. Председатель — это одновременно высшая должность в вооруженных силах США и старший военный советник президента.
Данфорд хотел остаться комендантом, но Обама предпочел, чтобы он стал председателем. Обама не всегда соглашался с Данфордом, но доверял ему в том, что он был обстоятельным, аполитичным и редко выступал в прессе. Имея почти двухлетний опыт работы в Афганистане, Данфорд сомневался, что правительство сможет самостоятельно вести боевые действия в ближайшее время. С другой стороны, он опасался террористической угрозы. Он считал плохим советом советовать президенту просто позволить Афганистану пасть. По оценкам разведки, как и в 2014 году, террористы вернутся и бросят Соединенным Штатам более сложный вызов. Учитывая это, Данфорд утверждал, что сокращение военного контингента должно быть отложено.
Достоинством графика сокращения Обамы было то, что он дал себе время для корректировки курса. Обама не захотел вносить изменения в план, чтобы довести численность до 5500 человек в конце года. Он определенно не собирался посылать подкрепления. Вынужденный вернуться к войне в Ираке и вступить в войну в Сирии, Обама не хотел повторять опыт Афганистана. Он понимал, что Афганистан уязвим, особенно после нападения на Кундуз. В начале октября 2015 года Обама решил оставить на месте 9 800 военнослужащих до конца 2016 года. После этого их будет 5500, с базами в Кандагаре, Гильменде, Хосте, Джелалабаде и Баграме. Обама согласился с мнением Кэмпбелла и Данфорда о том, что такое количество войск необходимо для эффективной борьбы с террористами. Он не назвал сроков вывода 5 500 человек.