Все подхватили эту линию. Новая стратегия была разработана под угрозой того, что Трамп может передумать, возможно, в мгновенном сообщении через социальные сети. В любой момент Трамп может опубликовать твит, отзывающий все американские войска, и вся затея закончится. Или, как любили говорить чиновники Пентагона, ссылаясь на греческий миф, «дамоклов твит».
Самым важным результатом новой стратегии стало то, что она отдала приоритет мирным переговорам. И Пентагон, и Госдепартамент рассматривали переговоры, ведущие к политическому урегулированию — параметры которого оставались неясными — как цель стратегии. Это дало толчок к тому, чтобы вложить больше ресурсов в переговоры и найти подходящего дипломата для руководства этими усилиями. Пройдет год, прежде чем эти усилия будут действительно предприняты.
На поле боя Николсон использовал военную мощь США, чтобы замедлить натиск талибов после катастроф 2015 и 2016 годов. Когда Исламское государство было разгромлено в Ираке и Сирии, Мэттис перебросил в Афганистан беспилотники, десятки боевых вертолетов AH-64 и эскадрилью штурмовиков A10. Там, где присутствовали советники, можно было вызвать сокрушительную массу воздушных ударов. Не ограничиваясь «стратегическим эффектом», Трамп разрешил Николсону наносить удары по талибам независимо от того, угрожает ли опасность армии и полиции. В 2018 году только в сентябре 2018 года было нанесено больше боеприпасов — 841 авиаудар, чем когда-либо с 2010 года. Это во многом ослабило атаки талибов. В Кундузе мулла Абдул Салам, способный талибский губернатор, был убит в результате авиаудара в феврале 2017 года. В Гильменде вдохновляющий новый афганский генерал Вали Мохаммед и 300 новых морских советников бригадного генерала Роджера Тернера позволили афганской армии и полиции вытеснить талибов на десяток или около того километров от Лашкаргаха. Как сказал бригадный генерал Уотсон (преемник Тернера в Гильменде), «афганцы повсюду ведут бои на небольших позициях» и «держат захваченное за ногти». По словам одного из командиров Муллы Манана, «многие из наших друзей были замучены. Мы ожидаем, что нам будет их не хватать, и на войне всегда уповаем на Аллаха».
Ближе к концу непродуктивного боевого сезона 2017 года Хайбатулла отправился в северный Гильменд с членами «Кветта Шура» и провел стратегическое совещание в Муса-Кале. Хайбатулла приказал изменить тактику в связи с участившимися авиаударами США. Талибы должны были не обороняться от наступательных действий армии и полиции, а вступать в бой с дистанции и отступать. Нападения талибов на посты должны были происходить ночью. Количество взрывов, совершаемых террористами-смертниками, и убийств в городах и поселках должно было увеличиться. Основные наступательные операции будут проводиться в слабо защищенных провинциях, а не в Нангархаре, Гильменде или Кандагаре.
В то время как он противостоял кадрам Хайбатуллы, Николсон не мог решить более глубокие проблемы в потрепанной афганской армии и полиции. Выбытие личного состава продолжало превышать замену. Советники помогли сократить дезертирство, отслеживая выплаты, снабжение и отпуска, но только настолько. Они не могли изменить нежелание молодых людей идти добровольцами. Расследование, проведенное правительством США с использованием автоматизированных записей о зарплате, солдатах-призраках и потерях, показало, что истинная численность армии и полиции составляла 250 000 человек из 352 000 и сокращалась. Численность личного состава на местах была еще меньше. Численность противников была стабильной: от 60 000 до 80 000 талибов и 5 000 боевиков «Исламского государства».
Гани уделял время военной ситуации в такой степени, в какой Карзай никогда не уделял, часто проводя реформы до поздней ночи. Он стремился к расширению власти центрального правительства и маргинализации региональных лидеров, таких как Мохаммед Атта, Исмаил Хан, Абдул Раззик и его собственный вицепрезидент Абдур Рашид Достум, которых он считал паразитами общества. Он окружил себя молодыми, образованными, англоговорящими афганцами. Они разделяли его стремление к прогрессу и отсутствие военного опыта. Слишком многие из их реформ непрактично предполагали, что заслуги могут вытеснить племенную политику.
В самом начале своего пребывания в должности Николсон определил плохое руководство армией и полицией как одну из причин неудач армии. Каждую неделю Николсон часами консультировал Гани по вопросам подбора командиров и чиновников, стараясь не обидеть его излишней резкостью. Гани ввел благонамеренную реформу по замене плохих командиров хорошими, названную «Неотъемлемым законом». В течение двух лет из армии и полиции должны были быть отправлены в отставку пять тысяч перезрелых или неквалифицированных полковников и генералов — цель, которую легче поставить, чем выполнить. За 2017 и 2018 годы Гани отправил в отставку 1 215 армейских офицеров и 989 полицейских. Многие из них были коррумпированы. Другие были политическими противниками. Найти хорошую замену было проблематично. Например, в Гильменде Гани заменил трех из четырех командиров бригад после года лоббирования со стороны Николсона. Морские пехотинцы оценили эффективность только одного из них. Этот процесс был густо погружен в политику. Власть предержащие боролись за новые назначения. Гани часто приходилось лично принимать решения, чтобы преодолеть покровительственные сети в министерствах обороны и внутренних дел.
Политические инстинкты Гани были его злейшим врагом. Гани хотел назначить своих собственных преданных людей — часто старых специалистов с позорным прошлым, восточных пуштунов или бывших коммунистов. С некоторым основанием он не доверял таджикским офицерам. На выборах они могли помочь таджикским политическим кандидатам. В условиях политического кризиса они могут дезертировать. В августе 2017 года Гани отправил генерала Вали Мохаммеда Ахмедзая из Гильменда на север, чтобы тот выполнял его политические поручения, где Мохаммед Атта (губернатор Балха) и другие таджикские лидеры могли попытаться использовать свои связи в армии. В Гильменде посредственный заместитель Вали Мохаммеда был назначен командиром корпуса.
За время пребывания Гани у власти состав афганской армии изменился. Гани постепенно ликвидировал в армии таджикскую руководящую сеть Бисмуллы Хана, бывшего министра обороны и начальника штаба. Восточные пуштуны приобрели влияние. Таджики проиграли. Восточные пуштуны, поддерживающие Гани, присоединились к армии или остались в ней, а таджикам стало неинтересно служить в организации, которую они больше не возглавляют, сражаясь за президента, противоречащего их интересам. К концу 2018 года 58 % армии составляли выходцы из восточного Афганистана, где доминировали пуштуны, а 36 % — из Нангархара, где проживают многие из самых ярых сторонников Гани. Только 2–4 процента личного состава были из Кабула и менее 1 процента — из Панджшира или Балх-Таджикского оплота.
Бессрочные обязательства США в новой стратегии Трампа подтолкнули Гани к действиям против своих соперников. В период с ноября 2017 года по март 2018 года он втянул себя в затяжной политический кризис в отношениях с таджиками, сместив влиятельного Мохаммеда Атту с поста губернатора Балха. Атта отказался уйти в отставку, пока Гани не согласился назначить новым губернатором одного из протеже Атты. Кризис отвлекал от ведения войны. Это был хрестоматийный пример политологической теории принципала-агента, в которой агент (Гани) использует помощь принципала (США) для достижения собственных внутриполитических интересов вместо общих, но менее политически значимых интересов, разделяемых с принципалом (в данном случае ведение войны).
После катастрофы в Кундузе в 2015 году насилие продолжалось по всему северному Афганистану. Николсон стремился уделять больше внимания этому региону. Он признал, что американцы никогда не действовали на севере в достаточном количестве, чтобы создать прочные коллективные знания, как это было на востоке и юге.
Провинция Кундуз почти полностью контролировалась талибами. Весенние и осенние нападения талибов на город Кундуз стали основным элементом войны. Смерть муллы Салама и действия американских сил специальных операций и авиаудары не позволили ситуации стать такой же плохой, как в 2015 или 2016 годах. Пуштунские общины в Баглане, Фарьябе и Сари-Пуле были горячими точками Талибана. Попытки некоторых таджикских и узбекских полевых командиров захватить пуштунские земли привели к росту поддержки пуштунов. Влияние Талибана распространилось на узбеков и таджиков в этих провинциях. У талибов даже были анклавы в Тахаре и Бадахшане, оплоте таджиков и джамиатисламистов. Мансур, а затем Хайбатулла назначили таджиков и узбеков губернаторами провинций и полевыми командирами, чтобы охватить их соответствующие общины.
Николсона огорчало упорство талибов в сердце традиционно антиталибски настроенных таджиков и узбеков. Один из ведущих кабульских журналистов заметил, что после многих лет влияния в правительстве и Кабуле «таджики стали буржуа. Они не хотят сражаться за Гани. Бисмулла Хан был гораздо эффективнее.
Таджики не доверяют Атмару [советнику Гани по национальной безопасности]». В связи с их незаинтересованностью, на протяжении многих лет слишком многие из старых таджикских и узбекских полевых командиров Северного альянса слишком часто пренебрегали помощью и распределением своих богатств среди своих собственных общин, фермеров и сельских жителей. Талибан воспользовался возникшим недовольством.
Скандальный первый вице-президент Гани, Абдур Рашид Достум, мобилизовал свое узбекское ополчение «Джунбеш», которое все еще насчитывало тысячи человек, для защиты своей территории в Фарьябе и Джоузджане. В боях с талибами его войска потеряли 60 человек убитыми и десятки ранеными. В августе 2015 года старый узбекский военачальник в камуфляжной форме с бронетранспортера даже руководил операцией по зачистке территории, взяв с собой двух сыновей в знак приверженности своей семьи. Мужество Достума вызывало восхищение в прессе, но он не смог уничтожить талибов. Тяжелая тактика его ополченцев, избивающих пуштунов и стреляющих в них без разбора, подчеркнула раскол на севере. «Я был в своем доме, когда в деревню въехали около 200 машин «Рейнджер» ополченцев Джунбеша, — рассказал один из жителей деревни Фарьяб, — У них были автоматы Калашникова, они кричали «Вы талибы!» и стреляли, когда люди выходили из своих домов». 50‑летняя женщина из другой деревни, которую часто посещали ополченцы, рассказывала, что они били ее прикладами своих винтовок и кричали: «Вы пуштуны, вы не можете ничего говорить — у вас нет прав». Сам Достум был вынужден покинуть Афганистан в мае 2017 года на фоне возмущения Запада за жестокое избиение соперника на матче бузгаши (традиционный афганский вид верховой езды).