с примерно 40 представителями правительства, Северного альянса и других афганских организаций на «внутриафганской конференции», организованной немцами и катарцами. Хотя технически это мероприятие было «неофициальным», по всем признакам и целям участники вели переговоры друг с другом в официальном качестве. Представители Гани — Надер Надери и Матин Бек — напрямую общались со Станекзаем и Мотаки и выработали совместную резолюцию.
Фавзия Куфи, пользующаяся влиянием, несмотря на то, что она покинула парламент в качестве представителя от Бадахшана, присутствовала на конференции и допрашивала делегатов Талибана. Выслушав их комментарии, она обратилась к Станекзаю и представителям «Талибана»: «Вы не изменились, не притворяйтесь». С 2013 года она считала, что единственный способ защитить права женщин — это противостоять талибам лицом к лицу. «Мы, женщины, не украшение, — сказала она Данфорду в 2013 году, — талибы говорят, что они принесут женщинам исламские права. Женщины должны быть вовлечены в мир, чтобы знать об этом». В Дохе она была самым жестким человеком на стороне правительства. Она загнала в угол представителей афганских женщин и заставила Халилзада, который присутствовал в кулуарах, выслушать их опасения по поводу переговоров США и Талибана.
Заключительная совместная резолюция призвала к скорейшему началу мирных переговоров с участием всех афганцев. Конференция стала сигналом для американских дипломатов, что талибы действительно будут встречаться с правительством и другими афганцами в будущем, что является немаловажной мерой укрепления доверия.
Сроки вывода войск США и прекращение огня оставались главными вопросами в переговорах между США и талибами. Халилзад уже согласился с тем, что Соединенные Штаты выйдут на нулевой уровень. Он также согласовал сроки начальной фазы сокращения. В первые 135 дней после объявления о соглашении численность войск сократится до 8 600 человек, а пять баз будут закрыты. График остальной части сокращения был предметом обсуждения. Делегация Талибана стремилась к быстрому уходу США, предпочтительно менее чем через год. Халилзад выторговал гораздо более длительный срок. Барадар и его коллеги сказали Халилзаду и другим членам американской делегации, что они слушали комментарии Трампа и считают, что США уйдут, несмотря ни на что, и поэтому им не нужно предлагать уступки. Двое из его подчиненных насмехались надо мной: «Ваш президент хочет вывести все американские войска из Афганистана. Он собирается это сделать».
Для изменения позиции талибов потребовалось бы выйти из-за стола переговоров. Помпео, понимая нетерпение Трампа, не хотел ждать. Он поручил Халилзаду согласовать с талибами любые сроки и добиться соглашения как можно скорее.
Для Халилзада сроки вывода войск и гарантии по борьбе с терроризмом были менее важны, чем внутриафганские переговоры. Политическое урегулирование естественным образом подавит террористическую угрозу и устранит необходимость в американских войсках. Халилзад верил, что стороны действительно смогут быстро достичь соглашения, как это произошло в Бонне. Он часто напоминал скептикам: «В Бонне соглашение было достигнуто за десять дней. Это легко». Он не видел особого риска в обмене коротких сроков на начало переговоров, считая, что Соединенные Штаты будут готовы ничего не делать, если Талибан не выполнит свои обязательства по соглашению. Помпео согласился. 4 августа Халилзад убедил Барадара согласиться на 14‑месячный срок вывода войск при условии, что талибы выполнят свои обязательства. Если талибы не дистанцируются от террористических групп, не вступят в мирные переговоры с правительством и не достигнут мирного урегулирования, Соединенные Штаты отложат или отменят вывод войск — такова была надежда.
Прекращение огня было последним серьезным вопросом. Талибан никогда официально не соглашался на него. Природа джихада повлияла на позицию талибов на переговорах. По их мнению, движение может потерять легитимность, если прекратит борьбу с неверным оккупантом или его марионетками. Делегаты «Талибана» неоднократно говорили, что если они примут всеобъемлющее прекращение огня (или открыто порвут с «Аль-Каидой»), то многие бойцы перейдут на сторону «Исламского государства». Один из талибов сказал мне: «Нам нужно, чтобы Соединенные Штаты объявили о выводе войск, чтобы доказать нашим бойцам, что джихад выигран. Иначе зачем было жертвовать собой? Мы очень обеспокоены тем, что бойцы перейдут в ДАИШ или другие группировки». Самое большее, что талибы официально предложили, это безопасный проход для американских войск, выводимых из страны. Вопрос о фактическом официальном прекращении огня был перенесен на повестку дня внутриафганских переговоров.
Проект соглашения между США и талибами был завершен 1 сентября. Каждая сторона представила его на утверждение своему руководству. Халилзад и Барадар назначили предварительную дату начала внутриафганских переговоров в Осло на 23 сентября Халилзад отправился в Кабул и объявил, что проект завершен и утверждается президентом Трампом.
Американским военным было не по себе от этого соглашения, но они согласились. Данфорд был на грани: «Я на 51 процент «за». Он не думал, что талибы будут серьезно действовать против «Аль-Каиды». Миллер тоже. Несогласие Данфорда с соглашением могло погубить все дело. Данфорда, как и Миллера, покорило рассуждение о том, что если талибы не выполнят свои обязательства, если они откажутся от политического урегулирования, Соединенные Штаты могут отказаться от соглашения и продолжить войну. Соединенные Штаты могут проверить искренность талибов.
Если достоинством соглашения было то, что Соединенные Штаты могли уйти, то его слабость заключалась в том, что оно обещало Соединенным Штатам очень мало. Жизнеспособность соглашения зависела от готовности Соединенных Штатов отменить сокращение войск в будущем для обеспечения выполнения условий.
В начале сентября казалось, что объявление уже готово, выборы будут отложены, а «внутриафганские» переговоры по афганскому политическому урегулированию начнутся в течение месяца. В беседе с «Толо Ньюс» Халилзад сказал: «В принципе, на бумаге, да, мы достигли соглашения — это сделано… Но оно не окончательное, пока президент Соединенных Штатов также не согласится с ним». Он открыто говорил о закрытии пяти американских баз в течение 135 дней после объявления. Трамп разыгрывал драматическую встречу на высшем уровне в Кэмп-Дэвиде с Барадаром и Гани, где он лично объявит о мирном соглашении и начале внутриафганских переговоров.
После завершения американо-афганских переговоров эмир Талибана Маулави Хайбатулла резко активизировал насилие. Возможно, он пытался оказать давление на Трампа, чтобы тот подтвердил соглашение. Или он мог пытаться запугать армию, полицию и афганских лидеров, чтобы они уступили в последующих переговорах, как заявил его представитель: «Они должны… понять, что мы не слабы, и если мы вступаем в переговоры… мы вступаем с сильной позиции». Или же он, возможно, пытался получить свои последние очки перед объявлением и некоторым снижением уровня насилия.
Хайбатулла и политическая комиссия «Талибана» не предвидели, что эскалация может вызвать ответные действия. Трамп никогда не сигнализировал о том, что он хочет снижения уровня насилия до объявления. Под давлением необходимости заключить сделку, Халилзад тоже этого не сделал. Барадар считал, что насилие действительно должно быть снижено заранее, но другие лидеры «Талибана» не разделяли его опасений. В ходе переговоров политическая комиссия «Талибана» четко заявила, что насилие ослабнет только после объявления, и они никогда не обещали, что оно прекратится. С их точки зрения и в действительности Соединенные Штаты никогда не говорили, что эскалация нарушит соглашение.
Хайбатулла начал три крупных наступления на Кундуз, Баглан и Фарах, начиная с 31 августа. Наиболее значительной была трехсторонняя атака на город Кундуз. Министр обороны Халид, министр внутренних дел Андараби и генерал Миллер получили раннее предупреждение и вылетели для руководства обороной. Армия, полиция, афганские силы специальных операций и удары с воздуха отбросили талибов назад в течение одного дня. Талибы понесли вдвое больше потерь, чем полиция и армия. В Баглане и Фарахе бои продолжались дольше, и армия и полиция понесли более тяжелые потери, прежде чем талибы отступили.
В Кабуле в результате двух взрывов, совершенных талибами-смертниками, погибло большое количество солдат и гражданских лиц. 2 сентября грузовик взорвал «зеленую деревню» — комплекс, где размещались американские и иностранные чиновники и подрядчики. Десять американцев погибли, еще четверо были ранены, кроме того, погибли пять афганских гражданских лиц и 119 получили ранения. Еще один взрыв, совершенный террористом-смертником возле посольства США 5 сентября, унес жизни одного американского солдата, румынского солдата и десяти афганских гражданских лиц. Сорок два афганских гражданских лица были ранены. В тот же день к югу от Кабула, в Логаре, террорист-смертник взорвал автомобиль на американской базе, ранив девять американских солдат и убив четырех афганцев. В течение недели 24 американца были убиты или ранены. В целом, по всему Афганистану 107 гражданских лиц были убиты и 374 ранены.
Трамп был в ярости. Он ожидал, что насилие ослабнет в преддверии объявления, и почувствовал себя обманутым. Ведущие республиканцы, такие как сенатор Линдси Грэм и представитель Лиз Чейни, уже пренебрежительно отзывались о сделке. Девять бывших послов США выступили с критикой. Американские потери, особенно один убитый солдат, были слишком унизительны. Халилзад и Миллер вернулись в Доху, чтобы осудить насилие. Два дня спустя Трамп отменил переговоры, написав в Твиттере:
[В результате нападения в Кабуле… погиб один из наших великих солдат и еще 11 человек. Я немедленно… отменил мирные переговоры. Что за люди стали бы убивать стольких людей, чтобы, казалось бы, укрепить свои позиции на переговорах? Они не укрепили, они только ухудшили ситуацию! Если они не могут договориться о прекращении огня во время этих очень важных мирных переговоров и даже убивают 12 невинных людей, то, вероятно, у них все равно нет сил для заключения значимого соглашения. Сколько еще десятилетий они готовы воевать?