Он признался в совершённом убийстве и отсидел за это почти девять лет из назначенных ему десяти. Его не оправдывали — его жалели. И уж точно никто не хотел разделить его судьбу, ставшую, возможно, предупреждением для других. Вообще, о нём старались не вспоминать. А если вспоминали, то скорее как о жертве стечения обстоятельств времени, места и образа действий. Времени — до конца не пережитого, поэтому требующего оценочной осторожности. Места — где страна особо варварски испытывалась на излом. Образа действий двух сторон — противостоявших по принципу кто кого. В таких сшибках люди проявляют и лучшие намерения, и всякие качества. Но чтобы оценивать чужую боль, обиду, стыд, отчаянье, озверение, кураж, эйфорию нужно всё это пережить наяву… Те, кто считают, что Кавказ нужно было отпустить, дальше могут не читать. Те, кто думают, что побеждать следовало иначе, экономили свои таланты вдали от Аргунского ущелья.
Это не оправдывает убийства, совершённого Будановым 26 марта 2000 г. Была ли Эльза Кунгаева из села Танги-Чу невинной жертвой или неразоблачённым снайпером, установит теперь даже не Верховный суд, а Высший. До убийства Буданов был советским-русским офицером безо всяких но. Выведенный со своей частью из Венгрии, он отказался присягать во второй раз и предпочёл благополучной Белоруссии забытое богом Забайкалье. Там и стал командиром полка. В 1999 г. вместе с полком его направили в Чечню. Танкист, награжденный орденом Мужества, умел воевать на победу. В отличие от предшественников, оставивших Чечню в 96- м. Ибо тот, кто убивал меньше, чем убивали его подчинённых, не победил бы и собственный страх. Незадолго до убийства чеченки 40 его подчинённых в течение 8 часов отстреливались от 250 боевиков. А потом 18 однополчан полковника сняли снайперы. Отпусти его командование на недельную побывку домой — воистину от греха подальше, — может, другая у него была бы судьба…
Из Танги-Чу ещё с «первой чечни» боевики действительно забирали «бесшкольную» молодёжь в школу снайперов. Дальше — смотри 46 томов дела Буданова, в которых 90 процентов он отмерил политической целесообразности. Но и сам он перешёл черту между военной целесообразностью и по крайней мере человеческим сомнением. Ещё хуже, что этих сомнений он не испытал — перед ним-то оказалась 18-летняя девчонка, а не бородатый ваххабит с синяком на плече! Только насчёт изнасилования — это вряд ли. Он мог напиться, мог пришибить подчинённого лейтенанта, за сутки потерявшего почти взвод, но — не это. Потому что…
Сослуживцы вспоминают его по-разному, не забывая те качества, которые не позволили ему, командиру части, ощутить наметившийся в войне перелом. Перелом, обеспеченный в том числе лично Будановым, но к весне 2000 г. требовавший не столько боевого ожесточения, сколько осознанной осмотрительности. К тому времени от победивших федералов требовали наглядного соблюдения законов — во избежание новой волны повстанчества. Тем более что на нашей стороне появился муфтий Кадыров. Дело Буданова от противного стало знаком забрезжившего политического примирения и гражданского контроля над Чечнёй. Воображения полковника на это не хватило. Его ли только в этом вина? Может, советский партком остудил бы его страсти раньше, чем он задушил чеченку? Он виновен прежде всего в том, что стал всечеченским символом жестокости федералов. Даже если жестокость, повторим, приблизила на этой земле какой-никакой мир.
Но командир полка обязан не только уничтожать противника и реанимировать заглохший на перевале тягач МТЛБ. Про себя он мог как угодно относиться к начальству, но должен был погонами чувствовать, за что его командиров берут за глотку. Тем более что лорд Джадд уже подоспел с афоризмом: «Права человека важнее, чем то, кто победит». Пусть Буданову «по жизни» важнее была победа. Только с 26 марта он стал жупелом-символом российского воинства — не только лорда пугающего своей материально-правовой немотивируемостью. В экспозиции стокгольмского военного музея полковник со всех мониторов отдаёт команду «Огонь» — прежде чем поздравить «горы, лес и дол» с Рождеством–2000. Но списки его бойцов, даже посмертно представленных к наградам, завернули назад. Это несправедливо. Поэтому генерал «Шаман», его тогдашний командир, подошёл к клетке с «зачумлённым» полковником и пожал ему руку.
Стране и сегодня нужно примириться с той Чечнёй, которая не стреляет. Без воодушевления личностью Рамзана. Но с пониманием того, что лучше Рамзана — нет. Убийство Буданова может ожесточить стреляющих. Моджахеды-сепаратисты заявят о торжестве мести и наметят новые жертвы. Националисты в ответ сделают свои зарубки. Добавит ли это мира всем нам? Вместо ответа — откровение, которое в другом случае лучше было бы опустить: с зачистки, стоившей жизни десятку вэвэшников-сосунков, привезли пять-семь уже обезображенных тел боевиков. С арабскими и немецкими паспортами, неизменно турецкими или грузинскими визами: «Товарищ замкомандующего, что с ними делать?» — «Похороните вон там» — «Это приказ или?..» Вэвэшный генерал оглушил меня с порога: «Товарищ полковник, вы отвечаете за своё. Я — за своё. Тех уродов нужно было раскатать траками — без панихид. Полроты — молодые! Пусть к войне привыкают»… Я не знаю, как было правильнее поступить…
О нём лучше бы забыть с момента освобождения по УДО в 2009- м. Увы, не забыли — его тогдашняя вина обернулась трагедией не только для семьи Кунгаевых. И дай бог, чтобы не им начатая, но им символизируемая вендетта завершилась 10 июня 2011-го!
Но оружейный залп над своей могилой он своей судьбой заслужил. Пусть этот залп станет предтечей салюта по случаю полного окончания северокавказского лихолетья. В своих лучших помыслах полковник Буданов стремился в конечном счёте к тому же.
Туркменбаши: «дорогой духа» он проложил путь к газовым вышкам
Почти в безозазисных Каракумах он сделал то, что сегодня делает богатая недрами Россия: нашел главный источник жизни своего 6-миллионного народа. Народа, до 1991 г. не знавшего своей государственности. Поэтому до сих пор ищущего свой «рух», то есть дорогу и дух в единой ипостаси. Отсюда и причудливое переплетение созидания и мифологии, здравого смысла и произвола, возведенного в абсолют культа личности и личного обаяния сына своего народа и времени — Сапармурата Атаевича Ниязова. Каким он запомнился при личной встрече? Небольшого роста, смугловатый, сутулый — почти горбатый, с непропорционально большой головой и неодинаковыми — по объему — плечами, с руками не чиновника, а работяги. И еще: улыбчивый, отчасти стеснительный, косноязычный (слова опережали мысль), внешне простоватый, по-восточному хлебосольный… Может, обрадовался встрече с «земляком-ленинградцем», встрече с молодостью? Вспоминал автобус 47-го маршрута, делавший в 60-е годы кольцо у ленинградского политеха, который, по его признанию, закончил на одни тройки — заочник. Выросший в пустынном Ашхабаде, он привел свое первое впечатление о тогдашнем Ленинграде: на заводе, куда поначалу устроился грузчиком, стояли автоматы с бесплатной газированной водой.
Детдомовец, сын сгинувшего в фашистском плену неграмотного красноармейца, он особенно переживал смерть — во время ашхабадского землетрясения 1948 г. — всех своих родных, включая мать. Разнесем в этическом пространстве золотую фигуру Туркменбаши и памятник Матери. Не будем вставать в европозицию: на Востоке иное понимание добра и зла. Он, в отличие от большинства своих среднеазиатских и прикаспийских соседей, как мог, сберег мир. Заметьте, в стране со стойкими традициями непримиримого кланового противостояния проузбекских чарджоусцев и бывших басмачей-текинцев, «разбавленных» «неуправляемыми» марыйцами. Кстати, название текинского кишлака Геок-Тепе выбито золотом на лестнице Главного штаба рядом с Полтавой и Бородино: пожалуй, нигде в Туркестане не пролилось столько русской и нерусской крови.
Как дипломированный энергетик, он сделал ставку на газ. Его трехтриллионные запасы не сопоставимы с российскими — 33-триллионными. Но бывший инструктор отдела оргпартработы ЦК КПСС продолжал строить социализм с туркменским лицом: сделал бесплатными воду, газ и соль, по существу отменил квартплату. Он много фантазировал и чудил: понятие «право» заменил на «справедливость». Иностранцы, желающие жениться на туркменках, должны платить «государственный» калым в размере 50 тыс. долларов. Он ввел запрет на иностранную литературу и отказался от пенсий по старости — чтобы дети не «становились стилягами и помнили о долге перед родителями (цит.)».
В его 16-летнем правлении потомки найдут и свидетельства мудрости, и проявления восточной деспотии. Декларируя вечный нейтралитет, он — весьма далекий от дипломатии — пытался дружить с талибами и Турцией, Западом и Китаем. Как текинец он недолюбливал узбеков и опасался сверхпассионарных иранцев. Он щедро давал воинские звания оставшимся в его армии русским. Что не предотвратило их массового исхода на Родину — с 300 тысяч до 70 тысяч — с попутным оголением туркменских вузов и больниц. В отместку все реже вспоминал тех, кто открыл в Туркмении первые газовые месторождения и построил каналы: «После того, как в 1881 г. русские завоевали Туркменистан, туркменские ковры стали хуже…»
Он «реформировал» систему образования: технари учились на газовиков, гуманитариев учили правильно трактовать рухнаму.
Фактический атеист (не это ли спасало его страну от исламизма?), он возвел свое эпическое творение в статус Корана. «Почему приехал в Россию?» — «Не сдал экзамена по рухнаме и испугался…» Он преследовал оппозицию. Вполне возможно, что в 2002 г. сам на себя организовал покушение, чтобы выявить, кто этому возрадуется. Но, чтобы не говорили его противники, «кровавых застенков», как и «андижана», в его стране не было. Спросим себя: мог ли он быть иным?
Евкуров — президент с чертами десантника
Так его характеризуют сослуживцы, знающие Евкурова на протяжении 20 лет из его 45. Им он известен задолго до избрания 31 октября главой одного из самым запущенных регионов страны. Не ускользнуло из внимания и то, что это уже вторая замена назначенца прежнего президента России.