В начале 60-х годов в школе «прикрепили» ко мне сверстника-китайца (в то время миллион китайцев прибыл в регионы Сибири и Дальнего Востока для оказания нам помощи по развитию сельского хозяйства).
Его надо было научить русскому языку, математике и т. д. — по программе обучения. Естественно, Сашу (так мы его называли, а на самом деле — Лю Ке Дян) пришлось сразу же подключить — и по полной схеме — к нашей дружной многонациональной команде друзей. И что поразительно, буквально через пару лет мой Саша ничем уже не отличался от своих ровесников. Единственное, что его огорчало, так это то, что немецкий язык давался ему с большим трудом… Приходилось разными способами его утешать и даже иногда говорить: «Да дался тебе этот язык? Тебе русским надо владеть, и ты уже его знаешь. Наша-то страна всегда будет с вами рядом, а где Германия?.. Надо будет, немцы и сами выучат китайский язык». Часто посещая вместе с ним китайские семьи, убедился в том, что культуры наших народов близки, прежде всего по сущности общечеловеческих ценностей. Китайцы, так же как и мы, трудолюбивы, добросердечны в отношениях с людьми и, конечно же, стремятся к учению.
Через несколько лет китайцы (в большинстве своем уже со смешанными семьями) выехали на свою родину. Было известно, что в дальнейшем такие, как мой друг Саша, окончили в СССР и техникумы, и институты и в своей стране стали руководителями производств, а также государственными функционерами. Уже в новое время, встречаясь в Санкт-Петербурге с китайскими бизнесменами, общественными деятелями, вспоминали начальные этапы становления Китая как мощной державы. И приятно всегда было слышать то, что китайский народ по достоинству оценивает большую помощь великого народа нашей страны и никогда об этом не забывает. Они уверены, что дружба и взаимовыгодное сотрудничество между нашими народами сохранится и в будущем.
Примеры с пролонгацией по времени процессов при развитии тех либо иных событий будут приводиться и дальше, что, по моему мнению, дает возможность более объективно относиться к оценке их значимости как в рассматриваемые периоды, так и в настоящее время.
Несмотря на неимоверную ответственность и грандиозность масштабов работ, их предельную срочность, невзирая на объективные проблемы и погодные условия, военные строители успешно справились с поставленными перед ними задачами: точно в определенный заказчиком срок сдали объекты в эксплуатацию. Конечно, в такой напряженной для всех обстановке имели место и разного рода негативные случаи, но совместно с командованием военно-строительных отрядов приходилось своевременно предотвращать и несанкционированные, и противоправные действия отдельных лиц.
Но приближалось время основных событий на объекте.
Боевые расчеты дежурных смен завершали профессиональную подготовку, а формирование караулов по охране и обороне БСП, КП уже заканчивалось.
«Самое оптимальное время, — подумал я, — чтобы познакомиться с офицерами полка, а также с другими категориями военнослужащих и служащих СА».
Отмечу, что и здесь каких-либо затруднений испытывать не приходилось, поскольку все офицеры заканчивали однопрофильные высшие военные учебные заведения, а многие из них уже имели опыт боевого дежурства. Приятно было общаться и работать с такими людьми — не без оснований относя их к элите общества, как на тот период, так и сейчас, не говоря уже о технологичном будущем. Без преувеличений также можно говорить, что это действительно государственные люди, которые, десятилетиями поддерживая боевую готовность на должном уровне и на самых совершенных в мире боевых комплексах, надежно обеспечивают безопасность нашего народа, несмотря ни на какие перемены в обществе.
Из истории все мы знаем, как в царской России относились к заслугам офицеров. «А что, угроз для нашего государства стало меньше, или впереди даже в этом столетии наш народ не ожидает еще более высокий уровень технических совершенств, и военных в том числе?..»
Да, каждый понимает, что потемкинские деревни уже далеко в прошлом, но как-то порой (и раньше, и сейчас) не совсем логично получается — не задействовать заслуженных офицеров в различных структурах государственного управления. В середине 90-х годов мой хороший товарищ Н. М. Чичеватов (доктор технических наук, ранее — командующий Оренбургской ракетной армией, начальник академии им. А. Ф. Можайского) избирался в районный совет депутатов и… почему-то не прошел даже в такую структуру. А ведь Н. М. Чичеватов не только знает не понаслышке и технику, и промышленность, и даже сельское хозяйство, но и по своим качествам является мудрым человеком, имеющим колоссальный опыт успешной работы с людьми.
Правда, такие люди сами по себе не могут долго оставаться без полезного дела. Так, Н. М. Чичеватов, в очередной раз проявив свои лучшие качества, один из первых в России оказался у истоков создания современного телевидения.
Просматривая жизненный путь многих знакомых (офицеров-ракетчиков), умудренных опытом эксплуатации совершенных систем вооружений, порой задумываешься над тем, что после службы они могли бы играть более значимую роль и в развитии современных производств на отечественной технологической основе.
Но даже в то время, объективно размышляя, какой-то манны небесной на ближайшее будущее ожидать не приходилось. А когда в одной из бесед мой хороший знакомый (специалист военно-полевого банка) рассказал, во что обходится государству создание только одной единицы ракетно-ядерного вооружения, стало понятно, почему (еще в 70-е годы прошлого столетия) на прилавках магазинов не было разного рода отечественных мобильных электронных устройств, в том числе и систем наподобие Интернета. И были веские основания для утверждения мнения о том, что мы имели реальную возможность (не только теоретически, но и технологически) уже много десятилетий назад производить в нашей стране современные электронные устройства. Больше чем полвека прошло с тех пор, когда мы (слушатели академии) в курсовых работах рассчитывали и конструировали устройства, которые обеспечивали устойчивый обмен цифровыми данными с объектами, находящимися и в разных точках планеты, и в космическом пространстве. А подобные аппараты систем управления, например ракетного комплекса, на порядки сложнее, нежели какие-то электронные устройства ширпотреба.
Следует отметить, что в формировании Особого отдела КГБ СССР ракетной дивизии высокопрофессиональными оперативными работниками большая роль принадлежала руководителям и кадровым сотрудникам разных уровней. Их реальная помощь ощущалась на всем протяжении службы. И в том, что все оперативные сотрудники были, как на подбор, грамотными специалистами, обладающими высоким уровнем общего развития и имеющими уже определенный практический опыт, — конечно же, заслуга кадрового аппарата. Ведь большинство обслуживаемых объектов стандартно одинаковы. И роль каждого из них в деле обеспечения безопасности страны неизмеримо велика. Всегда с благодарностью вспоминаю ту действенную помощь, которую постоянно оказывали такие опытные руководители, как генерал-майор В. М. Орлов, полковники П. С. Черний, А. И. Казаков, А. Ф. Матвеев, В. Т. Медведев.
Все оперативные работники отдела (до перехода на службу в органы государственной безопасности), как правило, имели хорошую перспективу служебного роста и в Советской Армии. Но, несмотря ни на какие преимущества и личные интересы, они добровольно приняли решение о смене характера своей деятельности.
Еще в начале обучения на Высших курсах военной контрразведки один из опытных преподавателей, обращаясь к нам, сказал: «Все вы — способные офицеры. Многие из вас могли бы стать видными военными начальниками, большими учеными и конструкторами, однако вам предстоит внешне неприметная, но очень ответственная государственная работа: обеспечить безопасность ракетно-ядерного оружия». И эта задача — на всем протяжении службы — для нас была основной.
Как-то в одной из бесед начальник штаба ракетного полка капитан Н. Е. Соловцов, рассуждая о перспективах службы, уверенно заявил, что намерен завершить ее в звании не ниже чем генерал. (Действительно, это был энергичный, профессионально грамотный, с аналитическим складом ума офицер.) В то время Н. Е. Соловцову пришлось сказать, что у меня тоже была такая же перспектива по службе в армии, но решение свое я уже принял. Через несколько лет мы встретились: он был в звании генерал-майора, а я недавно получил очередное звание майора. К Н. Е. Соловцеву всегда относился с уважением и был искренне рад за его быстрым продвижением по службе. (Закончил службу он в должности Главкома РВСН.)
Так что же еще произошло в интересующий нас период в мире и по каким причинам в 1970-х годах обстановка «вдруг» в корне изменилась?
Известно, что важнейшей компонентой ядерных сил США сразу после окончания Второй мировой войны стали тяжелые стратегические бомбардировщики. По этим самолетам они всех опережали. Высота полета делала их недосягаемыми для истребителей и зенитных систем. И американцы тогда считали, что могут беспрепятственно нарушать воздушную границу СССР, пока эти иллюзии не разлетелись «в пух и прах» — вместе с обломками самолета У-2, сбитого над Свердловском новой зенитной ракетой.
С этого момента США решили, что основной центр тяжести в ядерных силах следует переносить на подводные ракетоносцы. В 1961 г. в море вышла первая американская субмарина с ядерными стратегическими ракетами на борту. (Они воспользовались наиболее выгодным для себя видом носителей ядерного оружия: с востока и запада их территория омывается водами Мирового океана, имеется достаточное количество удобных бухт, развитая дорожная сеть, необходимая инфраструктура.)
А вот стратегические ракеты наземного базирования у них всегда отставали от двух первых китов «ядерной триады» — авиации и подводных лодок.
Был небольшой период (в 1960-х — начале 1970-х гг.), когда США добились значительного превосходства. Они опережали нас прежде всего по средствам доставки ядерного оружия. Кроме того, в 1960-е годы они применили систему разделяющихся ядерных боеголовок. (Одной ракетой наносился удар по гораздо большим площадям.)