вым делегация своего руководителя на канадской земле практически и не видела: у него была «особая» программа пребывания вместе с А. Н. Яковлевым. Российский публицист В. Н. Швед отмечает: вместо одной запланированной встречи с премьер-министром Трюдо состоялись три, в том числе с вероятным присутствием представителей США. По существу это были «первые смотрины» Горбачева с участием американцев[34].
После своей поездки в Канаду Горбачев настоял на возвращении Яковлева в Москву. Уже в том же, 1983 г. посол возвращается на родину и возглавляет Институт мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР. Спустя год организуется визит делегации Верховного Совета СССР в Великобританию. Через британского посла в Москве поступает информация о том, что премьер-министр этой страны Маргарет Тэтчер могла бы встретиться с главой делегации, если ее будет возглавлять секретарь ЦК КПСС М. С. Горбачев. Ряд историков и политиков того времени отмечают: без влияния Яковлева здесь не обошлось. Тем более и он сам, видимо, по настоянию Горбачева был включен в состав группы советских посланцев на Туманный Альбион.
Так или иначе, оба будущих архитектора перестройки в декабре 1984 г. прибыли в Англию и были приняты М. Тэтчер в особой загородной резиденции в Чеккерсе, которая предназначалась для особо важных и доверительных встреч с иностранными представителями. Итоги визита превзошли ожидания «железной леди». Она, конечно, была проинформирована своими заокеанскими коллегами о том, что Горбачев, в отличие от своих товарищей по Политбюро, проявляет значительный интерес к западным моделям управления экономикой и к западной системе ценностей. Но неожиданные откровения Горбачева по вопросам ядерных вооружений, для которых у него, скорее всего, не было полномочий, потрясли ее. Михаил Сергеевич выложил на стол переговоров подлинную сверхсекретную карту Генштаба с направлениями ракетных ударов по Великобритании и сказал растерянной Тэтчер: «С этим надо кончать». Сразу же после завершения визита Горбачева Тэтчер вылетела в Америку, чтобы поделиться с президентом США впечатлениями о будущем советском лидере[35]. Впоследствии она, как пишет Н. И. Рыжков в книге «Главный свидетель»: «…с гордостью говорила: “Мы сделали Горбачева Генеральным секретарем”»[36].
РОССИИ», № 3 (174), март 2011 г. // URL: http://suzhdenia.ruspole.info/node/1827 (дата обращения: 23.03.2014).
Да, отечественные и зарубежные историки и политики, имевшие отношение к деятельности М. С. Горбачева, и он сам, несмотря на свои первичные заклинания, с годами постепенно приподнимают занавес над сутью процессов, происходивших в перестроечный период и особенно в 1991 г.
Раскрыл свои карты и «духовный наставник» генсека — А. Н. Яковлев, открыто признавшийся, что он посвятил работу в Политбюро ЦК КПСС «борьбе с советским тоталитаризмом и КПСС». В обстоятельном интервью «Литературной газете» в 1991 г. он, в частности, сказал:
«Представьте себе, что мы в 1985 г. сказали бы, что надо переходить на другой общественный строй? Ведь вот сейчас все нас обвиняют, что у нас не было плана? Какой план? Давайте вместо социализма учредим другой строй? Где бы мы оказались? Самое ближнее — в Магадане. И то не довезли бы…
В конце концов я пришел к одному выводу: этот дикий строй можно взорвать только изнутри, используя его тоталитарную пружину — партию. Используя такие факторы, как дисциплина и воспитанное годами доверие к Генеральному секретарю, к Политбюро: раз Генеральный говорит так, значит — так оно и есть»[37]
Сегодня особенно поражает, как близки эти слова Яковлева менторскому высказыванию в 1991 г. бывшего директора ЦРУ США Роберта Гейтса: «Мы понимаем, что Советский Союз ни экономическим давлением, ни гонкой вооружений, ни, тем более, силой не возьмешь. Его можно разрушить только взрывом изнутри»[38].
И в этом состояла одна из важнейших причин трагедии партии и страны. Подавляющее большинство партийного и государственного аппарата верило высшему руководству государства и, даже видя серьезные недостатки в деятельности Горбачева, критикуя его за них, не подозревало, что события развиваются по воле лидера-предателя. На основании той информации, которая оказалась мне доступной, считаю необходимым сделать некоторые акценты в горбачевском поведении в августовских событиях и в последние месяцы существования Советского государства.
«Он нас всех продал!»
Каких только ярлыков не навесили недруги cоветской власти на ГКЧП и его цели: это и путч, и заговор, и мятеж, и государственный переворот, и даже — пиночетовщина. Но ничего подобного члены ГКЧП не желали. Они сами занимали высшие посты в государстве и выступили, прежде всего, против распада СССР, а не против лично Горбачева.
Более того, можно утверждать, что ГКЧП являлся, по существу, детищем Горбачева и имел правовые предпосылки. Этого мнения придерживаются А. И. Лукьянов и Ю. А. Прокофьев. Ведь известно, что 3 апреля 1990 г. был принят Закон СССР «О правовом режиме чрезвычайного положения». В марте 1991 г., с учетом углубляющегося в стране кризиса, президент-генсек создал комиссию во главе с Г. И. Янаевым по выработке механизма реализации этого закона на практике. В эту комиссию вошли почти все будущие члены ГКЧП.
Результатом ее работы стало издание 16 мая 1991 г. Указа Президента СССР № 71977 «О неотложных мерах по обеспечению стабильной работы базовых отраслей народного хозяйства», в котором впервые говорится, что обстановка требует особых действий в экономике, находящейся в критическом состоянии. По свидетельству самого Горбачева, он даже согласовал названный указ с Ельциным[39].
Было разработано, как отмечают Г. И. Янаев[40] и бывший в 1991 г. руководителем Гостелерадио СССР Л. П. Кравченко[41], четыре варианта введения чрезвычайного положения.
А. И. Лукьянов пишет, что «3 августа 1991 г., всего за две недели до так называемого путча, Горбачев на заседании кабинета министров констатировал “наличие в стране чрезвычайной ситуации и необходимости чрезвычайных мер”. Причем, как он подчеркивал, “народ поймет это!”»[42]. К тому времени Россия, по существу, объявила банкротом Советский Союз. Об этом свидетельствовали отказ платить в федеральный бюджет основную часть российских налоговых сборов, признание верховенства Конституции РСФСР и российских законов над федеральными, возможность бойкота любых постановлений союзного правительства, если они касаются России. Обстановка в СССР стала неуправляемой.
Командующий сухопутными войсками СССР в 1991 г. В. И. Варенников приводит в своей книге «Дело ГКЧП» выдержку из стенограммы того заседания союзного правительства накануне отлета Горбачева в Крым: «Я завтра уеду в отпуск с вашего согласия, чтобы не мешать вам работать»[43]. Вот как! Высшее должностное лицо отбывает на отдых и ставит свое ближайшее окружение — остающихся «на хозяйстве» руководителей страны — перед многотрудной дилеммой: быть или не быть этой стране?
Ожидаемое 20 августа неправомерное подписание без обсуждения Верховным Советом СССР нового союзного договора лишь частью республик, закрепление в нем отмеченных выше «новых» отношений с Россией поставили бы крест на Советском Союзе. А это входило в прямое противоречие с Конституцией СССР и результатами состоявшегося в марте 1991 г. Всесоюзного референдума, когда три четверти граждан высказались за сохранение Союза.
Говорят, что у членов ГКЧП были разные мотивации при вхождении в этот орган. Мол, некоторые из них надеялись таким образом сохранить свои высокие государственные должности. Но так ли это важно? Важнейшей и совершенно законной мотивацией для всех участников ГКЧП являлась главная цель — сохранить Советское государство, оставаться верными Конституции и социалистическому выбору своего народа. Это был акт отчаяния в условиях крайней необходимости, благородный и мужественный шаг во имя спасения Отечества от распада и национальной катастрофы.
Понимая тяжесть обстановки в стране и желая не допустить прохождения ею точки невозврата к действующему конституционному устройству, группа руководителей, занимавшихся по поручению Горбачева разработкой документов, связанных с введением чрезвычайного положения, вылетает 18 августа к нему в Форос и предлагает принять необходимые меры для спасения СССР. Президенту сообщаются предполагаемые практические шаги будущего ГКЧП, его состав.
Михаил Сергеевич не говорит, что вводить чрезвычайное положение не надо. Он говорит, что не может в этом участвовать. Член той форосской делегации генерал В. И. Варенников так описывает окончание встречи с Горбачевым: «Мы попрощались. Он подал всем руку, сказав: “Черт с вами, делайте, что хотите, но доложите мое мнение”»[44]. Спрашивается какое? То есть опять: ни «да», ни «нет». Таким образом, в критический для великой страны час ее действующий президент самоустраняется от наведения в ней должного порядка, чем создает прямые предпосылки для последующих, уже необратимых трагических событий в общественной жизни.
Очень точно по этому поводу высказался А. И. Лукьянов: «Ведь многие могут поставить себя в подобную острую ситуацию. Скажем, находящийся в отпуске директор завода или совхоза, просто глава семьи, узнав, что дома затевается что-то неладное, видимо, не раздумывая, бросится к себе на производство, в свой город, село, чтобы разобраться, остудить страсти, предупредить неразумные шаги. А тут речь шла о судьбе целого народа, огромного государства