мы — единственная легитимная сила и власть на огромной территории страны”, как вся ельцинская абракадабра переворачивалась, подчиняясь логике соподчинения в единой стране, которую парламентарно еще нужно было разрушить. Но для этого нужно было обладать личной смелостью. Нужно было любить страну больше себя»[54].
Эти простые качества человека-гражданина обошли Горбачева далеко стороной. В своей изменнической политике он делал все только ради того, чтобы самому оставаться на вершине власти — причем не важно, какого государства: ССГ или СНГ. Однако Ельцин переиграл Горбачева и оставил его не у дел.
Вызывает большое уважение гражданская позиция генерала В. И. Варенникова, который, в силу своих убеждений, оказался активным сторонником ГКЧП, за что подвергся аресту и судебному преследованию. Поддерживая действия ГКЧП, он выступал против развала нашей державы, холуйства и пресмыкания перед Западом и США, что в итоге привело к обнищанию, разложению и унижению народа. Глубокая убежденность Валентина Ивановича в своих поступках отразилась в том, что он стал в 1994 г. единственным из обвиняемых по делу ГКЧП, кто отказался принять амнистию, предстал перед судом и был оправдан. Замечу: оправдан в ельцинской России и при участии Горбачева в судебном процессе в качестве свидетеля, о чем подельник бывшего генсека А. Н. Яковлев с желчью заявил: «Надо этот суд судить»[55].
В тот принципиально важный момент Валентин Варенников проявил себя как Великий Сын России. Это он, прошедший войну от Сталинграда до Берлина, трижды раненный, Знаменосец исторического Парада Победы в Москве, один из самых образованных и эрудированных советских военачальников, Герой Советского Союза, народный депутат СССР, обвиняемый в измене Родине за связь с ГКЧП, задал на суде прямой вопрос Горбачеву, глядя ему в глаза:
— Скажите, свидетель, почему вы в итоге своей деятельности стали ренегатом в партии и предателем своего народа?
Горбачев несколько минут возмущался: это, мол, произвол, задавать такие вопросы, и пытался воздействовать на суд. Но Валентин Иванович твердо произнес в наступившей тишине:
— Так я жду ответа!
После этого, пишет В. И. Варенников, «Горбачев беспомощно развел руками, а председательствующий, словно спохватившись, объявил, что вопрос снят, так как носит политический характер. Верно, но ведь он освещает истину — кто предал наш народ»[56].
Валентин Иванович сожалеет, что не сказал это Горбачеву раньше, хотя бы в 1987–1988 гг. А я вспоминаю совещание в Смольном в июле 1989 г., когда генсек приехал в Ленинград снимать Ю. Ф. Соловьева. Тогда первые секретари райкомов города открыто предрекали: после сдачи Горбачевым первых секретарей обкомов может последовать и сдача партии.
Дни допроса Горбачева в качестве свидетеля стали днями его позора. Ведь здесь он не мог бравировать истинными целями своей политики, иначе из свидетеля превратился бы в совсем иное действующее лицо на суде. Признание судом В. И. Варенникова невиновным оправдывало, по существу, и всех членов ГКЧП.
Когда я узнал об известной антисоветской речи Горбачева в Стамбуле в 1999 г., то, потрясенный ее содержанием, обратился к Интернету за уточнениями и встретил там привлекшее мое внимание мнение на этот счет одного, вероятно, случайного пользователя Всемирной паутины. Он в резкой форме высказывался примерно так: мол, кишка тонка у Михаила Сергеевича для намеренного могильщика Советского Союза и что эта стамбульская речь — прежде всего пиар-акция для продолжения сбора дивидендов от его предательской политики в годы перестройки. Пришлось задуматься: мог ли действительно Горбачев ставить перед собой задачу уничтожения коммунизма? Он ведь, кстати, по мнению ряда коллег из своего ближайшего окружения, не отличался выдающимися волевыми и интеллектуальными качествами.
Но вот мне в руки попадает книга журналиста А. П. Шевякина «Как убили СССР», в которой автор, рассуждая о виновности конкретных лиц в гибели Советского Союза, отмечает: «Когда кого-то обвиняют в чем-либо, я задаю себе вопрос: а под силу ли ему было осуществить это в профессиональном плане? И тут обвинения М. С. Горбачева в соавторстве с Б. Н. Ельциным в развале СССР у меня вызывают улыбку. Это была наисложнейшая интеллектуальная задача, которая в начале своего пути даже в принципе не имела решения, для одного только ее описания требовалось подключить лучшие силы, может быть, всего мира. Она уж явно не для их мозгов. Как могли эти две интеллектуальные сироты… сообразить, как такие дела делаются вообще? Здесь все на компьютерах было просчитано. Да, юридически они виновны — тут я не веду спор, но насчет их интеллектуальных способностей я сильно сомневаюсь»[57].
Александр Шевякин приходит к выводу, что в отношении СССР в ходе начатой Горбачевым перестройки велась организационная война с активным участием американских оргпроектировщиков. «Это война, которая целиком и полностью проходит в тиши кабинетов высоких начальников, на совещаниях и заседаниях, в ходе пленумов и парламентских дебатов, а также за пределами официальных мест, когда дела решаются в неформальной обстановке»[58]. Эта системная война пронизала своими подлыми щупальцами все управленческие структуры Великого Союза, постепенно уничтожая государственную власть. Шаг за шагом «был полностью стерт весь союзный центр, и таким образом через его уничтожение убит весь СССР»[59].
Советский Союз практически с самого его рождения многие отечественные политические деятели называли осажденной крепостью. «Но… на каком-то этапе, — констатирует А. П. Шевякин, — народ просто расслабился, позволил себе некоторые бойницы закрыть, в какие-то стороны не смотреть, а на последнем этапе открыть и ворота, через которые хлынули целые табуны троянских коней. И в итоге, перефразируя известное выражение, можно сказать, что нет таких крепостей, которые не могли бы сдать подлецы…»[60].
Последняя фраза для исследования роли главы нашего государства в период его перестройки является, на мой взгляд, ключевой. В августе 1991 г. организационная война с позиций внешних и внутренних действительно поразила все управленческие структуры Союза. Но стоило бы Горбачеву не уйти в отпуск в такое ответственное для страны время или вернуться 18 августа в Москву вместе с приезжавшей к нему в Форос делегацией будущего ГКЧП и проявить свою гражданскую ответственность — употребить данную ему народом власть, то даже тогда еще многое можно было развернуть так, чтобы враждебный для СССР «политический пасьянс» не сошелся. И при всех происках Запада и их московских клевретов не произошло бы одномоментного обрушения государственного и партийного стержневых скрепов Союза.
Однако в этой судьбоносной ситуации главное руководящее лицо страны оказалось, мягко говоря, слабым звеном. И тут, возможно, интересы Запада и Горбачева определенно совпали.
Ю. И. ДроздовРоссия для США — не поверженный противник
ДРОЗДОВ ЮРИЙ ИВАНОВИЧ — основатель «Вымпела», генерал-майор, выпускник ВИИЯ (1956). 35 лет своей жизни отдал службе в нелегальной разведке, был советским резидентом в США и Китае, прошел путь от оперативного уполномоченного до начальника управления «С» Первого главного управления КГБ (нелегальная разведка). В течение 12 лет руководил нелегальной разведкой СССР, создал группу специального назначения «Вымпел», руководил операцией «Шторм-333» по взятию дворца Амина в Кабуле, принимал участие в событиях послевоенного периода государства. Награжден орденами Ленина, Отечественной войны I степени и другими российскими, советскими и зарубежными наградами.
10 марта 2011
Начальник Управления нелегальной разведки КГБ СССР, живая легенда отечественных спецслужб, генерал-майор Юрий Дроздов в интервью «Фонтанке» рассказывает о секретных соглашениях Госдепартамента США и объясняет, что источник межнациональных конфликтов в России находится на Западе, раскрывает американские методы влияния на массы и вспоминает, как был резидентом советской разведки в Китае и США и спасал из нью-йоркской тюрьмы Рудольфа Абеля.
— Согласно внешнеполитической доктрине США времён СССР само существование Советского Союза было несовместимо с американской безопасностью. Изменилось ли, на Ваш взгляд, отношение США к России после официальной констатации окончания холодной войны и распада СССР?
— К 1991 г., если судить по документам Международного валютного фонда и ряду документов внутри самих США, американцами было проведено глубокое изучение нашей экономики и морально-политического состояния и настроения советского народа. Конгресс США рассмотрел эти материалы и в результате был принят закон 102 от 1992 г. под оскорбительным для России названием «Закон о свободе для России и новых независимых государств». Одновременно, осенью 1992 г., Объединённый комитет начальников штабов США доложил президенту и Конгрессу оценку состояния вооружённых сил Соединённых Штатов, где в первом же абзаце 11-й главы «Специальные операции» говорится, что, не смотря на то, что руководители России взяли на себя обязательства реформировать свои вооружённые силы и правоохранительные органы, Россия всё равно будет оставаться нашим главным противником, требующим самого пристального внимания.
— Но можно ведь и сказать, что это были только первые постсоветские годы и США, быть может, ещё находились под впечатлением недавнего милитаристского, с их точки зрения, прошлого нашей страны? Просто-напросто не спешили нам доверять.
— Ну, в принципе можно сказать, что тогда ещё было горячее время, «лихие 1990-е», но… Несколько лет тому назад Норвежский институт стратегических исследований опубликовал работу, написанную бывшим советским офицером, который, вероятно, когда-то «ушёл» на Запад — я специально не исследовал это обстоятельство, — под названием «Может ли территория бывшей сверхдержавы стать полем боя». В ней он, исходя из собственного опыта и на основании анализа многих документов, даёт заключение, какое сопротивление на территории России могут встретить военные подразделения стран НАТО: в каком месте их будут встречать камнями, в каком месте будут стрелять, а в каком будут приветствовать.