— Привет, пап, — чмокнула Амалия отца в щеку, — У него и своих дел хватает.
— Такой занятой?
— И вечно хмурый, — улыбнулась дочь.
— Как ваши успехи? Удалось чего-то добиться?
— Да так… — махнула она рукой, — Небольшие успехи есть. Я магию научилась видеть…
— Прости, что? — Амон вроде услышал слова дочери, но сразу весь их смысл в голове не укладывался.
Обычные люди видели проявление магии, только когда та сопровождалась физическими эффектами. Пламя, лед, молнии или свет. Но саму начинку, что стояло за этим не видел никто. Ходили слухи, что есть умельцы, способные видеть, но…
Лично Амон считал, что это следствие запредельной чувствительности. Если слепой будет долго и усердно тренироваться пару десятилетий, то научится двигаться лучше зрячих. Так же и маги, тренируясь десятки лет, они формировали в себе то, что называется ощущением магии. Но это не было четкой картинкой. Работа шла на уровне ощущений и маги отличались точностью этой работы.
В некоторых случаях, если вложить много силы в заклинание, оно приобретало проявленную форму. То, что называлось овеществленной магией. Так маги, достигшие могущества, часто и поступали, проявляя свои заклинания, изучая их и шлифуя. Загвоздка в том, что для этого требовалось запредельная сила и контроль. А ещё лучше специальное место, где не надо опасаться выпустить вложенную мощь. Раньше самое простое было отправиться за Пасть, где и энергии много, и сеять разрушения не страшно. Но это опять же, недоступно многим, потому что слабому магу там делать нечего. Вот и получается, что первые десятки лет жизни юным дарованиям приходилось действовать буквально вслепую.
Амалия это прекрасно знала. Амон знал, что она знала. И поэтому если дочь говорит, что научилась видеть магию, это либо неудачно подобранная фраза, либо…
Мозг главы рода за несколько секунд выстроил цепочку событий. Дочь уехала к Клозу, тот давно успел прославиться своей чувствительностью и вот теперь Амон получил такое заявление.
— Давай уточним… — медленно проговорил он, — Ты именно видишь?
— Да, именно вижу. Все те символы, что сама создаю. Да и вообще, теперь гораздо лучше ощущаю потоки энергии, её концентрацию в окружающем пространстве, сами заклинания, уровень магов и всё то, что связанно с магией.
— И эти чудные способности открылись благодаря твоему парню?
— Именно. Скажу сразу, что он не хотел бы, чтобы это стало общеизвестным.
— А он может открыть эту способность и в других?
— Может. Если его хорошо попросить, — улыбнулась дочь хищной улыбкой прожженного капиталиста, на что её отец хмыкнул.
— Как же он это сделал?
— Какое-то родовое умение. Он не вдавался в подробности, а я не спрашивала, — ответила Амалия. Ни один мускул на её лице не дрогнул.
— Ясно… — тихо пробормотал Амон, задумавшись, — Не поверю, пока своими глазами не увижу. Пойдем, устроим тебе проверку. Если сможешь повторить родовые символы…
— Надо попробовать. Я как раз хотела с просьбой обратиться, чтобы ты мне показал всё наследие, пап.
— Всё может и не покажу, рановато… Но тест мы тебе сейчас устроим точно. Идем.
На следующий день после того, как Амалия уехала, меня чуть ли штурмом не взяли. В смысле Сара Шелия, которая жена Баррака и главный целитель в их роду, буквально примчалась ко мне, отыскала на базе и ворвалась в кабинет.
— Эдвард!
И столько эмоций было в её голосе, что только дурак не догадается, зачем ко мне пришли.
— Амон, конечно, попросил тебя не осаждать так сразу, но мы ведь с тобой договоримся? — посмотрела она на меня с оскалом голодной акулы, что встретила человека в открытом море.
— Надеюсь, ко мне не выстроится очередь, — только и сказал я, вставая из-за стола.
— Не переживай. Знают пока только Амон, да я. Ещё Амалия само собой. Так что…? — спросила она с надеждой.
Женщине я отказывать не стал. И не отказал бы, даже не будь Амалия моей девушкой и не будь хороших отношений с её родом. Сара почти месяц обучала меня премудростям работы с человеческим организмом. Делала она это не на отвали, а вкладывалась, ничуть не щадя мои мозги, запихивая туда тонны информации об исцеление. В какой-то степени я создал форму благодаря этим знаниям.
— Изменения обычно происходят на следующий день. Может на второй…
Тут я подумал, что если всплывет передача умения Волчонку, обычному парню, этот фурор будет побольше, чем в случае с магами. Мда…
— Я уже в курсе. Успела расспросить Амалию.
— Раз так, то начнем.
Было заметно, что Сара волнуется. Вон как кулаки сжала, а тело напряжено, как струна.
— Только расслабиться надо.
— Да, конечно…
Неужели для неё это так важно, что она настолько разволновалась? А ведь Сара не юная девочка, а взрослая женщина, со стальным характером. Она целитель. А значит видела смерть, кровь и разное дерьмо в промышленных масштабах.
Спустя десять минут дело было сделано. Сара получила форму. Задерживаться она у меня не стала, пообещав сообщить, как пройдет. Мне всё так же требовалась обратная связь для накопления статистики. Когда женщина уехала, я вернулся к тому, чем занимался до этого. А конкретно — разработкой двух форм.
Первая — это очищение. Вторая — поисковая форма. Она требовалась, чтобы отыскать Нойманна. Чем больше он оставался на свободе, тем выше риск, что его безумные обещания воплотятся в жизнь. Успеха пока не достиг в обоих случаях. С очищением тупо не хватало контроля и силы. Я уже начал подумывать, чтобы разбить задачу на несколько частей, но и это реализовать не так просто. Ведь надо заложить в организм последовательное развитие. В случае очищения, это перестройка чуть ли не всей энергетики и чем больше я погружался в это, тем больше деталей находил.
Что касается поиска, тут ещё хуже. Вариантов, как его реализовать даже на вскидку уйма. Надо попробовать воплотить каждый, а потом проверить в реальной жизни. Долгая, затратная по силам и муторная работа.
Но куда деваться. Жить захочешь и не так выкрутишься.
Спустя четыре дня.
— Это нечто! — в который уже раз воскликнула Сара.
— Согласна, — закивала стоящая рядом Амалия.
После того, как целительница вернулась домой, у неё, как и ожидалось, на следующий день открылось истинное зрение. В зачаточном состояние, но и это уже было прорывом. У Амалии к тому моменту дела обстояли чуть лучше, она более отчетливо различала тонкости магии. Пообщавшись, две женщины объединились и Саре пришлось вспомнить старые денечки, когда она была в роли ученицы. Самой учить — это да, ей привычно. А вот учиться чему-то заново — это несколько позабытая роль.
Так и пролетели два дня, когда обе женщины сутки напролет тратили силы на создание очередных символов. Сара знала их в десятки раз больше, чем Амалия, поэтому для той это тоже было как дополнительное обучение.
— Который день не перестаю удивляться. По моей оценки качество плетений выросло как минимум в два раза. Эдвард говорил, насколько далеко этот навык можно развить?
— Нет, — покачала головой Амалия, — Мне кажется, он иначе это воспринимает.
— Как?
— Ну… — замялась девушка, подбирая слова и обдумывая, что можно сказать, а что лучше скрыть.
— Не переживай, его тайны я никому не выдам, — усмехнулась Сара, — Даже твоему отцу.
Амалия на это лишь вздохнула про себя. Если надо будет, то выдаст. В этом вопросе девушка иллюзий не питала.
— Эдвард молод и до многих вещей доходит сам, открывая их заново. — ответила она осторожно, — Насколько знаю, привычные нам символы он не использует.
— Знать бы ещё, практиковали ли их у него в роду, — нахмурилась Сара.
— Если и практиковали, то когда бы успели научить?
— Да кто знает. Твоего парня либо тайно очень хорошо обучали, либо он гений. Думаешь, он не использует символы, значит?
— Угу. Поэтому у него и не было потребности учиться их видеть.
— Понятно. Хочется верить, что потенциал у этого умения имеется… Это ведь какие перспективы… Давай новое упражнение. Создавай привычное тебе солнце и попробуй его сжать до минимума, с сохранением формы. Если сможешь вложить ещё больше силы, то хорошо.
— Смысл?
— Принцип матрешки. Если научиться сжимать заклинания, то это потенциально откроет… Да много чего откроет. Свободное творчество. Сама знаешь, насколько трудно создать новый символ. Я не помню, чтобы кто-то на моем веку это делал. Только великие маги рода умудрялись, после передавая открытое знание наследникам.
— Думаешь, мы сможем что-то создать сами?
— А почему нет, — пожала плечами Сара, — Для начала надо освоить то, что есть. Потом займемся оптимизацией. Дальше кто знает, может и создадим что-то. Это навеки впишет наши с тобой имена в историю, так что старайся больше, девочка.
На это Амалия лишь улыбнулась, пытаясь создать то, что ей сказали. За прошедшие дни девушка скакнула вперед лет на пять в своем развитие. То, что считалось великим мастерством в её семье стало доступным меньше, чем за неделю. Невообразимая ранее скорость.
Внезапно символ солнце вспыхнул и распался. Амалия нахмурилась, создала ещё один и… Тот снова сорвался.
— С тобой всё в порядке, дорогая? — забеспокоилась Сара.
Новые возможности вели к новым опасностям. Как врач, Сара прекрасно осознавала риски в связи с чужими родовыми дарами и открытием новых способностей.
— Затошнило что-то… — неуверенно ответила девушка и схватилась за живот.
От чего Сара нахмурилась ещё больше и рефлекторно сплела заклинание диагностики. Как только то заработало, брови женщины взметнулись вверх.
— Тетя? Что со мной? — напряглась Амалия, видя её лицо.
— Даже не знаю, как тебе сказать, — покачала та головой, — Походу вы, ребятки, допрыгались.
— Да что там?
— Наверное, тебя надо поздравить. Да и Эдварда тоже!
— Тётя! — начала заводиться Амалия, от чего у неё закружилась голова, а тревога только увеличилась.