— Не надо. — Главный инженер выставил руки, точно пытаясь отгородиться. — Да, были разработки. Есть ряд болезней, которые можно если не излечивать, то хотя бы купировать приступы с помощью направленного излучения.
— Кто вёл исследования?
— Я… не помню.
— Вы опять? Только что вы продемонстрировали сразу два признака лжи.
— Ронтон Алу, — чуть слышно проговорил инженер.
— Если не ошибаюсь, профессор Алу был одним из основателей теории волновых излучений.
— Да, это так.
— В каких отношениях вы с ним состояли?
Допрашиваемый глубоко вздохнул.
— Я был его аспирантом.
— Вот это правда.
— Но тема закрыта. Ещё в самом начале войны профессор куда-то пропал. Когда хонтийские танки вошли в город, штурмовики и ополченцы удерживали рубеж по реке ещё полдня. Я как раз занимался эвакуацией завода, приехал в дом профессора Алу, а там всё нараспашку, ни его, ни его близких нет. Так и не выяснили, куда они исчезли.
— Да, печальная история. — Странник пожевал губами. — И что было потом?
Внимание шефа контрразведки привлёк рёв форсированного двигателя.
— Энц генерал, — дверь приоткрылась, — бронеход…
— Я слышу.
— Я покуда могу быть свободен? — поинтересовался главный инженер.
— Ни в коем случае. Передохните. Вспомните, что и как было. Я вижу, разговор у нас имеет быть более содержательным, чем предполагалось вначале. А потому готовьтесь отвечать на вопросы. — Странник поднялся из-за стола. — Если хотите, вам принесут кофе.
— Благодарю вас. Если не сложно…
Шеф контрразведки поглядел на дежурного офицера. Тот кивнул и исчез за дверью. Едва лейтенант вернулся с чашечкой бурды из кофейного аппарата, дверь распахнулась.
— Энц генерал!
— Без присказок! Слушаю вас, Тоот.
— Оцепление выставлено, новых следов пока не обнаружено.
— Это можно было доложить дежурному офицеру.
— Энц генерал, — без обычной бронзы в голосе сообщил ротмистр, — я доставил пленного.
— Кого? Господин ротмистр, вы ничего не путаете? Мы уже с кем-то воюем?
— Так точно, энц генерал! Против нас воюют, а значит, и мы воюем. Сегодня вечером неизвестные сожгли дом энца Дэнна.
— Гай Дэнн? — не удержался главный инженер. — Он жив?
— Вы знакомы? — повернулся к нему Странник.
— Мы были приятелями. Он как раз работал над интересующей вас темой с профессором Алу. Очень талантливый инженер. Хотя человек был, я бы сказал, ершистый.
— Понятно. Ладно, ротмистр, что там ещё за пленный?
Тоот обернулся к двери.
— Вносите.
Два бойца комендантского взвода, пыхтя от натуги, тащили глупо улыбающегося парня в распахнутой на груди чёрной рубахе муниципального стражника.
— Зачем ты приволок эту падаль? — брезгливо глядя на тело, спросил шеф контрразведки. — Если тебе надо было его допросить, почему не допросил сам?
— Вот почему, энц генерал. — Легионер наклонился к Руту и сдёрнул с его пояса излучатель — точную копию коробочки, лежащей на столе.
— А-а-а! У-у-у! — взвыл стражник. — Тоот, отдай!
— Что с ним?
— Не могу знать, энц генерал. Ясно только, что отсутствие этой штуковины доставляет ему жуткую боль.
— Отдай, Тоот! — Рут Ватада скрючился и стал кататься по полу.
— Совсем как выродок, — подытожил результаты наблюдений легионер.
— Но сейчас не время, — удивлённо заметил главный инженер.
— А вам откуда знать? — резко повернулся генерал.
— Но сеансы… — Главный инженер почувствовал, что бледнеет под змеиным взглядом немигающих зелёных глаз.
— Сболтнули что-то лишнее?
— Я не… — Технарь утёр со лба пот и дрожащими пальцами расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
— Встать! Ротмистр, обыщите его!
— Лицом к стене! — заученно скомандовал Тоот. — Стать на носки, опереться пальцами рук; на стену! — Он начал охлопывать на глазах взмокшего инженера.
— Уж простите, — начал было Атр. Он чувствовал себя неловко. Не прошло и суток, как он собирался провести с ним вечер, вспоминая Ориена Тоота. И вдруг рука ротмистра нашарила под рубашкой Клосса закреплённый на поясе знакомый на ощупь жестяной корпус. — Энц генерал, тут это…
— Ротмистр, я тебя не узнаю. То вопишь так, что лампы качаются. То бормочешь, как на первом свидании.
— Это. — Легионер виновато поглядел на главного инженера и достал из-под его рубахи излучатель.
— Какая забавная находка! — всплеснул руками генерал. Лицо главного инженера как-то сразу осунулось, но теперь он прямо, холодно и без колебаний глядел на контрразведчика. Странник перевёл глаза на катающегося на полу муниципального стражника.
— Тоот, отдай! Тоот, отдай! Ну прошу тебя!!
— Ротмистр, заткни ему пасть.
— Прикажете? — Тоот с явной неохотой положил руку на кобуру.
— Да ты что, совсем очумел? Верни ему соску. Потом разберёмся, что это за истерика. — Он вновь повернулся к стоящему у стены главному инженеру: — У вас, как я смотрю, отсутствие излучателя не вызывает столь бурной реакции.
— Нет. — Глаза инженера смотрели упрямо и спокойно.
— Это замечательно, просто замечательно. Тогда будьте любезны, вернитесь на своё место и расскажите мне подробно, что всё это означает? Надеюсь, у вас отсутствует необходимость брать собственный прибор в лабораторию для его тщательнейшего изучения?
— Отсутствует. — Нарти Клосс устало занял место за столом. — Да, это излучатель. Его начали разрабатывать до войны как медицинский прибор. Действительно, энц генерал, как медицинский прибор.
— Это я уже слышал. Потом работы свернули. Но дальше-то что?
— После войны мир разделился на выродков, к которым, увы, отношусь и я. И всех прочих, считающих выродков злобными чудовищами, желающими гибели всему живому.
— Забавная история. — Странник хрустнул пальцами. — Главный инженер завода излучателей — выродок.
— Такова ирония судьбы. Но эта работа — то, что я умею лучше всего. Или вам было угодно, чтоб я таился по лесам, как все эти подрывники, или гнил в бараке на Голубой Змее?
— Мне угодно знать правду. Если вы будете откровенны, я обещаю, что вас никто не тронет, даже если вы станете носить табличку на груди «Я выродок».
Инженер грустно усмехнулся:
— Правда — слово, исконный смысл которого давным-давно утерян. Будь по-вашему. После войны группа молодых учёных — не спрашивайте, я не знаю их — доработала имевшийся опытный экземпляр излучателя. Теперь он фактически блокирует мозг, задавая нейрорецепторам новую, специально написанную программу. Она начисто подменяет реальные ощущения внушёнными. Как под гипнозом вы едите луковицу, а вам кажется, что в руках у вас яблоко.
— То есть, когда начинают работать ваши замечательные изделия на башнях ПБЗ, эта штуковина перебивает их сигнал своим?
— Можно сказать и так. Хотя вы же знаете… — Он не договорил.
— Знаю, — резко перебил его Странник. — Но сейчас о другом. Вот эта дубина стоеросовая, валяющаяся на полу, не выродок. Казалось бы, ему аппарат точно не нужен, но он у него есть. Аппарат, за который отвалили бы любые деньги люди, куда более значимые, чем он. Но без него этот господин ведёт себя, мягко говоря, странно. Вам не кажется?
— Не кажется, — вздохнул инженер. — Когда после воины эти молодые учёные продолжили разработку, у них не было денег…
ГЛАВА 18
Странник поглядел на притихшего, вновь довольного жизнью муниципального стражника и скомандовал Тооту:
— Заприте его. Там внизу есть кладовые. Заприте, выставьте караул, а сами передохните. Я распорядился, чтоб на верстаках убрали и чтоб привезли спальные мешки. Условия не ахти какие, но вам-то не привыкать.
— Слушаюсь! — бойко ответил ротмистр, показывая, что лишь подчиняется приказу, совсем не устал и готов прямо сейчас хоть в лёд, хоть в пламень.
— Ступайте, — отмахнулся Странник. — Думаю, что до утра вы мне не понадобитесь.
Атр велел бойцам комендантского взвода подхватить блаженно улыбающегося клиента под мышки и тащить вниз. Но только дверь кабинета захлопнулась, Тоот почувствовал, насколько он вымотан. Как тогда, в ущелье Волчьей Пасти, после отражения уже которой по счёту атаки хонтийских танков.
Закрыв пленника, Атр доковылял до отведенного ему верстака и рухнул, провалился в сон, едва успев по намертво въевшейся привычке сунуть под скатку пистолет. Сначала в сознании мелькали обрывки круговерти минувшего дня… И вдруг он увидел брата. Брат казался постаревшим, с бледным лицом землисто-серого цвета, но вместе с тем, как в прежние времена, полным решимости. Он что-то говорил собравшимся вокруг обеденного стола людям. Говорил жёстко, подкрепляя каждую фразу рубящим движением ладони.
Атр повернулся с боку на бок, что-то глухо простонал во сне и попытался сделать шаг. Хобот спального мешка не дал ему двинуться с места, и ротмистру приснилось, что ноги его будто склеены и он не может вырваться, шагнуть вперёд. Тут дверь приоткрылась, Атр увидел молодого адъютанта, такого же бледного, как и брат. Он доложил Ориену что-то неслышное, тот кивнул и сделал три шага к двери. Атр с интересом следил за происходящим.
Он нередко видел брата во сне, иногда беседовал с ним и даже ел за одним столом, но в нынешнем сне была странность: Ориен и окружавшие его люди что-то говорили, но ротмистр никак не мог разобрать, что. Он всматривался в движения губ старшего Тоота, силясь понять, о чём идёт речь. Но тщетно. Зыбкие образы расплывались перед ним при каждой попытке вглядеться. Адъютант отступил, пропуская в комнату новых визитёров.
Ротмистр застонал, пытаясь нащупать что-то во сне, ухватился за край деревянного верстака и сжал его с такой силой, что ногти впились в столешницу.
— Эк его! — вздохнул, глядя на мечущегося во сне офицера, один из бойцов комендантской роты. — Воюет, небось.
— Воюет, — кивнул ему в ответ хмурого вида седоусый фельдфебель. — Я по себе знаю. Сколько раз снилось, будто хонтийцы меня в плен берут, патроны закончились, взять неоткуда, а эти гады окружили, хохочут… Я мечусь, ищу, где бы спрятаться, да негде.