– Хочу сделать вам презент. – Николай Львович вытащил из кармана и протянул мне небольшую резную коробочку. – Это мне досталось в одном поселении, которое рядом с озерами. Изначально я посчитал, что его основали староверы или беглые. Знаете, ошибся, люди живут обособленно, в городе не бывают, предпочитают выменивать товары в деревнях, до которых там добираться не одну неделю. Нас встретили настороженно, я с помощью одного из ваших лекарств поднял на ноги главу этого поселения или, как они его называют, старейшину. Тот-то мне и преподнес подарок, а потом разрешил нам уйти живыми.
– Живыми? – переспросил я, рассматривая шкатулку из красного дерева с затейливой резьбой.
Видно, что сделано давно и очень искусно. Мастер по дереву свою работу знал великолепно, глубина узора большая, и если смотреть под разными углами, то рисунок меняется.
– Да, нас отпустили и даже пару десятков километров помогали. В том походе мы потеряли лошадей и припасы, а в тайге это смерти подобно, даже если и сезон ягод-грибов вовсю идет. Изначально, когда наткнулись на избы в тайге, то имели опасения, которые подтвердились. Местные нас разоружили и хотели прикончить, чтобы не выдали их расположения. Ну, я так понял. – Гондатти усмехнулся и головой покачал. – Ваше высокопревосходительство, простите, что отнимаю столько времени, если вам это неинтересно…
– Николай Львович, вы продолжайте, – ответил я, пытаясь открыть шкатулку. – Она с секретом?
– Да, – коротко ответил ученый, а потом спросил: – Хотите покажу, как отпирается?
– Попытаюсь сам, – остановил я его, рассматривая тончайший шов между корпусом и крышкой.
– Как скажете, – улыбнулся Гондатти. – Тогда продолжу, но постараюсь кратко. Живущие там аборигены говорят на ужасной смеси из китайского, маньчжурского, татарского и русского языков. Если не знаешь какой-то один из них, то объясниться невозможно. Мне же хоть и с трудом, но удалось наладить общение. Старейшина-то и рассказал о древней легенде и даже подарил зашифрованную карту, где якобы спрятан клад.
– И вы поверили? – недоверчиво усмехнулся я. – Черт, не могу открыть! – ругнулся, не находя никаких выпуклостей или сдвижных элементов.
– Помочь? – поинтересовался ученый.
– Нет, – вновь принялся изучать я шкатулку.
Как говорится, меня заело и любопытство разобрало. Опять-таки решить эту задачку – дело чести! Ну, честь-то зря приплел, но из принципа – точно.
– Никаких ключей не предусмотрено, – опередил мой невысказанный вопрос Николай Львович и пояснил: – Сам хотел Цзурялу, так старейшину зовут, этот вопрос задать.
– Но вы-то открыли? – потер я щеку, не представляя, как старый мастер умудрился такой замок создать.
– С небольшой подсказкой, – ответил Гондатти.
Шкатулка увесистая, несмотря на размеры. Осторожно потряс ее – звуков никаких. Кроме загадочной резьбы – ничего, следовательно, что-то должно сдвигаться.
– Николай Львович, вы продолжайте, мне и в самом деле интересно ваше повествование, – попросил я, решив, что не остается ничего иного, кроме как перебрать различные варианты для сдвижения рисунка. Практически убежден, что мастер именно таким секретом наделил свое творение.
– Так и нечего рассказывать, – неожиданно ответил Гондатти. – Добрались мы до города, через месяц я смог карту расшифровать. Подумал-подумал, да и решил с вами переговорить. В общем-то мне нужна ваша поддержка, если прожект выгорит – потребуется охрана для транспортировки клада и, возможно, несколько грузовиков.
– Грузовые автомобили в тайге? – усмехнулся я. – Насколько понимаю, там нет дорог, одни направления, машины вряд ли пройдут.
– Не по тайге, а чтобы из Тобольска в Екатеринбург все найденное переправить. Жалованье солдатам и офицерам я готов оплатить, как и доставку. Рассчитываю, что от стоимости клада, если он отыщется, мне достанется не менее восьмидесяти процентов. Могу доказать, что ценности древние и не принадлежат славянским народам, так что Российская империя не может заявить на него права.
– А сколько планируете взять охраны? – поинтересовался я и надавил на один из участков шкатулки, который неожиданно легко поддался, и сухо щелкнул замок, а крышка от корпуса отскочила.
Содержание на миг меня ослепило – так красиво и очень дорого исполнена мастером шахматная черная королева; фигурка сантиметров десяти или чуть больше отлита из золота и украшена драгоценными камнями. За поясом кимоно (ну или какой-то другой традиционной одежды) ножны от меча, а сам меч она сжимает в правой руке, в левой держа веер. Каждая деталь выполнена изумительно тщательно, в рукояти меча – бриллиантик, в прическе королевы – спицы с россыпью камней. Стоит фигурка на основании, исписанном мелкими символами.
– К какой эпохе принадлежит эта дама, я, к своему стыду, определить не смог, – вздохнув, сказал Гондатти. – Меч Цзянь – прямой меч, в классическом варианте с длиной клинка около метра, но встречаются и более длинные экземпляры, он появился очень давно. Но самое интересное, – Николай Львович покачал головой, – письмена на основании. Такого языка не существует… ну, в литературе он не встречается и, скорее всего, относится к забытым или мертвым. Расшифровать надпись не представляется возможным.
– Черт возьми, сколько же такая фигурка может стоить? – осматривая это ювелирное изделие, задался я вопросом.
– Ваше превосходительство, – вкрадчиво начал Гондатти, – вы представляете, что за сокровища могут там скрываться, если эту фигуру в числе прочих использовали просто для игры?..
Молчу, осматриваю шахматную королеву и начинаю находить не замеченные на первый взгляд микроскопические дефекты. Ею действительно играли именно в шахматы.
– Так, может, старейшина, который вам ее подарил, и оставил эти отметины. Или предок его, владеющий драгоценностью. Сами же говорите, что она переходила по наследству, – предположил я.
– Тогда мелких дефектов было бы значительно больше! – не согласился со мной ученый.
– Николай Львович, но, черт возьми, как так получилось, что столь дорогую и семейную реликвию этот, как там его… – Я попытался вспомнить имя старейшины, которого спас от смерти ученый.
– Цзурял, – подсказал Гондатти.
– Да-да, как же этот Цзурял решился на такой поступок и отдал вам реликвию? – спросил я.
– Это очень сложный вопрос. Старик что-то лепетал насчет того, что время настало: то ли звезды так сложились, то ли еще что-то, но их миссия завершена. Да и, честно говоря, он прав, поселение вымирает. Детей почти нет, большинство домов разрушено, хотя народу там еще немало.
– И сколько же их там? – поинтересовался я.
– Около полутысячи, так мы прикинули с товарищами, но это включая стариков, которых намного больше молодежи, – ответил мой собеседник, а потом отвел взгляд в сторону и продолжил: – Старейшина собирается выводить своих людей в город, просил помочь с документами, хотя бы молодым. Со своей стороны тоже пообещал помощь, но предупредил, что его людям, которые не знают русского языка, не умеют ни писать, ни читать, придется тяжело.
– Этот вопрос тоже решили со мной согласовать? – понимающе улыбнулся я.
– Э-э-э, да, за карту сокровищ, если их найду, десятую часть старейшина запросил себе, точнее – чтобы разделить на всех поселенцев или помочь им обжиться в большом городе.
– И вы опять дали обещание, – понятливо вздохнул я.
– Очень сложно отказать умирающему; а еще сложнее, когда вот так соблазняют – и в то же время твоя жизнь зависит от больного и его окружения, – хмыкнул Гондатти. – Но знаете, ваше высокопревосходительство, обдумав все, что произошло, – ни о чем не жалею. Если ценности сумеем отыскать и сохранить, то на положенные мне деньги построю школу для аборигенов, дам им начальные навыки, выделю какой-нибудь дом и, – он пожал плечами, – слово свое сдержу.
– Понимаю вас, – покивал я, осознавая, что отказать не смогу. Не только из-за человеколюбия, хотя приди ко мне этот старик и попроси просто так помощи, то никуда бы я не делся, – хорошо, делайте, что должно. Со своей стороны я готов оказать посильную помощь, но на многое не рассчитывайте. Надеюсь, понимаете, время сейчас сложное, – в этот миг подумав: «…а когда оно было другим?..», но вслух сказал иное: – Что конкретно хотите?
– Вот перечень, ваше высокопревосходительство, – протянул мне сложенный лист губернатор Тобольска.
– Четыре грузовых автомобиля, две тонны топлива, сто автоматов и тройной боекомплект, танк… – прочел я и споткнулся на последнем пункте. – Танк-то вам зачем?
– Для охраны, если найдем ценности, – ответил Гондатти. – Иван Макарович, вы правы, грузовики в тайге не пройдут, а новая гусеничная, – он подчеркнул голосом последнее слово, намекая, что колесные бронемашины ему не нужны, – техника там проберется.
– Просили бы уж тогда два танка, – потер я подбородок. – Вдруг один выйдет из строя или увязнет. Как вы его вытолкаете?
– Три было бы еще лучше, – осмелел Николай Львович.
– Не наглейте, – хмыкнул я. – Почему людей не просите? Есть на кого положиться? Впрочем, о чем я говорю! Конечно, сумеете у себя в губернии найти тех, кому доверитесь. Ладно, – вздохнул я и отправился к письменному столу, – напишу приказание, чтобы предоставить в ваше распоряжение два танка с экипажем и грузовые автомашины, в том числе и удовлетворю просьбу по автоматам и боеприпасам.
– Премного благодарен, – улыбнулся Гондатти.
Пару минут я писал распоряжения, заверял печатью, а губернатор Тобольска рассказывал подробности экспедиции и как они оказались в том забытом богом месте. Когда уже закончил писанину и передал бумаги Николаю Львовичу, зазвенел телефон, который сегодня почему-то весь вечер молчит.
– У аппарата, – снял я трубку.
– Иван Макарович, до тебя сложно дозвониться! – раздался в трубке голос профессора. – Твоя служанка все звонки перехватывает!
– Так вот почему никто меня не беспокоил! – догадался я. – Семен Иванович, дорогой, не томите! Как Катерина? У нее все нормально?