– Не поняла, – нахмурилась императрица.
– Весь каркас собирается из бруса, а потом обшивается металлом, – подсказал я.
– Сам самолет, без топлива, боеприпасов и пилотов, весит около двух тонн. Двигатель ви-образный, имеет двенадцать цилиндров, водяное охлаждение и выдает мощность в пятьсот лошадиных сил. Максимальная скорость – двести пятьдесят километров в час, высота подъема – семь с половиной тысяч метров, дальность полета – шестьсот километров, – перечислил характеристики машины Василий Андреевич.
– Господа, простите, но это абсурд! – покачал головой Бубнов. – При всем моем уважении позволю себе усомниться в приведенных цифрах. В том числе и о таком двигателе я ничего не слышал! Поверьте, за новинками в этой сфере пристально слежу.
– Двигатель является нашей новой разработкой совместно с французской моторостроительной фирмой «Гном» под руководством инженера Луи Сегена, – ответил мой главный конструктор.
– А где же сам мсье Сеген? – поинтересовалась Ольга Николаевна.
– К сожалению, он в данный момент не в Екатеринбурге, – ответил Терешкин.
Француза не так давно я отправил в Пензу, чтобы там организовать на одном из заводов выпуск авиационных двигателей. Несколько специалистов, обучившихся у Терешкина, должны подготовить площадку для сборки самолетов. Пока они закупают необходимые материалы и обучают рабочих. На все про все отвел им несколько месяцев, срок небольшой, но и особых сложностей не вижу, а инфраструктура в Пензе неплохо развита, все должно получиться. Изначально планировал там построить танковый завод, но, честно говоря, столкнулся с проблемой нехватки квалифицированных кадров. Точнее, в качестве руководителя некого отправить. Но это временно, с десяток молодых инженеров на танкостроительном предприятии трудятся, и скоро я смогу выбрать из них лучших.
– Скажите, дальность полета указана с полной загрузкой и всеми необходимыми маневрами? – поинтересовался Бубнов.
– С загрузкой – да, но на крейсерской скорости, в режиме экономии топлива, – ответил я. – Предугадать, какие потребуются ускорения самолета во время боевой операции, никто не в силах, соответственно и пройденное расстояние может оказаться меньше.
– А на сколько меньше? – не перестал допытываться кораблестроитель.
– В зависимости от обстоятельств, – пожал я плечами.
– Господа, довольно вопросов, – махнула рукой императрица. – Если, не дай бог, самолеты Ивана Макаровича примут участие в боевых действиях, тогда и на эти вопросы мы получим ответы. Правильно я поняла? – Она с чуть заметной улыбкой на меня посмотрела.
– Совершенно верно, ваше императорское величество, – подтвердил я.
– Хорошо, – кивнула Ольга Николаевна. – А теперь вернемся к вопросу нашего с вами вылета в небо. Насколько мне известно, даже Катерина Макаровна уже летала и ничего с ней не случилось.
Честно говорю, не сдержался, мысленно выругался! Красноречиво посмотрел на Терешкина, который заметно покраснел и взгляд в сторону отвел. Значит, он Катьку катал на самолете, вот же паршивцы оба! А я ведь эту ситуацию предвидел и заранее запретил им в воздух подниматься. Интересно, как они осмелились ослушаться? Конечно, инициаторша понятно кто, но, черт побери, Василий Андреевич чем думал?
– Это может быть опасно, – ответил я.
– Даже если я прикажу? – посмотрела на меня императрица.
– Для полета необходимо переодеться в предназначенную для этого форму. К сожалению, о вашем желании я не знал и заранее не подготовился, – медленно проговорил я, найдя отличную причину для отказа. – За несколько дней, после того как снимут мерку, портные подготовят одежду, и мы сможем отправиться в небо.
Короче, вежливо отказал. Несколько дней – понятие растяжимое, у портных не найдется специальной ткани, мол, вся закончилась и поставки вот-вот ожидаются, или дождь пойдет, а может, и желание у Ольги пропадет.
– Иван Макарович, так зачем же для меня что-то шить? Катерина мне сказала, что для нее изготовили несколько комплектов и они находятся в ее рабочем кабинете. – Императрица нахмурилась и указала на ангар: – Насколько понимаю, там Катерина Макаровна работает.
Самое интересное, свита императрицы молчит, словно воды в рот все набрали! Ольга Николаевна выказывает каприз, связанный с риском для собственной жизни и подставляя под удар империю, если что-то, не дай бог, случится. А ее министры и советники, черт побери, ведут себя так, словно ничего не происходит! О чем они думают?!
– Надеюсь, вы от своего слова не откажетесь? – усмехнулась императрица, смотря мне в глаза.
Черт! Черт! Черт!.. Сам себя в ловушку загнал, сказав, что когда летная форма будет, то и полететь сможем. Ну Катька, ну паршивка! И ведь выхода не вижу. Перечить императрице после самим же сказанных слов – себя не уважать. Опять-таки не полететь – значит подставить под сомнение технику и труд многих людей, да и пилотам сказать ничего не смогу и даже в глаза посмотреть. Особенно когда летчики на боевые вылеты отправятся, ведь так и останется в их взглядах, что сам-то Хозяин Сибири побоялся на пробный полет отважиться. А вот императрица-матушка не струсила, не смотри, что женщина…
– Если летная форма подойдет, то можем и полетать… – выдавил я из себя.
– Так пошли же скорее! – нетерпеливо указала зонтиком направление к ангару Ольга Николаевна.
Фотограф еще этот уже снимков десять сделал, а Лиса-Мария все подробно записывает в свой блокнот.
– Проследи за плутовкой, – шепнул я Анзору. – Что-то мне подсказывает, она в этой авантюре тоже поучаствовала.
– С чего такие мысли? – поинтересовался у меня контрразведчик.
– Как ни крути, а Ольга Николаевна стройнее Катьки, и если летная форма окажется сшитой на императрицу… – Я не стал договаривать: и так понятно, что кто-то заранее все просчитал.
Ольга Николаевна идет впереди и задает вопросы моему главному конструктору, который уже давно перестал нервничать и что-то рассказывает императрице. Ко мне же подошел Бубнов и уважительно заявил:
– Как говорят, снимаю перед вами шляпу! Не ожидал, что увижу такое. – Он указал на оставленные за спиной самолеты. – Чувствуется грамотный подход к делу, кое-какие детали можно и на морских судах применить.
– Это вы о чем? – поинтересовался я.
– Гм, конкретно пока не хочу говорить, следует осмыслить. – Иван Григорьевич ладонью пригладил бороду. – Н-да, а примерную смету, конечно, не точную, в общих так сказать чертах, я успел подготовить. Надеюсь, мы с вами по поводу подводных лодок переговорим.
– Обязательно, – обнадежил я его. – Думаю, и строить совместно станем. У моего главного конструктора голова работает хорошо, да и не боится он идти против устаревших норм и правил.
– Вы хотите господина Терешкина отправить конструктором в доки? – нахмурился Бубнов.
– Да, но не конструктором, а вашим помощником, пусть поучится, – ответил я.
Разговор вынужденно прервался, мы в ангар зашли, и императрица уверенно направилась к кабинетам, словно заранее изучила маршрут! Я переодевался в раздевалке для мастеровых, куда мой зять принес мою летную форму. Не могу сказать, что я такой уж сильный фанат неба, отношусь к этому спокойно и рассудительно. Да и времени нет, чтобы просто так на самолетах кататься.
– Василий Андреевич, надеюсь, техника в порядке и не подведет меня? – посмотрел я на своего главного конструктора, когда облачился в комбинезон пилота.
На самом деле мог бы и в мундире в воздух отправиться, но тогда у императрицы возникнет закономерный вопрос, для чего же ей понадобилось переодеваться. Ссылаться на то, что в платье забраться в кабину не получится – так она на лошади может в бальном платье кататься, а тут надо всего лишь в кресле какое-то время посидеть… Честно говоря, наш самолет прошел неоднократные испытания, и к его движку нареканий нет. Опять-таки если и откажет, то можно спланировать и сесть. Главное, чтобы проблемы не возникло при посадке или взлете. Если вдруг движок при разгоне заглохнет, то по инерции можно далеко укатиться за взлетку, а попади колесо в яму – аварии не избежать.
– Иван Макарович, сами знаете, что стопроцентной гарантии я не дам, – ответил мне главный конструктор.
– Вот и отговаривали бы Ольгу Николаевну, – мрачно заявил я. – Почему молчали, когда она напрашивалась лететь?
– Так как-то сложно говорить, что полеты безопасны – и в то же время грозить аварийными ситуациями в небе, – развел руками Терешкин.
Императрицу долго ждать не пришлось, комбинезон подчеркивает ее стройную фигурку (явно по ее меркам сшит!), волосы из-под шлема спадают на плечи, в глазах азарт – готова к полету. Кратко ее проинструктировал, заострив внимание, что трогать, нажимать, стучать по приборам, тянуть за рукоятки, щелкать тумблерами запрещается.
– Иван Макарович, я не планирую с вами разбиться! Пролетите над городом, моей резиденцией, а потом приземлитесь, – скрывая торжествующую улыбку, сказала Ольга Николаевна.
– Как прикажете, – мрачно ответил я.
Самолет выкатили на взлетную полосу, баки залиты под завязку. Это одно из моих требований, чтобы при взлете, если случится авария, пары бензина не устроили взрыв.
– Ваше высокопревосходительство! – подошел ко мне Анзор, держа в руках ремень с кобурой. – Вы оружие забыли.
– И от кого отстреливаться? – поинтересовалась императрица. – Уж не от птиц ли?
– Это один из обязательных предметов, который должен иметься у летчиков. В бою случиться может всякое, – неопределенно ответил я.
– Тогда и мне потребуется револьвер! – хмыкнула Ольга Николаевна.
Хотел съязвить, что уж у нее-то наверняка есть дамский браунинг припрятанный или что-то аналогичное, но вовремя язык прикусил. Какой-то бравый полковник с поклоном протянул свой револьвер, который императрица с благодарностью приняла и в один из карманов комбинезона спрятала.
– Поехали, – протянул я ей руку и помог взобраться на крыло самолета.
Проследил, чтобы Василий Андреевич пристегнул императрицу ремнями безопасности. Показал, как те расстегиваются, а потом и сам на место пилота забрался. Был шанс, что движок откажется запускаться и на этом авантюра прекратится. Но нет, как часики мотор заработал… Кабина у нас общая, закрывается колпаком из бронестекла, мы защищены от столкновений с птицами или шальной пулей. Общаться пилот и стрелок в полете прак