– Так как пока в планах всего один состав, который еще из Екатеринбурга не отправился, то ветку железной дороги построить можно и попозже, – задумчиво глядя на поле, резюмировал я. – Потребуется взлетная полоса, за пару дней необходимо ее подготовить. Чертеж, что и как надобно сделать, выдам сегодня же. Состав, который прибудет из Сибири, разгружать на ближайшей станции и перевезти сюда детали на грузовиках. В юнкерском училище набрать двадцать будущих офицеров, которые захотят стать пилотами. Желательно бы и иметь для них наставников по общим наукам.
– С последним сложнее, – внимательно выслушав меня, заявил господин Драчевский. – В училище каждый наставник на своем месте, лишних нет, и если кто-то перейдет во вновь открываемое заведение, то в первом окажется нехватка. Да и не отпустит офицеров начальник юнкерского училища.
– Второй вариант – набрать учеников пилотов из действующих офицеров, не старше тридцати лет, – высказал я заготовленное предложение и поспешил добавить: – Денежное довольствие останется, за ученичество и каждый час самостоятельного полета будет произведена доплата, но небольшая.
– Младший офицерский состав, думаю, таким предложением сильно заинтересуется. Но опять-таки возникнет недостаток в строевой части, – задумчиво произнес губернатор.
– Двадцать младших офицеров – и проблемы в подразделениях? Вы надо мной смеетесь? Им легко найдут замену из унтерского состава! – не согласился я.
– Сколько времени есть на решение этого вопроса? – осторожно поинтересовался Драчевский.
– Иван Макарович, разрешите на пару слов, – обратился ко мне Анзор, который не так давно приехал и внимательно к окончанию разговора прислушивался.
Я примерно догадывался, что он предложит, так и получилось.
– Ваше высокопревосходительство, а почему не хотите задействовать младших офицеров из Сибири? Думаю, генерал Гастев сумеет выделить более двадцати человек. Мы сразу от этого выиграем, по всем статьям! – сказал Анзор, с удивлением на меня смотря, мол, чего это ему приходится такие простые вещи растолковывать.
– Про соглашение с императрицей не забывай, – вздохнул я. – А Иван Матвеевич и так постоянно армейских выделяет. Уже и до атамана Ожаровского черед дошел, должен пятьдесят своих казаков направить на обучение танковому, самолетному и минометному делу. Кстати, а насчет механиков, тех, кто самолеты чинить и обслуживать будет, – нам все же их придется где-то искать.
Сумел как-то предварительно с губернатором договориться, тот обещал помочь после урегулирования финансовых вопросов. Тот еще жук этот генерал-майор: выкуп строений, расплата по долгам господина Пергина, текущие расходы… Если не отыщутся средства, то и решение отложится, а промедление – смерти подобно.
В банке, где уже дожидался нас Карл Фридрихович, мой вексель подтвердили и по нему готовы перевести средства на указанные счета. Я распорядился сделать это немедленно, и деньги зачислили на счет господина Пергина, не его личный, а числящийся за судостроительными доками. А вот из имперского казначейства на мое имя не поступило ни гроша.
– Счет наместника Урала проверьте, – велел я клерку, а потом подумал и добавил: – В том числе и убедитесь, что ничего не пришло на имя Хозяина Сибири; наделенного полномочиями императрицы господина Чуркова Ивана Макаровича.
– Эк вас много-то, – непозволительно хмыкнул банковский служащий.
– Любезный, вы шевелитесь, а то могу расценить ваши действия как саботаж и помощь врагу, – мрачно произнес я, догадываясь, что распоряжение Ольги Николаевны не поспешили выполнять, и пять тысяч золотом где-то застряли.
Клерк, молодой парень, перерыл кипу бумаг, а потом попросил еще минутку подождать и сбегал за своим начальством. Сурбев Василий Дмитриевич, так представился управляющий филиалом имперского банка. Как-то он мне с первых минут не понравился! Господин слишком надменен, плевать хотел на всех, в том числе и на Драчевского с Пергиным, а про меня и говорить нечего. Сам он невысок, вальяжен, лет шестидесяти, напоказ выставляет перстень с большим бриллиантом на пальце, говорит свысока:
– Господа, никаких переводов из казначейства Российской империи за последние две недели не поступало. Кредитовать под что-либо, когда началась война и на финансовых рынках нестабильность, я никого не собираюсь. Операции проводятся по наличию денежных средств клиентов. Надеюсь, я все доходчиво пояснил?
– Василий Дмитриевич, дорогой вы мой, у господина Чуркова Ивана Макаровича неограниченные возможности по поручению императрицы, – вкрадчиво произнес губернатор, который с господином Сурбевым явно не ладит. – Давайте поищем пропажу и, возможно, свяжемся с казначейством.
– Вы считаете, что мне больше нечем заняться? – процедил сквозь зубы банкир. – Будут поручения – выполню, но выбивать их для вас – увольте!
От такого заявления банкира я только крякнул и головой покачал. Это кем же он себя возомнил? Перед ним стоит сам губернатор, а господину Сурбеву это – плюнуть и растереть. Как такое возможно? Конечно, банковская система – своего рода автономное государство, где свои законы действуют. Ну, на первый взгляд или до того, как на место зарвавшегося чинушу не поставят. А господин Сурбев – именно чинуша невысокого ранга, но возомнивший о себе хрен знает что.
– Лист бумаги и ручку, – мрачно попросил я.
– Позвольте полюбопытствовать, а для какой цели? – прищурил один глаз банкир, помахав указательным пальцем, на котором перстень сверкает перед носом клерка, потянувшимся за письменными принадлежностями.
– Скоро узнаете, – хмыкнул я.
– Ну-с, посмотрим, – сложил руки на груди Сурбев и вальяжно распорядился, обращаясь к банковскому служащему: – Выдайте господину требуемое. Мало ли, может, он пожелал написать какое-то распоряжение по управлению своими капиталами.
Усмехнувшись про себя, я мысленно составил текст указа и перенес его на бумагу, попросил у своего охранителя саквояж и заверил печатью, на которой изображены горы и парящий грифон. Размашисто расписался и протянул банкиру со словами:
– Будьте любезны исполнить или выдать письменный отказ.
Сурбев прочел, побагровел, задумался, а потом нагло заявил:
– Ваш указ, или лучше назвать его прошением, требует проверки. Ответ вам сообщат после рассмотрения; думаю, за неделю управимся!
– Прощайте, – разворачиваясь к выходу, сказал я банкиру. – Ослушаться приказа императрицы, перечить губернатору, не выполнять распоряжения Хозяина Сибири – глупость на грани измены. Показания дадите контрразведке, когда должности и свободы лишитесь, и поверьте, это произойдет очень скоро.
– Угрожаете? – насмешливо поинтересовался Сурбев.
– Нет, – отмахнулся я, – констатирую. Уважаемый Даниил Васильевич, – посмотрел на губернатора, – сопроводите меня в подразделение контрразведки, а если таковой тут еще нет, то в жандармское управление.
– Как прикажете, – ответил губернатор и направился следом за мной.
Господин Пергин остался в банке, собираясь немедленно погасить задолженности перед поставщиками. Прекрасно его понимаю, наверняка переживал, чтобы я не отозвал денежный перевод и не направил его на другие цели. В данный момент ситуация и в самом деле непростая, деньги нужны срочно. Самолеты из Екатеринбурга уже могли вылететь, как и отправиться поезд с деталями. Мои распоряжения выполняются быстро, никто не пытается затянуть сроки или работать спустя рукава, правда, есть исключение – авиазавод, но там возникла другая ситуация.
В отдельном корпусе жандармерии нас незамедлительно принял его командир – полковник Свирлов Петр Петрович. Выслушав наш рассказ и поняв проблему, пожилой и уставший командир жандармов спросил:
– И как мы можем помочь? Все понимаю, но если нет перевода из казны, то сделать-то я ничего не могу, при всем моем к вам, Иван Макарович и Даниил Васильевич, уважении.
– Дело в том, что есть распоряжение императрицы, наше с ней соглашение, и денежные средства должны уже прибыть в Санкт-Петербург. Мне безразлично, в каком они виде, – пожал я плечами, – в звонкой монете или на бумаге. Получается нелицеприятная картина. Золото, выделенное на военные нужды, пропало. Кто в этом виновен – другой вопрос, и вам необходимо в этом разобраться. Однако то, как повел себя господин Сурбев по отношению к вышестоящим по должности, непозволительно, и я требую его ареста с отстранением от должности.
Петр Петрович всячески стал банкира защищать, даже спорил со мной. Такой реакции, в особенности на фоне молчащего при этом губернатора, я сильно удивился. Пришлось писать письменное распоряжение, в котором, ссылаясь на императрицу и данные мне полномочия, я приказал произвести ревизию банка, найти виновных в непоступлении денег на счет, а самого господина Сурбева отстранить от занимаемой должности незамедлительно. Полковник несколько раз прочел распоряжение, поднимал глаза к потолку, бросал взгляды на телефонный аппарат и продолжающего хранить молчание господина Драчевского.
– Мм… простите, но я все же не вправе такое распоряжение исполнить, – расстегивая верхнюю пуговицу на рубахе и смахивая со лба пот, ответил командир отдельного корпуса жандармов. – Так как требования, которые вы изложили, расследуются четвертым отделением, они отвечают за финансовые и хозяйственные вопросы. Вот командир этого отделения и займется вашей проблемой, – протянул мне мой указ полковник Свирлов.
Ругаться я не стал, только дверью от души шваркнул об косяк, когда покидал кабинет этого трусливого начальника жандармов. В голове не укладывается, как такое может быть, когда свои обязанности не хотят исполнять и перекладывают на других. Нет, 4-е отделение жандармерии – это уже конкретные исполнители, те не отвертятся. Но время-то идет, а ведь полковник мог решить все на раз. Однако он чего-то или кого-то испугался, не захотел рисковать и переложил на другого исполнение своих обязанностей. Найдя подполковника, возглавляющего 4-е отделение, я первым делом попросил у него телефон, после того как предъявил свои верительные документы. Впрочем, находящийся рядом губернатор сразу меня Гаврилину представил, такую фамилию носит командир отделения жандармерии. Сам по себе подполковник – плотный, коренастый, с волевым лицом, небольшими подозрительными глазами и чем-то напоминает бульдога.