е видел ни одного. Местные метчики даже не потрудились вставить в охранные круги соответствующие метки.
Мозговые могут призвать кого угодно. А их шансы на выживание стали еще призрачнее. Как лесорубам справиться с округленными, бодливыми башками глиняных демонов или холодовыми плевками снежных, способными раскрошить сталь? С едким дерьмом болотных? Те, кому Арлен и Лиша лично пометили щиты и доспехи, окажутся сравнительно защищенными, но он слишком хорошо знал, насколько слаба обычная меченая амуниция против когтей и слюны редких особей.
Но у Гареда и Ренны метки в порядке, а Рожер все играет…
Вдобавок музыка зазвучала громче, стремительно приближалась и сопровождалась ревом подземников, которых, похоже, было не меньше тысячи. Из леса выскочил Рожер, он мчался во весь опор. Его аура отображала чистейший ужас, обузданный ритмом игры. В следующий миг Арлен увидел нескончаемую лавину полевых демонов, что устремилась из леса за жонглером.
На открытой местности они поднажали, но Рожер резко остановился и сменил мотив на пронзительные, мерзкие трели, отлично знакомые Арлену. Звук, усиленный магией скрипки, ударил по стае физически, отбросил демонов по дуге.
Арлен дематериализовался и за долю секунды, пока пребывал в промежуточном состоянии, ощутил мощь мозговых демонов, от которой гудел и подрагивал воздух. Он понял, что Ренна права. В таком виде он может справиться с волей одного, но два или больше отлично выявят его несостоятельность.
Но князья подземников не успели напасть, в следующий миг он соткался подле Рожера, и мозговые метки, пущенные вокруг его бритого черепа, снова активизировались. Подхватив жонглера, как малого ребенка, Арлен в два огромных прыжка преодолел расстояние до великой метки.
– Где остальные? – спросил требовательно.
Но не успел Рожер ответить, как раздался крик, и Арлен увидел Ренну, которая, сплошь покрытая ихором и сверкающая магией, прорывалась сквозь сонм полевых демонов. Гаред Лесоруб кулем свисал у нее с плеча.
Полыхнув магией, Ренна приземлилась на спину полевого демона, и, когда спрыгнула, тот уже не встал. Арлен выскочил снова, начертил полевые метки и расчистил им путь. Через секунду они пересекли черту, и Арлен встал за Ренной, прикрывая бегство. Он поймал ближайшего демона за задние лапы и превратил его в дубину для сокрушения других. Распростертые клешни кромсали их чешую лучше любого оружия.
Остро пахло ихором, и Арлену пришлось подавить приступ такого голода, какого он не испытывал годами. Захотелось впиться зубами в демона, что извивался в его меченых руках, прогрызть броню и отведать нежного мяса.
Он с силой встряхнул головой и придержал основной инстинкт – усилия хватило, чтобы швырнуть демона в гущу сородичей и бегом вернуться за великую метку, где Ренна бережно укладывала на землю Гареда. Аура великана-лесоруба поблекла. Он был жив, но без сознания.
– Что случилось? – спросил Арлен.
– Просто заработал по голове. – Ренна сняла с Гареда шлем. – Он спас мне жизнь.
– Или оттянул смерть, – подал голос Рожер.
Арлен повернулся и увидел, что маска жонглера спала, а отраженный в ауре ужас виден и на лице.
– Демоны возводят свою великую метку.
Так вот куда утекает внешняя магия!
– Какой же я недоумок, забери меня Недра! – воскликнул Арлен.
Он дал своим атомам разойтись, воспарил и завис у верхнего края великой метки, обозрел окрестности. Как и сказал Рожер, в миле от них светилась другая, не похожая ни на один известный Арлену символ. Она гораздо меньше любой в Лощине, но уже действовала.
Краем глаза Арлен заметил кое-что еще и с растущим ужасом повернул голову. От демоновой великой метки потянулись мерцающие нити, связали ее со второй – на юго-востоке, близ Нового Райзона. Он описал полный круг и обнаружил, что демоны вкапывают и третью – на юго-западе, у нового округа Лакдейл. Эта метка еще не достроена, но уже Тянула. Через считаные минуты она соединится с другими.
Даже с новыми способностями Арлен не смог разорвать пелену демонских меток – магия поглощалась, но обратно не вытекала. И тем не менее он ощутил присутствие трех князей, которые засели в центре паутины, как пауки. А скальные и лесные демоны продолжали копать, укрепляли метки и делали их все более устойчивыми.
Арлен пошел на спуск и мягко приземлился рядом с Ренной и Рожером.
– Там не одна. Проклятущих штуковин три, и в центре каждой сидит мозговой.
– Создатель!.. – пролепетал Рожер.
– Надо сообщить графу, – сказал Арлен.
– Я возьму лошадей, – кивнула Ренна.
– Получится слишком медленно, – возразил он.
Ренна встревоженно взглянула на него:
– Мало тебе полетов и врачевания? Ты…
– Ничего не поделать, Рен. Остальные пусть мчатся галопом на кладбище. Может, за это время мы успеем составить подобие плана.
И Арлен исчез.
И сразу почувствовал притяжение. Главная метка Лесорубовой Лощины перекачивала силу, как сердце – кровь. Вместо того чтобы впитать мощь, он отдался ее течению и материализовался посреди Кладбища Подземников.
Это произошло в мгновение ока и могло пройти незамеченным, но там собралась масса людей, и многие все же увидели. По толпе покатились удивленные возгласы.
Тамос метался по палатке, как угодивший в клетку ночной волк. Время от времени он бросал взгляд на трон и мрачнел еще пуще, будто желая перевернуть его пинком. Не будь поблизости Аманвах с ее свитой, так бы, наверно, и сделал. Резкие слова дама’тинг глубоко уязвили графа. Она вернулась на тахту и больше ничего не сказала, но дело было сделано.
Лиша тронула графа за руку и ощутила его напряжение даже через доспехи. Тамос повернулся, и она провела пальцем по свежей эмали там, где чинили нагрудную пластину.
– Никто в Лощине не считает вас трусом, – шепнула она. – По зарубкам на ваших доспехах видно, как вы стояли со всеми в открытой ночи. Мне нравится ждать здесь не больше, чем вам, но скоро нам обоим хватит дел.
– Все эти женщины, – кивнул Тамос. – Они…
– Невыносимы, я знаю, – поддакнула Лиша. – Но в одном они правы.
– Например?
– Трон слишком велик для переноски. Из этого следует, что вы ставите себя выше народа, но ему такой правитель не нужен.
– Вот почему так любят твоего Меченого? – осведомился Тамос с горестной ноткой.
Лиша улыбнулась:
– Да, именно поэтому, и еще за то, что он пинком пробивает скального демона насквозь.
– Надо и мне научиться! – рассмеялся Тамос.
На миг у них потеплело на душе, но потом Аманвах заговорила опять, и Лиша похолодела.
– Алагай строят собственную великую метку.
– Ночь, ты уверена? – спросила Лиша.
Тамос бросился к столу, застеленному огромной картой Лощины.
– Какую метку? – громыхнул он. – Насколько большую? Где?
Аманвах пожала плечами, продолжила вслушиваться.
– Я знаю только то, что услышала. – Она помедлила. – Сомневаюсь, что мой достопочтенный муж и его спутники могут увидеть больше со своих позиций.
Инквизитор Хейс начертил в воздухе метку и одними губами сотворил молитвы. Лише захотелось присоединиться, но она давно поняла, что Создатель не вмешивается в дела своих чад. Если спасаться, то самим.
Аманвах сдавленно вскрикнула. Все напряглись в ожидании новых известий, но дама’тинг не сказала ни слова. В ее глазах поселился неподдельный страх, и Лиша вновь вспомнила, что она почти девчонка, несмотря на всю подготовку. Сиквах, которая обычно меньше сдерживала чувства, была странно спокойна. Она положила руку сестре-жене на плечо и оказывала молчаливую поддержку.
Через несколько секунд Аманвах выдохнула:
– На него напали, но сейчас он играет. – В ее голосе прозвучала нескрываемая гордость. – Когда мой достопочтенный муж играет, алагай не выдерживают даже в Ущерб.
– С ним говорит Эверам, – кивнула Сиквах.
Но вскоре Аманвах упала на колени.
– Нет, – прошептала она. – Нет, нет, нет! Пожалуйста, муж мой, не надо…
Она не договорила. Сиквах упала на колени рядом, обняла ее за плечи. Лицо Аманвах осталось бесстрастным, но Лиша могла представить, что творится у нее в душе.
Она подобрала юбки и опустилась перед Аманвах. Взяла ее мягкие руки в свои, сжала их и попыталась по примеру Сиквах поделиться силой.
– Аманвах, – произнесла она, не скрывая отчаяния, – прошу тебя, скажи, что случилось. Рожер?..
– Еще нет, – ответила Аманвах. – Он играет, но уже не отгоняет алагай. Он вызывает их на себя, чтобы выжили его спутники.
Капнуло, и на белоснежном шелке расплылось пятно. Порывшись в одеждах, Сиквах достала крохотный флакон и принялась ловить слезы Аманвах.
– Его доблесть не знает границ, и Эверам усадит его в Своем зале на шестой столп Небес, – утешила она.
Аманвах кивнула и зарыдала горше.
Так продолжалось несколько минут, но вот глаза Аманвах зажглись, и она выпрямилась:
– Он снова сражается! Его преследуют все силы Най, а он стоит к ним лицом!
Сиквах быстро закупорила наполненный пузырек и на всякий случай подставила новый.
– Неужели он может…
– Конечно может! – Аманвах восстановила силы. – Он Рожер, сын Джессума, ученик Аррика Сладкоголосого и зять шар’дама ка! – Она помолчала, сжала кулак. – Но когда я увижусь с ним, алагай станут его мельчайшей заботой.
– Честное слово, – согласилась Лиша.
– Теперь с ним Пар’чин, – доложила Аманвах через секунду. – Он… – Она сдвинула брови. – Там алагай, они…
Раздался крик, и все глаза обратились к Арлену, который вдруг нарисовался посреди кладбища. Ахнула даже Лиша, имевшая некоторое представление о его способностях. Мгновением раньше он находился за мили отсюда, в Новобители!
Но теперь, несомненно, был здесь, и голос его уподобился грому.
– По коням, живо! Через несколько минут едем в ночь!
Арлен целеустремленно зашагал к палатке графа; толпа расступалась – кто-то благоговейно шептался, кто-то кричал.
– Он взял и возник, как демон! – воскликнула женщина.