Из мешочка с хора она извлекла кость демона, похожую на кусок древесного угля. Медленно провела им над раной, и метки мгновенно засветились. Сначала тускло, затем ярче. Овалы начали вращаться в противоположных направлениях, а метки все разгорались, пока стоявшим поблизости травницам не пришлось прикрыть глаза.
Через несколько секунд свет померк, и Аманвах отряхнула руки от рассыпавшейся в пыль кости. Сиквах снова выступила вперед, на сей раз с чашей горячей воды и полотенцем. Аманвах стерла запекшуюся кровь и чернильные метки, после чего отступила.
По залу пронеслись ахи и охи. Все увидели, что кожа Макона из черной и лиловой стала бледно-розовой, а рана исчезла.
Алса протолкнулась мимо Лиши, желая осмотреть воина. Она провела рукой по гладкой плоти, нажимая, сдавливая и пощипывая. Наконец взглянула на Аманвах:
– Это невозможно.
– Милостью Эверама возможно все, госпожа, – ответила Аманвах.
Она обратилась к собранию:
– Я Аманвах, первая жена Рожера асу Джессума ам’Тракта ам’Лощины. Да, мы красийки, но вместе с сестрой-женой принадлежим теперь к племени Лощина. Ваши воины – наши воины, и независимо от того, кто именно борется с алагай, все находятся под опекой дама’тинг. При помощи магии хора можно спасти многих умирающих, а многих калек – вернуть в строй. Сегодня ночью Макон ам’Сад снова поднимет копье, вместе с братьями защищая графство Лощина.
Она повернулась и посмотрела травнице Алсе в глаза:
– Если позволишь, я научу этому и тебя.
Со двора Рожер разбирал не многое из сказанного на сборе, но искушенным слухом улавливал тон, особенно Лишин. Он не один час учил ее господству над залом, которого добивались жонглеры. Лиша хорошо усвоила уроки, особенно имея перед глазами пример графа, а тот выступал мастерски. Тамос умел говорить обычным голосом, так что ближайшее окружение слышало, а посторонние – нет; его же шепот громко и разборчиво разносился по всему залу. Приученные повелевать с рождения, королевские особы Форта Энджирс могли посрамить актерскую труппу. Поскольку повиновение подразумевалось само собой, они были вольны говорить мягко и добродушно, пока не вынуждались к обратному, но и тогда держались с достоинством.
Рожер лично убедился, как быстро сей дружеский тон уподобляется хлысту. Тончайшее изменение интонации, при котором не терялось ни капли учтивости, могло без всякого оскорбления выразить неудовольствие и дать присутствующим понять, какого поведения ждет вождь.
Сейчас в зале так же звенел голос Лиши. Вежливо. Уважительно. И крайне сдержанно.
Из нее выйдет блестящая графиня, когда они с Тамосом перестанут шпилиться по углам и объявят о неизбежной помолвке. Он надеялся, что это произойдет скоро. Если кто-то на свете и заслуживал толики счастья, то это была Лиша Свиток. Ночь, даже Арлен нашел жену, а он был безумнее бешеного мустанга.
В зале воцарилась тишина, и Рожер увидел пульсирующие огни, сопровождающие демонстрацию Аманвах. Когда все закончилось, голос его дживах ка возобладал над собранием и загремел могучим заклинанием.
Аманвах не нуждалась в наставлениях Рожера. Даже простые красийцы могли потягаться с энджирсским королевским двором в мастерстве драматических выступлений, и если Тамоса воспитали принцем герцогства, то первую жену Рожера – принцессой мира. Она завершила речь с такой бесповоротной окончательностью, что Рожер стал ждать скорого выхода целительниц, но сбор растянулся еще на часы в дебатах о форме, которую примет новая гильдия травниц Лиши. То, что Лиша возглавит оную, никто не оспаривал, но в отношении прочего женщинам было что сказать.
Ожидание не тяготило Рожера, и он рассеянно наигрывал на скрипке новые мелодии, а в голове роились мысли о Кендалл. О ее запахе, таланте, красоте. О ее поцелуях.
Прошло всего несколько часов, а третья жена уже казалась сном.
«Но нет же, – подумал он. – Это и вправду случилось. Завтра Аманвах собирается посетить мать Кендалл, и Недра разверзнутся».
Нервы натянулись, как струны, и Рожер сыграл колыбельную, которую пела ему матушка, желая успокоить.
«Вряд ли тебя вытурят из города, – сказал он себе. – Ты скрипач-колдун Меченого и нужен Лощине».
Но он уже подарил ей «Песнь о Лунном Ущербе». Так ли уж нужен еще?
«Надо переговорить с Лишей, – сообразил он. – Она поймет, что делать. Она умеет постоять за себя, если возникает скандал».
Он глубоко вздохнул, когда собрание наконец закончилось и женщины начали выходить. Его жены, не тратя зря времени, направились к нему. Не обращая внимания на сверлящие взгляды, они шагали в исполненной достоинства спешке, и вот уже обе благополучно разместились в пестрой карете.
– Уезжаем быстрее, – сказала Аманвах. – Хоть я и согласилась научить этих женщин лечению хора, у меня нет желания терпеть их взгляды дольше, чем нужно. Как будто я живой упрек им за глупое и трусливое бегство от сил моего блистательного отца.
– Это одна точка зрения, – заметил Рожер. – Вряд ли они согласятся с тобой после пожаров и убийств, от которых сбежали.
– Всякое учение чревато синяками и ссадинами, муж, – возразила Аманвах. – Они все поймут, когда отец поведет их к победе в Шарак Ка.
Рожер не стал спорить.
– С такими речами ты останешься здесь без друзей.
Аманвах испепелила его взором:
– Я не дура, муж мой.
Рожер вычурно поклонился.
– Прости, дживах ка. У меня этого и в мыслях не было.
Он подумал, что сарказм выйдет ему боком, но Аманвах, как многие королевские особы, приняла раболепие за чистую монету и как должное.
– Ты прощен, муж. – Она кивнула на ступеньки кареты. Рожер так и не поднялся внутрь. – Мы едем?
– Поезжайте вперед, – сказал Рожер. – Мне надо переговорить с Лишей.
– О Кендалл, конечно, – кивнула Аманвах.
Рожер моргнул:
– …И ты не против?
Аманвах пожала плечами:
– Госпожа Свиток действовала как сестра, устраивая наш собственный брак, и говорила честно. Если ты хочешь получить от нее совет насчет контракта, это твое право.
«Совет насчет контракта, – подумал Рожер. – То есть о выкупе можно поторговаться, но свадьба неизбежна».
– А если она скажет, что выбор плох? – спросил он.
– Сестра вправе выразить подобное беспокойство. – Аманвах холодно взглянула на Рожера. – Но лучше бы ей высказаться обоснованно, не как иные землепашцы-ханжи.
Рожер сглотнул, но кивнул. Он закрыл дверцу и отступил, а Аманвах позвонила в колокольчик, и возница взял курс на харчевню Шамавах.
Травницы же кто возвращался в личные экипажи, кто уходил по дороге группами, оживленно переговариваясь и прижимая к себе врученные Лишей книги.
– Я слишком стара, чтобы снова идти в подмастерья, – говорила одна карга, когда Рожер приблизился. От нее исходил сухой и затхлый запах курений и чая.
– Вздор, – возразила Лиша.
– Я уж не та, что прежде, – твердила карга, как будто не слыша. – Не могу таскаться сюда и обратно.
– Я организую занятия в твоем баронстве, – сказала Лиша. – У меня есть подмастерья, которые обучат тебя основам меточного ремесла и помогут учить твоих помощниц.
– Распотроши меня демоны, если я буду брать уроки у девчонки, которая и закровить-то не успела, – фыркнула старуха. – И у меня уж десяток лет не было подмастерьев. Я отошла от дел еще до прихода красийцев.
Взгляд Лиши посуровел.
– Нынешние времена мрачны для всех, травница, но ты и учиться будешь, и подмастерьев наберешь. Графство Лощина не поступится ни одной жизнью из-за того, что ты слишком упряма и не желаешь изменить привычки.
Глаза женщины округлились, но она благоразумно не стала спорить. Лиша же увидела Рожера и повернулась к нему, отослав строптивую травницу величаво, как мать-герцогиня.
– Ты разве не уезжаешь с женами? – спросила Лиша.
– Надо поговорить, – сказал Рожер. Голос у него был тоже натренирован, и тон показал, что дело серьезно.
Лиша выдохнула и чуть содрогнулась в конце.
– Мне тоже, Рожер. Мама заморочила мне голову.
– Создатель, и что с того? – улыбнулся тот. – Это же происходит только в дни, когда встает солнце.
Лиша выдала нервный смешок, и Рожер задался вопросом, что ее так встревожило. Она знаком велела Дарси с Уондой раздавать книги и прощаться с гостями, сама же с Рожером вернулась в дом.
И застала там Ренну Тюк.
– Как раз вовремя, – одобрила Ренна. – Я уж подумала, что прожду всю ночь, пока вы закончите.
Лиша уперла руки в боки. Теперь она быстро уставала, а пререкание сразу со всеми упрямицами Лощины истощили ее силы и терпение. Не опустел лишь мочевой пузырь, готовый лопнуть. Она была не в настроении общаться с Ренной и выносить ее высокомерие.
– Я, может быть, подстроилась бы под тебя, Ренна Тюк, если бы ты уведомила о своем приходе, а не вламывалась в мой дом. – «Может быть» она подчеркнула.
– Извиняй, что не уважила твои метки, – сказала Ренна. – Не хотела, чтобы меня засекли.
– А почему нет? – вопросила Лиша. – Ты одна внушала людям надежду, когда Арлен исчез, а потом раз – и сама пропала на недели. В каких Недрах тебя носило?
Ренна скрестила руки:
– Занята была.
Лиша дала ей время развить тему, но Ренна только сверлила ее взглядом, провоцируя надавить.
– Ладно, – сказал Рожер, встав между ними. – Все порядком заматерели. Может, перестанем мериться крутостью и присядем? – Он сунул руку в свой пестрый мешок с чудесами и вынул маленькую глиняную фляжку. – У меня есть кузи – для разрядки обстановки.
– Ночь, ну конечно, нам только это и нужно. – Кое-какие худшие в жизни решения Лиша приняла на хмельную голову. – Пожалуйста, сядьте. Я поставлю чай.
Но Ренна уже и взяла фляжку, и приложилась, и успела плотно ее закупорить. Лиша подумала, что после такого глотка она изрыгнет пламя, но Ренна только кашлянула и протянула сосуд Рожеру.
– Создатель, мне этого не хватало.
Лиша поставила на огонь чайник и собрала на поднос чашки и блюдца, морщась от пульсирующей го