К тому времени, когда Ренна вернулась, все собрались во дворе, в тени башни. Шанвах стояла на коленях, уткнувшись в землю. Шанджат держал копье.
Арлен и Джардир снова были на грани схватки, на сей раз решающей.
Все взоры обратились к приблизившейся Ренне. Шанвах вскочила на ноги и указала на нее копьем:
– Она прислужница Най!
– Это невозможно, – сказал Джардир. – Мы вместе сражались с самим Алагай Ка.
– Она испорчена, – возразила Шанвах. – Избавитель, я клянусь в этом перед Эверамом моей честью и упованием на Небеса. Я собственными глазами видела, как она пожирала нечистое мясо алагай.
– Невозможно, – повторил Джардир, указывая на рассветное солнце. Все еще оставались в полутьме, но Ренна стояла полностью на свету. – Как может слуга Най торчать в лучах Эверама, если…
Но тут он резко повернулся и посмотрел на Арлена. В секунду покрыв расстояние между ними, схватил за руки и глубже проник в его ауру.
– Это правда, – прошептал Джардир. – Спаси нас Эверам, я верил тебе, а ты все это время служил Най.
– Не будь болваном, чтоб тебя перекорежило! – заорал Арлен.
– Зачем же еще тебе осквернять свое тело, как не…
Зарычав, Арлен с такой силой оттолкнул Джардира, что Шанджату пришлось отскочить в сторону. Все напряглись, предвидя поединок, но Арлен остался на месте и не собирался продолжать бой.
– У тебя есть ядра, чтобы спрашивать зачем? Ночь, ты думаешь мне этого хотелось? – Он гневно наставил на Джардира палец. – Это твоя работа, как и проклятые чернила.
– Теперь болван ты, Пар’чин, – ответил Джардир. – Я не заталкивал тебе в глотку мясо демонов.
– Нет, – рявкнул Арлен, – ты, Шанджат и другие бросили меня подыхать в пустыне, сначала избив, ограбив и попытавшись скормить демонам за то, что я имел наглость впервые за три тысячи лет победить в первую ночь алагай’шарак.
Шанвах круглыми глазами взглянула на Шанджата:
– Отец, это не может быть правдой.
Острие копья, которое Шанджат держал наготове, опустилось, и он повернулся к ней:
– Правда, дочь. Мы опозорили себя тем, что нам пришлось совершить той ночью, но Пар’чин похитил Копье Каджи, и нельзя было допустить, чтобы оно осталось у него.
– Ты выбираешь слова хуже, чем базарный хаффит, – сплюнул Арлен. – Копья не видели три тысячи лет. Его мощь принадлежит всему человечеству, и я честно принес его Джардиру, чтобы поделиться.
– Молчи, шарум! – гаркнул Джардир, не сводя взгляда с Арлена. – Ты тоже выбирай слова, Пар’чин. Ничто из сказанного не объясняет, зачем ты ел нечистое мясо.
– Неужели? Ты сам сказал, что в Анох-Сане есть нечего. Именно поэтому твои люди разорили его больше, чем мозговые демоны. Тебе было некогда церемониться. Ты просто хотел разграбить город.
– Предупреждаю, Пар’чин…
– Не отрицай, – сказал Арлен. – Быть Шар’Дама Ка означает принимать серьезные решения, да? Тогда отвечай за них.
– Я отвечаю, – ровно произнес Джардир.
– Я тоже. Я не меньше тебя хотел вызнать секреты Анох-Сана. Когда я приковылял в Рассветный оазис и пометил кожу, мне хватало еды, чтобы убраться из пустыни…
– Или вернуться в Анох-Сан, – закончил Джардир.
Арлен кивнул:
– Я пробыл там долго, исследуя. Кроме демонов, есть было нечего. Мне пришлось выживать, чтобы рассказать о том, что узнал. – Он поднял палец. – Но я оставил это место в том же виде, в каком нашел. Готов поспорить, что твои люди даже не заметили, что я там побывал. Так кто из нас больше чтит Эверама и лучше сражается с Най?
Джардир презрительно усмехнулся:
– Не говори об Эвераме и Най, Пар’чин. Ты не веришь в обоих.
– И все же вернее твоей религии, чем ты! – парировал Арлен, скрещивая руки.
– Ты поедал мясо алагай, – сказал Джардир. – Неужели ты всерьез думаешь, что оно тебя не оскверняет?
– Ну ты и лицемер! – рассмеялся Арлен. – Алагай хора управляли всей твоей жизнью, возвышением, завоеваниями – и ты говоришь мне о скверне? Как твоя извращенная логика объясняет, что кости демонов глаголят голосом Эверама?
Джардир поджал губы:
– Я и сам этому часто удивлялся, но их силу нельзя отрицать.
– Конечно нет. Ты же, мать-перемать, видишь магию. – Он указал на копье. – В Копье Каджи – начинка из кости демона. Как и в короне. Магия не зло, а подземники не пехота в какой-то вечной вселенской войне, – продолжил Арлен. – Это просто животные, как и мы. Животные, которые миллионы лет жили в глубинах Ала, купаясь в энергии Недр. Развившиеся и вобравшие часть этой силы, а мы научились обращать ее против них. Вот и все. – Он поднял меченый кулак. – Татуировки дают мне силу, но не больше, чем твои шрамы. Настоящая сила появляется при поедании мяса. Вот почему я умею растворяться и рисовать метки в воздухе. Делать то, чего ты либо вообще не можешь, либо – не можешь без копья и короны. Во мне самом теперь начинка из демоновой кости.
– Если они животные, как ты говоришь, – сказал Джардир, – то ты рискуешь и сам им уподобиться, коли продолжишь в том же духе.
– Знаю, – кивнул Арлен. – Я уже несколько лет не ел демонов, но сила вроде бы сохраняется.
– Но ты разрешаешь рисковать и своей дживах.
Арлен снова рассмеялся, но на сей раз не свысока. Его веселье было искренним.
– Разрешаю? Знаком ли ты с Ренной Тюк? Она не спрашивает разрешения.
– Охренеть, как верно, – подхватила Ренна, взяв его за руку.
Арлен любовно взглянул на нее, но продолжил беседу с Джардиром:
– Я просил ее не делать этого, но она знает, каковы ставки, и постаралась угнаться за мной. Думает, что иначе я растаю в Недрах и схвачусь с алагай без нее.
– Только не говори, что это бред, – предостерегла Ренна. – Ты сам сказал, что они зовут тебя. Теперь, скользя, я тоже их слышу. Но в одиночку нам этот бой не выиграть.
Ренна ожидала, что Джардир придет в ужас от того, что их зовут Недра, но он только кивнул:
– Зов Най силен, но вы должны сопротивляться. От нас зависит судьба Ала. Уверуйте в Эверама, и Он дарует вам силу.
Арлен покачал головой:
– Мне никогда не удавалось прочно уверовать во что-то, кроме себя.
Джардир простер руку и осторожно дотронулся до его груди:
– Эверам в тебе, друг мой. Не важно, создали ли Его мы, или Он создал нас. Он – Свет внутри тебя, когда все прочее – тьма. Он – Глас, который шепчет, как отделить добро от зла. Он – Сила, которой ты пользуешься во время испытаний в пустыне. Он – Надежда, которую ты вкладываешь в этот безумный план. – Джардир улыбнулся. – Он – Упрямство твое, которое отказывается признать мою правду.
– По крайней мере, последнее я тебе обеспечу.
– Раз секрет выплыл наружу, нам, может быть, не нужен пленник? – предположила Ренна. – Для всех есть короткий путь вниз.
Арлен покачал головой:
– Не доверяй никому, даже мне, растворяться вблизи Недр. Это как погрузить ведро в реку и надеяться, что оно поплывет против течения.
Джардир скрестил руки.
– Ханжество или нет, мы с воинами не осквернимся мясом алагай.
Шанвах и Шанджат усиленно закивали, и Ренна увидела в их глазах облегчение.
– Тогда мы выберем трудный путь, – согласился Арлен. – Но для этого нужно как-то разговорить сволочного демона.
Глава 14Узник
333 П. В., зима
Консорт съежился в окружении меток, оставив проклятой дневной звезде как можно меньше плоти.
Его поработители проявили тщательность. Цепь и замки выкованы из прочного металла, а метки мощны. Они жгли кожу, сохраняя его телесность.
Камера была круглой и без какой-либо обстановки. Пол выложен цветными камнями, сцементированными в мозаику меток, которая оставила бы его взаперти, даже избавься он от цепи. Метки с такой силой Вытягивали из консорта магию, что ему приходилось хоронить ее в самых глубинах своего существа.
Восполнить потерю энергии не получалось: камера князя демонов находилась высоко над поверхностью и он не мог воспользоваться каналами, чтобы Втянуть. Консорт заряжал собственную тюрьму и был исполнен решимости отдать как можно меньше. Он крайне экономно расходовал запас.
За стенами тоже были метки. Те, что скрывали его темницу от любопытных глаз как людей, так и демонов, которые, без сомнения, искали его на поверхности. Консорт пытался связаться с ними, но барьер оказался слишком прочен. Впервые в жизни его разум был отрезан и от примитивных импульсов трутней, и от красивого узора мыслей собратьев. Тишина сводила с ума.
Но хуже даже этого унижения была дневная звезда. Окна камеры скрывались за плотными шторами, задернутыми внахлест и туго связанными. Тьма стояла до того кромешная, что скот с поверхности не видел ничего, но князю демонов хватало и слабейшего света, просачивавшегося сквозь складки – он подрывал его силы и обжигал кожу. Все, что мог сделать демон, – зажмуриться и свернуться клубком до возвращения темноты.
Звезда наконец зашла, и демон выполнил ряд быстрых, действенных движений, чтобы сесть прямо, несмотря на цепь, которая обвивала его вкривь и вкось. Консорт медленно Втянул каплю энергии, исцеляя плоть под неуклонно утолщавшейся броней опаленного мертвого мяса.
Втянул еще раз – искру для пропитания. Тюремщики благоразумно не приближались к нему, чтобы накормить.
Наконец он сдвинулся, подтянул к себе ближайший замок и Влил в него последнюю порцию энергии, медленно разъедавшей металл. Если переборщить, то ее заберет цепь, но легким касанием можно разрушить замок, подобно воде, точащей камень.
Демон уже полцикла изучал свои путы и досконально с ними ознакомился. Разбить три кандальных замка – и подвижность в значительной мере восстановится. Разломать еще два звена – и он выскользнет из цепи.
Освободившись от нее, он должен будет обезвредить мозаику, растаять и вытечь из тюрьмы. Это получится быстрее, но, судя по узорам, ему не уйти далеко – бегство заметят. Даже слабейший тюремщик может отвести штору, и рассвет ознаменует его конец.