Рожер улыбнулся: все равно победа. Раз убить негодяя трудно, он нанесет тысячу мелких ударов.
До королевской охотничьей сторожки пришлось ехать целый день, держа путь на восток. Пригласили и Кирина с Саментом, но только чтобы мало-мальски соблюсти этикет, а не из искреннего радушия. У них была своя свита, и даже на следующий день, когда началась охота, две группы держались порознь.
Охотились на скалоперок – крупных хищных птиц, обитавших среди энджирсских круч. Благодаря сланцевой окраске они почти сливались со скалами, в которых гнездились.
Герцог разбил отряд надвое. Райнбек, Тамос, Рожер и Гаред расположились с востока над скоплением гнездовых камней. Микаэля, Петера, Самента и Кирина послали занять аналогичную позицию на западе. Слуги, крадучись, повели к камням собак. По готовности Райнбеку предстояло подать сигнал, собак – спустить и тем самым поднять птиц на крыло, точнехонько в поле зрения охотников.
Рожер и Гаред вооружились обычными луками со стрелами наготове. Герцог и Тамос – арбалетами с узорными оптическими прицелами. У каждого имелся помощник, державший еще пару стрел и обязанный перезарядить оружие, когда королевские особы выстрелят.
– Он позорит корону, – говорил Райнбеку Тамос. – Гонит крестьян в ночь, чтобы выгадать несколько часов.
– Райзонских крестьян, – уточнил Райнбек. – Скваттеров, занимающих землю, расчищенную для вестников и караванов. Большинство из них – разбойники, которые скорее перережут моим людям глотки, нежели нет.
– Вздор, – возразил Тамос. – Крестьяне, с которыми мы встретились, были слишком измучены, чтобы кому-то угрожать. Райзона больше нет, брат. А скоро не станет и Лактона, если мы не пошевелимся. Если не хотим, чтобы наши земли наводнили бандиты, нам нужно принять беженцев и предложить им нечто получше. Это единственный выход. А этому не бывать, если они проклинают тебя из-за Соловья.
Райнбек вздохнул и снова надолго приложился к меху с вином. Затем протянул его Тамосу – граф отмахнулся – и Гареду – тот взял. Молодой барон под впечатлением от всего происходящего опьянел почти так же, как Райнбек.
– Создатель свидетель – я Соловья не защищаю, – сказал герцог. – Из-за этого козла я тоскую по временам, когда Сладкоголосый был в ударе, пока не скис от питья. – Он глянул на Рожера, чье лицо оставалось бесстрастным.
Трещина, пролегшая между Арриком и герцогом, после того как Сладкоголосый вернулся из разоренного Ривербриджа с Рожером в поводу, ни для кого не была тайной.
– Что скажешь, Восьмипалый? – обратился к Рожеру Райнбек. – Говорят: если интересуешься сплетнями – спроси жонглера. Что слышно на улицах о моем недоумке-герольде?
– В цеху он любим не больше, чем во дворце, – ответил тот. – До того как ваша милость сделала Соловья герольдом, его покровители скорее стремились угодить дяде, нежели были заинтересованы в его пении. Он славился тем, что брался за работу, от которой отказывался мой мастер. Вот его и прозвали Воробьем.
– Воробьем! – восторженно взревел Райнбек. – Мне нравится!
От скал отлетело эхо, и в воздух взмыл десяток скалоперок. Их мощные крылья сражались с земным притяжением, стремясь достигнуть сильных ветров, которые овевали холмы.
– Ночь! – вскричал Райнбек и так поспешно схватился за арбалет, что стрела вырвалась, а тетива беспомощно тенькнула.
Рожер и Гаред тоже выстрелили, но результат был не лучше. С запада донеслась брань: не преуспела и вторая группа.
Спокойствие сохранил только Тамос – граф вскинул арбалет и выждал, целясь в птицу. Райнбек выхватил у помощника другой арбалет, пока Рожер и Гаред еще заряжали луки. Тамос выстрелил, раздался клекот, и в ту же секунду Райнбек нажал на спуск, не успев толком прицелиться.
Скалоперка с криком упала. Тамос улыбнулся, но радовался не долго: взгляд старшего брата пригвоздил его к месту, и граф кивнул:
– Славный выстрел, брат. Признаюсь, я потерял форму, но волею Создателя наверстаю за несколько дней.
После короткого молчания голос подал помощник Райнбека:
– В самом деле, сир. Отличный выстрел.
Слуга Тамоса энергично кивнул:
– Мастерски исполнено, ваша милость.
Райнбек глянул на Гареда и Рожера.
– Редко я видел, чтобы так метко стреляли из арбалета, – сказал Рожер. Гаред молчал, и он украдкой наподдал великану по ноге.
– О да, – бесцветным голосом произнес Гаред. – Хороший выстрел.
Райнбек хрюкнул и хлопнул Тамоса по спине:
– Ты всегда лучше владел копьем, чем луком. – Он посмотрел на Рожера. – Это все ты, жонглер, из-за тебя я так расхохотался. – Он снова прыснул. – Воробей! Придется запомнить.
Слуги выдохнули, и напряжение исчезло.
Охотничья сторожка представляла собой небольшую крепость, возведенную на пригорке, обнесенную толстыми мечеными стенами и круглый год полностью укопмлектованную людьми. В ней находился гарнизон из пятидесяти «деревянных солдат» и не меньше двух дюжин слуг и смотрителей помимо солдат герцогской свиты, пажей, поваров и собак. Там даже был личный бордель с дешевыми проститутками для солдат и отборными куртизанками для королевских особ. В том числе – и с двумя мальчиками, но тех из-за причесок и напудренных лиц при беглом взгляде можно было принять за женщин.
– Отвратительно, – сказал на это Самент, но Кирин задержал взор, и Рожер уверился, что ночью эти двое будут мычать в подушки.
Он прикинул, где окажется Кирин – сверху или снизу.
Микаэль и Петер обругали Райнбека за то, что спугнул дичь, и их раздражение только усилилось, когда он показал трофей.
– И вот Тамос вскакивает и взмахивает арбалетом так, что проклятущая стрела падает! – Райнбек проиллюстрировал сказанное ножкой скалоперки.
Раз за разом повторяя эту историю – а разов было много, – Райнбек с искусностью жонглера украшал ее все новыми подробностями. Казалось, он и сам окончательно поверил в ложь.
Все, соответственно, потешались над Тамосом – братья со шлюхами, милнцы, даже слуги. Гаред изучал содержимое своего кубка, а Тамос издал болезненный звук, который приняли за смущенный смех.
Рожера, в силу его натуры, подмывало присоединиться к веселью. «Если толпа веселится, не надо портить ей настроение или ставить себя выше», – поучал Аррик.
Но за месяцы общения Рожер проникся к графу Тамосу неподдельной симпатией и не мог участвовать в его унижении. Он предпочел залпом допить вино.
Повара, приготовившие трофей, постарались с гарниром, но одна скалоперка едва ли могла насытить ораву зрелых мужчин. Райнбек преподнес ее как закуску, чтобы все вкусили от его славной «победы». Она была с душком и жесткой, как и байка, которую гостям-охотникам пришлось еще раз выслушать.
Стол герцога ломился от оленины, говядины и свинины, так что компания могла бы наесться дважды. Вино опять текло рекой, и те, кто еще не напился, включая Рожера, были к тому близки.
Из королевской семьи один Тамос не нашел себе пары на ночь, и Рожер заметил, что он разбавляет вино водой.
Гаред следовал примеру графа. Он сидел отрешенно после того, как герцог присвоил добычу Тамоса.
– Вы-то думали, что трона хватит.
– Мои братья всегда были такими, – устало и глухо обронил Тамос. – Когда-то и я не отличался от них. На той стреле стояла моя печать, и я бы с удовольствием сконфузил Райни и остальных. – Он вздохнул. – Мне не было бы дела и до бродяг на караванных стоянках. Я стал иначе смотреть на мир с тех пор, как покинул Энджирс и познакомился с житьем простолюдинов.
Он стукнул кулаком по столу. Рожер оглянулся по сторонам, но вокруг слишком шумели, чтобы заметить.
– Мы теряем время! На севере – Юкор положил глаз на Тесийское королевство; на юге укрепляется враг. В Энджирсе голод, а мы охотимся! Да еще из рук вон плохо. Всего лишь повод убраться из города, чтобы еще пуще предаться пьянству и блуду.
Граф встал:
– Мне нужно проветриться.
– Что, брат, решил поупражняться в стрельбе? – окликнул его Райнбек, вызвав взрыв хохота у Микаэля и Петера. – Будь осторожнее, а то мне придется назначить «деревянным солдатам» нового лорда-командира.
Тамос изменился в лице, и Рожер понял, что герцог зашел слишком далеко. Граф редко терял самообладание, но если уж доведут – держитесь.
– Раз ты такой меткий, брат, я думаю, нам можно отказаться от простенькой дичи вроде скалоперок и поохотиться на кого-нибудь посерьезнее. – Тамос оглядел гостей за столом, приковывая к себе всеобщее внимание. – Если, конечно, здесь найдутся настоящие мужчины, готовые испытать себя в схватке с достойным противником.
Гости занервничали, но до Райнбека еще не дошло.
– В нас сомневается человек, который едва управляется с арбалетом? Позволь, но на кого же мы станем охотиться? На медведя? Ночного волка?
Тамос скрестил руки:
– Поднимайся. Охота будет на скального демона.
– Это безумие, – сказал Райнбек.
Они обшаривали холмы, соседствовавшие с охотничьей сторожкой. Дело шло медленно, так как охотникам приходилось полагаться на фонари, которые несло полдюжины «деревянных солдат», и только Рожер, Гаред и Тамос отлично видели в меточном свете. У охотников имелось меченое оружие, но все они были, как выражались в Лощине, сырыми дровишками. Не прошедшими испытание ночью.
– Брат, ты можешь спокойно вернуться и спрятаться под юбками любимой шлюхи, – отозвался Тамос, и герцог яростно сверкнул глазами.
Кирин так и поступил – остался в сторожке вопреки всей похвальбе. Без сомнения, того же хотели и братья Тамоса, но гордость не позволила им продемонстрировать слабость перед младшим.
Взяв с собой двух воинов из числа Горных Копий, пошел и лорд Самент. Он, как другие королевичи, нес арбалет и меченые колчаны, но в отличие от энджирсцев нетерпеливо скалился.
Отряд был невелик, и Рожер без труда окутал его музыкой.
– Не отгоняй демонов, – наказал ему Тамос, когда они вышли за меченые стены крепости. – Пусть эти люди увидят, с чем мы имеем дело в Лощине каждую ночь.