– Что это значит? – спросил Гаред из-за плеча Лиши.
– У меня твой ребенок в брюхе, безмозглый чурбан, – сказала Элона.
– Что?! – взвился Гаред. – Я думал, ты просто поправилась на несколько фунтов!
Ничего хуже изречь он не мог. Аура Элоны побагровела, глаза выпучились.
Но тут дверь зала отворилась снова и вошла Розаль.
– Ночь! – воздела руки Элона. – Неужели в этой проклятой крепости подслушивают все, кому не лень?
Розаль улыбнулась и подмигнула Гареду:
– Я всего лишь искала Гареда. Ему нужно разобрать бумаги.
Тот побледнел, когда Розаль оглянулась на Элону.
– Для меня все это не новость. Гаред вскидывается при каждом упоминании вашего имени.
– Я вскидываюсь? – опешил Гаред.
Розаль пересеклась с ним взглядами:
– Прошлое тебе ничем не грозит, так что будь умницей и успокойся. Я разберусь.
– Да, дорогая, – выдохнул он.
Элона уперла руки в боки, сосредоточившись уже на Розаль:
– Ты, девонька, смышленее, чем я думала.
Розаль присела в издевательском реверансе:
– Мне, леди Свиток, известно, что в Лощине вы выделяетесь, но я училась с десятками таких, как вы. Я не в обиде за то, что вы откупорили Гареда, но в нашу брачную ночь я собираюсь совершить нечто, после чего он забудет ваши кондовые ухищрения деревенской бабы.
Элона резко потянулась к длинным густым волосам Розаль, но та была начеку, отбила руку и отступила подальше. Она держалась не хуже танцовщицы, и Лиша знала, что Розаль даст сдачи, если пожелает.
Но та сохранила самообладание. Голос был спокоен, улыбка с губ не сошла.
– Он больше не ваш.
– Провалиться мне в Недра, если не мой! – возразила Элона. – Я вынашиваю его щенка.
– Да, ребенка вы носите, – согласилась Розаль. – Но точно ли от Гареда? Как знать? Вы женщина замужняя.
– А если ребенок не будет похож на Эрни?
Розаль пожала плечами:
– Вряд ли кто-нибудь удивится. У вас еще та репутация. Известно ли вам, что прислуга, когда выпивает, играет в игру «Угадай, что сейчас сделала леди Свиток?».
Аура Элоны вновь потемнела, но сама она по-прежнему стояла столбом.
– Но… вдруг он и правда мой? – квакнул Гаред.
Все взоры обратились к нему.
– Я обещал Избавителю исправиться, – повторил Гаред, и голос его медленно набрал силу. – Скандала не хочу, но я не из тех, кто отрекается от ребенка.
Розаль подошла к нему. Он вздрогнул, когда она протянула руку, но та лишь нежно дотронулась до плеча.
– Конечно же нет, любовь моя. Я никогда об этом не попрошу. Но если мы поймем, что ребенок твой, то есть много способов о нем позаботиться.
– Да? – с надеждой произнес Гаред.
– К его рождению мы будем женаты, – сказала Розаль. – И в брачном контракте наш отпрыск будет прописан как наследник первой очереди. После этого ты волен, если угодно, объявить ребенка своим.
Она коснулась его лица:
– Но возможно, всех устроит, если ты будешь просто почаще его навещать и осыпать дарами.
Элона подбоченилась:
– А если я сама устрою скандал?
– Не устроите, – сказала Розаль. – Без доказательств вам никуда, да вряд ли и с ними. Вы не так умны, как считаете, леди Свиток, вы гораздо умнее. Потеряете больше, чем Гаред.
Лиша наконец подала голос:
– Я, матушка, если хочешь, позову Аманвах. Она возьмет у тебя каплю крови, раскинет кости и получит доказательство. Мы уладим это здесь и сейчас.
– И ты туда же, девонька? – Элона плюнула на ковер, развернулась и вылетела из зала.
Гаред застонал, и Розаль погладила его по плечу:
– Дыши, любовь моя. Ты молодец. Мы не услышали последнего слова, но худшее позади. Ты, главное, держись в стороне и предоставь мне разбираться с Элоной.
Она повернулась к нему и встретила его взгляд:
– А когда наступит день нашей свадьбы, ты уже больше не захочешь, чтобы она седлала твой ствол.
– Я и сейчас не хочу, – сказал Гаред.
Розаль сгребла его бороду в горсть, притянула и чмокнула в щеку:
– Умница.
Гаред накрыл ее руку своей:
– Я думал, ты ни в жисть не поймешь, если узнаешь, что я натворил.
– Прошлое есть прошлое, мы договорились, – улыбнулась Розаль. – Твое и мое.
Она посмотрела на Лишу:
– Благодарю вас, госпожа.
– Да, Лиша, – кивнул Гаред. – Явилась вовремя, как Избавитель.
– Едва ли, – ответила Лиша.
– Демоново дерьмо! – возразил Гаред. – Это не в первый раз. Ты, Лиш, всегда оказывалась там, где бывала нужна. И ты, и Рожер, и Арлен Тюк. Пришли в Лощину, когда нас согнули, и все переиначили. С тобой все зажили по-другому, никто не остался в стороне.
– Арлена больше нет, – сказала Лиша. – И Рожера. Люди поймут, что никакой я не Избавитель, когда увидят, сколько наделала глупостей.
– Никто ничего подобного не увидит, – отмахнулся Гаред. – Сломленный люд стекается в Лощину, ищет Избавителя, но первым делом встречает кого? Лишу Свиток, которая берет его под крыло.
Лиша покачала головой:
– Первым встречают тебя, Гар.
– Да, на дороге – возможно, – согласился Гаред. – С лесорубами они чувствуют себя под защитой, но безопасность это еще не ночлег и не сытое брюхо. Безопасностью не вылечить вспоротых. Безопасностью никого не одеть и не вернуть к труду. Не подарить людям новую жизнь, не успеют они смириться с потерей старой. А ты это делаешь, Лиш. Хватит есть себя за это поедом.
– Есть себя поедом? – переспросила Лиша.
– За то, что ты жива, а Рожер – нет, – пояснил Гаред. – За то, что пришлось перебить красийцев, явившихся убивать герцога. Отравила прошлым летом шарума, чтобы на нас не напали. Поимела демона пустыни. Все, что ты делала, было ради людей, каждый раз. Не для себя и не во имя зла. Хорош твердить себе, будто все наоборот.
Лиша смотрела на Гареда, пытаясь возродить в памяти годы их детской влюбленности и юношу, которого она ненавидела столько лет. Мужчину, который погубил ее репутацию и, может статься, всю жизнь. Стоявший перед ней человек был и тем и другим и в то же время никем из двоих. Ошибки молодости вывели их обоих на новую стезю.
Она была тернистой, но неизбежно сделала обоих самыми могущественными людьми в графстве Лощины.
И где-то по пути он стал Лише как брат. Даже сейчас он оставался тугодумом-быком, но человеком был хорошим, и она все же любила его. Лиша взяла Гареда и Розаль за руки:
– Я искренне рада за вас обоих.
Глава 4Раген и Элисса334◦П.◦В.
Ночь! – Раген резко остановился, когда густые леса по обе стороны от меченой дороги вестников неожиданно кончились. Сумерки наступали, но было еще светло. – Мы проезжали здесь меньше года назад, и лес тянулся на много миль.
– Топоры лесорубов взлетают ночью и днем, – сказал Терн.
Мальчик шел пешком и ухитрялся не отставать от лошадей.
Раген, даже сидя в седле, чувствовал исходивший от Терна смрад. Элисса приучила парнишку мыться, но весь свиной корень, который тот съел, перешел в его пот. Вонь хранила его в ночи от демонов, но выставляла напоказ перед людьми.
– Они не просто расчищают местность, – заметила Элисса. – Выросли целые города.
– И великие метки, – подхватил Терн. – Лощина недрилам не по зубам.
– Хвала Создателю! – вздохнула Элисса. – Я выехала из Милна, чтобы хоть раз увидеть, что такое открытая ночь. Теперь сыта по горло. Я созрела для стен, ванны и пуховой перины.
– Стены расслабляют, – сказал Терн. – Забываешь о том, что снаружи.
– Осмелюсь возразить, что лично я припоминаю без труда, – ответил Раген.
Они уже не первую неделю ехали из Лактона по заброшенным путям вестников. У Рагена были карты, однако, с тех пор как проложили большую дорогу, многие старые тропы превратились в болота.
Но на дороге было слишком опасно. После битвы при Доктауне красийцы выслали войско для захвата монастыря Новой Зари. Тот был самым надежным местом, какое знал Раген, не считая самого Лактона. Они с пастырем Алином надеялись продержаться несколько недель, но даже высокие стены не стали препятствием для оснащенных лестницами красийских штурмовиков. В первый же день наверху завязался рукопашный бой, и им пришлось бежать в доки.
Красийские приватиры преследовали их много миль, но не могли сравниться быстротой с капитаном Делией и «Плачем шарума». Погоня надолго пропала из виду, и они двинулись на север, к крошечной рыбацкой деревушке, откуда можно было взять курс обратно на Милн.
Красийцы захватывали все селения у дороги вестников, и Раген распорядился ехать окольными путями по бездорожью через окрестные хутора и по тропам, от которых осталось немногим больше смутного воспоминания. В пути они налаживали полезные связи и при первой возможности слали донесения Юкору, хотя только Создатель знал, достигло ли хоть одно цели.
Они приблизились к первой великой метке, и Раген покачал головой:
– Я помню время, когда Лесорубова Лощина была хутором на триста душ, даже меньше. Сейчас, по некоторым прикидкам, здесь сотня тысяч жителей.
– И все благодаря Арлену, – сказала Элисса.
– Вы правда его знали? – спросил Терн. – Меченого?
– Знали? – Раген рассмеялся. – Да мы его, можно сказать, вырастили. Он нам как сын. – Терн поднял на него глаза, и Раген, нагнувшись, потрепал его по плечу. Терн вздрагивал от прикосновений, но это позволил и даже чуть подался к Рагену. – Как и ты теперь, Терн.
– В другой жизни ты мог бы назвать его братом, – выдавила Элисса. – Но Арлен погиб.
– Нет, – бросил Терн.
– О чем ты, парень? – спросил Раген.
– Его видели, – сказал Терн. – Когда красийцы пришли впервые. Он был на дороге, помогал.
– Это домыслы, – возразила Элисса.
Раген взял ее за руку:
– Пьяные байки, Терн.
Тот замотал головой:
– Люди разные, места разные, а говорят одно. Рисовал в воздухе метки, а недрилы взрывались огнем.
– Ты думаешь… – начала Элисса.
– Не удивлюсь, если так, – подхватил Раген, хотя сам не смел верить в чудо. – Этот малый слишком упрям, чтобы умереть.