Втянув от такой прорвы демонов, великие метки достигли критической массы и наложились одна на другую вокруг особняка. Демоны рвались внутрь, но этим лишь укрепляли барьер. Они напирали на магическую преграду, как дети прижимаются лицом к стеклу, а стражники палили с крыши из пушек и огненосного оружия, превращая двор в зону смерти.
– Пошевеливайтесь! – На пороге стояла сама мать Кера, в одной руке сжимая копье и простерев другую к бегущим.
Элиссу втащили внутрь и захлопнули за нею дверь.
Она смутно осознавала, что ее волокут к дивану. Там она и осталась, закутанная в одеяла перед камином, в котором ревел огонь, но дрожь и рыдания не унялись. Перед мысленным взором маячила раздавленная грудь Стэси.
Ей всунули в руки чашу, и она выпила; горячий чай обжег горло, но Элиссе было все равно. Она лежала и тряслась. Элисса ничего не почувствовала, когда травница задрала ее платье.
– Ночь!.. – выдохнула травница.
Тут чай подействовал, и Элисса смежила веки, приветствуя забытье.
Когда она резко очнулась, еще была ночь. Элисса купалась в поту, голова гудела, в горле пересохло. Любое движение отзывалось жгучей болью. Снаружи продолжалась бомбардировка.
– Который час?
– Она пришла в себя! – крикнул кто-то. – Разыщите мать Джоун!
Элисса встряхнулась, попробовала сесть, и ничего не вышло. Уцепившись за подлокотник, она подтянулась и кое-как приподнялась, когда вошла травница.
– Поосторожнее, графиня.
«Графиня? – встрепенулась она. – Мать умерла?»
Через секунду возникла Джоун:
– Элисса, хвала Создателю!
У матери Керы, остановившейся сзади, вид был не столь довольный. Да и с чего бы? Элисса увела от нее Стэси, и молодая женщина в итоге погибла.
– Что с матерью? – спросила Элисса.
– Жива, – ответила Джоун. – Но не очнулась, и травницы говорят – с каждым часом все меньше шансов на то, что она будет прежней, когда придет в себя. И до ее поправки ты – Утренняя графиня.
– Демоны?
– Твои великие метки и мои уцелевшие стражи остановили их – во всяком случае, на время. Но слышно, что под крепостью роют, и мы не знаем, как быть.
– Я должна посмотреть сама. – Элисса вновь тщетно попыталась сесть. – Травница… я не чувствую ног.
Бесстрастный взгляд травницы сказал о многом, и Элисса схватилась за одеяла. Потянула их прочь.
– Графиня! – Травница метнулась, чтобы помешать, но Элисса оттолкнула ее руку и наконец обнажила ноги. Попробовала ими пошевелить, и они дрогнули, но она их не чуяла. Кожа была бледна и сплошь во вмятинах, местами сделалась серой, местами – белоснежной.
Вновь подступили слезы, и Элисса скрипнула зубами:
– Где мое стило?
– Ты не в том состоянии… – начала Джоун.
– Дай мне его, – перебила ее Элисса. – Если не хочешь, чтобы подземники наводнили подвал.
Уязвленная Джоун извлекла из кармана платья завернутое в шелковый платок стило. Она держала его, как раскаленную сковороду.
Элисса выхватила сверток с серебряным артефактом. Заряд значительно истощился, и она взмолилась, чтобы осталось достаточно. Пробежавшись по меткам пальцами, она Втянула прямо от него.
Магия пронизала тело, и Элисса сделала вдох. Боль в черепе отступила, и в голове впервые за несколько часов прояснилось. Силы отчасти вернулись. Она попробовала подобрать ноги, но те не послушались, переплелись и оставили ее в неуклюжей позе.
– Графиня… – предостерегла травница.
Не обращая на нее внимания, Элисса нарисовала метки на ногах и откупорила кончик, чтобы излить остатки энергии.
Метки вспыхнули, и чувствительность в какой-то мере восстановилась, серые и белые пятна чуть поблекли, но о полноценном лечении, какое она практиковала раньше, не могло быть и речи.
Голой магии хватало не всегда, как в случае с Вороном.
Отбросив эту мысль, Элисса вновь попыталась встать. Ей удалось подобрать под себя правую ногу, но левую поволокло, и она, поднявшись, не устояла. Пошатавшись мгновение на одной ноге, Элисса повалилась обратно.
– Нечего стоять и глазеть! – прикрикнула она. – Кто-нибудь – найдите мне трость.
При каждом скребущем звуке у Элиссы сжималось сердце. Со стен и потолка сыпалась пыль, в удушливом воздухе стоял густой смрад ихора.
Метчики Элиссы начертили на полу великие метки и зарядили их останками подземников. Сама она тоже наполнила стило. Мать Джоун поддерживала ее, пока Элисса, вооруженная самопиской с хора, рассматривала стену.
Перед ней был старый, запечатанный вход в систему канализации, и обрушение казалось неизбежным. Мощный барьер не подпускал демонов, но шорох осыпающихся камней не стихал.
Затем вдруг наступила тишина. Элисса перестала дышать, лишь тонко взвизгнула, когда стена побелела от инея, а потом и заледенела. Затем последовал удар, и все пошатнулись. Ноги подвели Элиссу, она больно плюхнулась на каменный пол. Стену пробили, а из груды мусора выбрался… Дерек.
– Прорвался! – Дерек оглядел помещение и при виде Элиссы сверкнул глазами. – Вижу Элиссу, она жива!
Следом за ним вылез Раген. Он оттолкнул остолбеневших метчиков и упал подле нее на колени:
– Ты цела, Лисса?
Она хотела сказать правду, но сейчас это показалось неважным. Она обхватила его руками и крепко прижала к себе:
– Цела. Как вы сюда попали?
– Так же, как демоны. Через канализацию. – Раген кивнул на Йона и Ворона, которые выбрались из завала в сопровождении отряда Горных Копий. – Петарды оказались очень действенными в тесных туннелях.
Дерек заметил мать Керу, стоявшую рядом с Джоун:
– А где Стэси? – Он подступил вплотную. – Где мой сын?
– Ты не вправе… – начала Кера, но Дерек наставил ей в нос стило.
– Довольно прятаться за титулом, графиня! – рыкнул он. – Сегодня не выйдет. Ты отведешь меня к жене. Немедленно.
– Иначе – что? – ощерилась Джоун. – Убьешь Золотую графиню у всех на глазах?
Дерек и на нее махнул стилом:
– Не испытывай моего терпения, старуха.
– Стэси мертва, – сказала Кера. – Убита каменным демоном.
Дерек отпрянул, его лицо исказилось от боли. Но затем он надвинулся снова, целясь стилом:
– Из-за тебя!
Мать Кера попятилась и упала, теснимая Дереком.
– Нет. Из-за нее, – указала она на Элиссу. – Потому что мать Элисса заставила ее сражаться на стенах с демонами, а ей полагалось укрыться с матерями внутри.
Взгляд Дерека метнулся к Элиссе, и она не смогла солгать:
– Стэси спасла столько жизней, что не сочтешь.
Дерек задохнулся, затем зажмурился и встряхнул головой, проясняя мысли, после чего опять повернулся к Кере и наставил стило:
– Ее бы вообще здесь не было, не угоди она по вашей милости в неволю. Теперь отведи меня к сыну.
– И не подумаю, пока ты не…
Дерек стремительно начертил метку, и позади графини раскололся каменный пол. Она прыжком вскочила на ноги.
– Йон, сходишь с ними? – спросил Раген. – Присмотри, чтобы Дерек…
– …не натворил глупостей, – закончил Йон. – Сделаем.
– У вас есть проблемы посерьезнее, чем вдовец, который хочет убедиться в добром здравии единственного сына, – сказал Раген. – Горит цитадель Юкора.
Глава 33Зло дает всходы334◦П.◦В.
– Тужься, – велела Лиша.
– Дурища! – Элона с расставленными и задранными ногами лежала на родильном столе. Ее волосы слиплись от пота. – А я что, по-твоему, делаю, во имя Недр?!
Роды продолжались не первый час, и конца-краю этому не было видно.
– Дорогая, Лиша старается помочь. – Эрни хотел взять Элону за руку, но та оттолкнула мужа:
– Убирайся!
Лицо у Эрни обмякло.
– Да как же можно…
– Заткнись! – рявкнула Элона. – От тебя никакого толку ни здесь, ни в постели! Этот ребенок – не с твоего вялого огрызка, и нам это обоим известно!
– Дорогая! – Эрни залился краской и быстро огляделся.
Дарси и Фавах потупились, словно не слыша.
– Вон отсюда! – завизжала Элона. – Вон! Вон! Вон!
Лиша взяла отца за локоть:
– Папа.
Не нуждаясь в дальнейших указаниях, Эрни дал себя вывести.
– Она не всерьез.
Эрни мешком опустился на лавку за дверью:
– Ох, Лиша! Конечно всерьез.
Лиша вздохнула. Прикидываться, будто она не узрела правды во всей красе, было бессмысленно.
– Шел бы ты к себе. Это может продлиться еще часы. Я пошлю за тобой, когда все кончится.
Эрни покачал головой:
– Ребенок может быть моим, а может – не моим, но твоя мама так или иначе моя. Я буду ждать здесь.
Лиша сжала его плечо:
– Ты слишком хорош для нее, папа.
– Слишком, но не впору, – усмехнулся Эрни. – Я примирился, но горечь осталась.
– Ерунда, – сказала Лиша. – Мать говорит правду, чтобы ранить тебя, но ты не различил лжи. Ты дал ей возможность уйти к Стиву, и она не ушла. И никогда не уйдет. Лучше тебя никого нет, и ты вправе требовать, чтобы с тобой обращались подобающе. Мужчина – это не только здоровенный ствол. Если она этого не понимает, пусть попробует вырастить ребенка одна.
Эрни мотнул головой:
– Я люблю ее, Лиша. Всегда любил и всегда буду любить. Для меня не существует другой женщины. Я никуда не уйду. Ни с этой лавки, ни от жены. Мы дали обеты…
– Но слово держишь только ты, – заметила Лиша.
Эрни взглянул на нее:
– Разве обещания следует исполнять, только когда их исполняют другие? Не этому я учил тебя, Лиша.
– Да, папа. Не этому, – улыбнулась она, нагнулась и поцеловала его в лысую макушку, после чего вернулась в родильную палату и закрыла дверь.
– Тужься. – Дарси заняла место Лиши между ногами матери.
– Я тужусь, тупая ты корова! – пролаяла Элона.
– Ну, значит, плохо стараешься, поганая старая ведьма, – буркнула Дарси.
– Как будто ты знаешь, каково это! – рыкнула та. – У тебя квашня, а не рожа, ствол у любого мужика повиснет.
Дарси побагровела, но благоразумно сдержалась. Она привыкла стращать людей, но в умении подлить в огонь масла никто не мог сравниться с Элоной Свиток. И что бы ни сказала Дарси, мать Лиши отплатит сторицей.