Тэлор с лающим смешком покачал головой:
– Даже не знаю, отвага это или безумство! В жизни не слышал ничего подобного. Если это правда, ядра у вас как у скального демона.
– Говорят, что иначе вестником и не стать, – промурлыкала баронесса и наградила Арлена взглядом, от которого его пробрала дрожь. – Но как они проведали о грузе? Точную дату знали только мать Кера и я.
– И Сандар, – сказал Арлен. – Который якобы накануне сломал ногу.
– Это серьезное обвинение, вестник, – заметил Тэлор с неприкрытой угрозой. – Чем вы его подкрепите?
Арлен знал: его дальнейшие слова определят, жить Сандару или умереть. Он пожал плечами:
– Я никого не обвиняю. Лишь говорю, что на вашем месте обзавелся бы новым вестником.
– Откуда нам знать, что вы попросту не выколачиваете себе место? – осведомилась баронесса.
– Я всего-навсего подмастерье. Гильдия все равно не даст мне места.
– Фи! – пренебрежительно отмахнулась она. – Мы можем устроить все росчерком пера, и вы это знаете. Если говорите правду, мы перед вами в неоплатном долгу.
Арлен кивнул:
– Я высоко ценю вашу заботу, сударыня, но хочу повидать мир до того, как осяду на постоянной должности.
Баронесса поцокала языком:
– Вы, молодежь, всегда в бегах, но настанет день, когда вам покажется, что постоянная работа на знакомом маршруте не так уж плоха.
Покончив с завтраком, барон и баронесса встали. Арлен вскочил на ноги, то же сделала Стэси, по-прежнему смотревшая в пол.
– Прошу простить, но нас ждут дела, – извинился Тэлор. – Стэси проследит, чтобы вас разместили в гостинице, и скажет мальчикам собрать провизию на обратный путь. С дарами от графа Брайна, разумеется.
Шурша дорогими мехами, они ушли, и Стэси чуть присела в реверансе.
– Дочь Стэси, к вашим услугам, – пробормотала она.
– Звучит как смертный приговор, – сказал Арлен.
Баронская дочка наконец посмотрела ему в глаза:
– Прошу прощения, вестник, но за него сойдет и письмо, которые вы доставили от графа. – Ее голос был кроток, как у тех, кто уже выплакал все слезы.
– У меня еще ноги гудят от подъема. – Арлен указал на стол. – Не посидите со мной немного?
Стэси кивнула и позволила Арлену отодвинуть ей стул.
– Как вам угодно.
Усевшись напротив, Арлен перегнулся через стол и заговорил тише:
– Говорят, доверить тайну вестнику надежнее, чем рачителю. Ее не снимет с его уст ни человек, ни все демоны Недр – только тот, кому она предназначена.
– И это утверждает человек, который битый час кормил моих родителей сплетнями, – заметила Стэси.
Арлен улыбнулся:
– Как только слухи достигают главного зала гильдии вестников, они перестают быть тайнами, но с вами я поделюсь настоящей.
– Мм? – выгнула Стэси бровь.
– Дерек продолжает считать, что нет на свете женщины прекраснее, чем Стэси Тэлор, и молится, чтобы у вас не началось кровотечение, – сообщил Арлен. – Так и велел передать.
Стэси ахнула и схватилась за сердце. Бледные щеки ярко вспыхнули, и она виновато оглянулась, но никто не смотрел. Тогда она жадно уставилась ему в глаза.
– Ясно, не началось, – ответила она, рассеянно теребя тесемки лифа. – Но это ничего не меняет. Он мне не пара.
– Это ваши слова или отцовские? – спросил Арлен.
– Какая разница? – пожала плечами Стэси. – Отец хоть и убрал из имени букву «й», когда женился на благородной кузине графа Брайна после кончины моей матери, но продолжает ощущать себя торгашом среди аристократов, потому что вхож в высшие круги только благодаря своим брачным обетам. Он желает мне добра, а значит, я должна рожать детей достойному ноблю и посещать Школу Матерей.
Он подавил желание сплюнуть. Когда Арлену исполнилось одиннадцать, отец тоже хотел навязать ему договорной брак, и он отлично помнил свои тогдашние чувства.
– На моей родине никто не называет себя аристократом, – ответил он. – Пожалуй, оно и к лучшему.
– Честное слово, – печально согласилась Стэси.
– Как же твой отец выкрутится, коль скоро твое положение известно?
Стэси безрадостно рассмеялась:
– Скорее всего – никак, потому и снаряжает «караван», чтобы доставить меня ко двору графа Брайна, где я тайком рожу ребенка среди слуг, после чего графиня-мать Кера представит меня, как будто я только что прибыла в город, и устроит мне «правильный» брак. Дерек даже не узнает, что стал отцом.
– Тебе придется миновать полустанок, – напомнил Арлен.
– Не важно. С нами поедет смотритель-сменщик, и Дерек отправится домой еще до того, как проведает, что в экипаже заперта я.
Она огляделась, не смотрит ли кто, и сжала его руку. Он прочел в ее глазах страсть и жажду приключений.
– Но если Дерек узнает о предстоящем и заготовит припасы, он сможет пойти не в гору, а с горы. Даже если отец вышлет погоню, как только он скроется, у нас будет в запасе неделя. Более чем достаточно, чтобы найти друг друга, продать мои украшения и раствориться в городе.
Стэси взглянула на него горящими глазами:
– Если ты передашь ему это, вестник, ни слова не сказав никому и не занеся в журнал, я заплачу тебе чем угодно.
Арлен почувствовал себя старшим братом, опекуном. Он передаст ее послание даром, но нельзя отрицать, что кое-что ему все-таки нужно. То, что под силу устроить баронской дочери.
– Мне нужна петарда, – сказал он тихо.
– И все? – фыркнула Стэси. – Я упакую с провизией полдюжины.
Арлен задохнулся, потрясенный тем, как легко все вышло, но быстро расплылся в улыбке.
– Зачем тебе петарда? – спросила Стэси.
– Хочу убить скального демона, который меня преследует.
Стэси склонила голову, изучая его так, как бывает при желании выяснить, шутит собеседник или просто рехнулся. В конце концов чуть повела плечами и встретилась с ним взглядом.
– Только пообещай, что сначала доставишь письмо.
Арлен взял на отдых два лишних дня, пока золотники составляли ответные письма. Он все еще быстро уставал в разреженном горном воздухе, но тот с каждым днем беспокоил его меньше. Он проводил время с умом, наблюдая, как рудокопы прилаживают шашки. Всем хотелось отличиться перед новым вестником, и горняки охотно отвечали на вопросы.
Увидев, как внушительная скала в мгновение ока превратилась в гору щебня, Арлен понял, что разрушительная сила петард не преувеличена. Если что-нибудь и пробьет толстый панцирь Однорукого, то только они.
Наконец все уладилось, и на третий день он снова надел тяжелые доспехи и направился в конюшни. Седельные сумки уже наполнили припасами, среди которых Арлен нашел ящичек с шашками, переложенными соломой, и запечатанный конверт с именем Дерека, написанным летящим почерком.
Барон не обманул – спускаться и правда намного легче. Он быстро добрался до первой стоянки, поднажал и еще засветло достиг полустанка. Дерек вышел навстречу.
– У меня для тебя письмо, – сообщил Арлен, вручая конверт.
Глаза смотрителя вспыхнули, он поднес нераспечатанное послание к солнцу.
– Создатель, – взмолился он, – пусть она не кровит!
Он возбужденно вскрыл письмо, но по мере чтения его улыбка увяла, а лицо медленно побелело как снег, лежавший вокруг. Смотритель в ужасе взглянул на Арлена.
– Ночь, – выдавил он. – Недра, она свихнулась. Неужели думает, что я сбегу в Милн?
– Почему бы и нет? – спросил Арлен. – Ты же только что молился об этом Создателю.
– Конечно, потому что я рассчитывал сделаться зятем барона, а не остаться на неделю наедине с подземниками.
– И что с того? Стоянок полно, а ты отличный метчик.
– Знаешь, вестник, что самое неприятное в работе смотрителя? – спросил Дерек.
– Одиночество?
Дерек помотал головой:
– Ночевка по дороге домой. Спуститься-то по склону на пост можно и за день, но при подъеме обратно обязательно заночуешь у проклятого меченого столба. – Он содрогнулся. – Сидишь и смотришь, как рыщут подземники, а между вами нет ничего, кроме магии. Не понимаю, как вы это выносите. Я всегда возвращаюсь домой обмочившийся, в примерзших штанах. Да и один никогда не бываю! Когда меня сменяют, папаша и братья всегда выходят навстречу, и мы караулим по очереди, вчетвером.
– Народ же постоянно там ходит, – заметил Арлен.
– И ежегодно гибнет как минимум полдюжины. Иногда и больше.
– Только беспечные.
– Или невезучие, – сказал Дерек. – Никакая девушка того не стоит. Мне нравится Стэси, и щелка у нее что надо, но она не единственная в Брайнс-Голде.
Арлен нахмурился. Невозмутимое упрямство Дерека, выдающего отговорку за отговоркой, напомнило ему отца. Джеф Тюк тоже отвернулся от жены и ребенка, убоявшись провести ночь вне дома, и это стоило жизни матери Арлена.
– Ты и наполовину не мужчина, если вернешься в Брайнс-Голд без Стэси и ребенка, – сказал он и сплюнул.
Дерек зарычал и сжал кулаки:
– Тебе-то какое дело, вестник? Какая тебе разница, сбегу я с дочкой барона или нет?
– Такая, что эта девушка и младенец, которого она носит под сердцем, достойны лучшего, чем презренный трус, – ответил Арлен, и от удара Дерека из глаз у него посыпались искры.
Перекатившись, он обогнул Дерека и ударил его по почкам бронированным локтем. Дерек взвыл и согнулся пополам. Арлен уложил его на снег мощным ударом в лицо. Наружу вырвалась давно похороненная злость, и Арлен еле подавил желание продолжить избиение. Он вернулся в седло.
– Вряд ли я тут задержусь, – заявил он смотрителю, который приподнялся на локте и тряс головой. – Лучше переночевать наедине с подземниками, чем за мечеными стенами с человеком, который отрекается от родного дитяти.
Тропа перевалила через хребет и ушла круто вниз, оставив Брайнс-Голд и полустанок на дальней стороне горы. Синяк на скуле тупо пульсировал на морозе, и Арлен мрачнел все сильнее. Он разочаровался в человеке не в первый и не в последний раз, но дело, как всегда, в ином. В страхе. Перед подземниками. Перед ночью. Перед смертью.