— Делай то, что считаешь нужным, — устало проговорил Волк. — Извини, чего-то меня не туда понесло, наверно от жажды и голода, вытаскивай меня отсюда любыми способами, я тебе мешать не буду. Кстати, фонарика у тебя нет?
— Откуда бы он взялся? — фыркнул Вадим. — Я ж без подготовки под землю полез.
— А как же мы с тобой в темноте пойдем? — задумался Воислав. — Как я понимаю, этот светящийся мох не везде растет?
— Ты об этом не беспокойся, — Крот сделал шаг в сторону, туда, куда убежал анчутка. — Это в нашем положении пока не самое страшное.
— А что может быть страшнее, чем слепота?
— Безнадежность, тупики, завалы, голод, жажда, мутанты: под землей много чего есть, что может убить, — пожал плечами Вадим. — Ладно, будь здесь, а я попробую нечисть обратно приманить.
Вадим дошел до стены, бесенка не было, он уже стал расстраиваться, что все так нелепо вышло, и они упустил единственный шанс выбраться отсюда, как вдруг почувствовал, что кто-то его теребит за штанину. Он наклонился и увидел анчутку, тот сидел за небольшим камнем, который полностью скрывал его худенькое лохматое тельце.
— Ищешь?.. меня?..
— Да, — кивнул Крот. — Хочу отвести тебя к Машке, одиноко ей.
— Одиноко…
— Пойдешь со мной? — спросил Вадим. — Наверх, к свету?
— Боюсь…
— Ты того человека боишься, которого оживил? — спросил Крот. — Он тебя пугает?
— От него пахнет смертью…
— Конечно, он же мертвый был, — проговорил Вадим. — Чем от него еще должно пахнуть.
— Нет… Он убивает…
— Его не бойся, — произнес как можно увереннее Вадим. — Он тебя не тронет.
— Слово?.. — анчутка протянул ему маленькую руку с четырьмя пальцами. — Обещаешь?..
— Слово, — Крот пожал мягкую горячую ладошку, почувствовав в этом момент, что он действительно не даст никому бесенка в обиду, была в нем какая-то трогательность и доверчивость, как и в Маше. — Обещаю.
— Пошли…
— Слушай, как-то мне тебя назвать надо, иначе тяжело общаться, — сказал Вадим. — Тебе какие имена нравятся?
— Нравятся…
— Блин, все время забываю, что вы все как попугаи, все повторяете, — выругался Крот. — Как же мне тебя назвать? А что если Прохором, Прошкой? По-моему неплохо будет. Нравится?
— Нравится…
— Будешь Прошкой, — сказал Вадим. — Запомнил?
— Запомнил…
— Тогда идем к Волку?
Крот неожиданно рассмеялся. Что-то с ним действительно не так, нечисть его действительно любит, и он ее тоже. Главное, что он никогда к женщинам такого чувства не испытывал, как вот к этим маленьким и нежным существам. Лада не в счет, она вообще стоит отдельно, да и не женщина она, а его любимая.
— К Волку?..
— Того парень, которого ты боишься, зовут Волком, — усмехнулся Вадим. — И это имя ему очень подходит.
— Подходит… — согласился с ним анчутка. — Страшный…
Когда они подошли к Воиславу, то стоял, настороженно вслушиваясь в темноту. Увидев Вадима, немного расслабился:
— Плохо мне. Тревожно как-то, да еще зелень эта глаза режет. Как ты в подземелье один ходишь? Здесь же темно, мрачно. А что ты делаешь, если фонарь отказывает?
— Я могу видеть в темноте, — признался Крот. — Это видение не самое лучшее, вижу как дальтоник без красок, но хотя бы не спотыкаюсь.
— Откуда у тебя это умение? — спросил Слава, он хмуро смотрел на бесенка, который жался к Вадиму. — Ты же не зверь.
— Демон из другого мира меня этому научил, — произнес Крот. — Он взял мою голову в свои руки, что-то сделал непонятное, мне даже показалось, что у меня мозги превращаются в кисель, и с тех пор я могу видеть в темноте, правда, не очень хорошо.
— Хорошо, а как быть со мной? — Волк вздохнул. — У меня звериное ночное зрение, но здесь, кажется, могу подвести, здесь совсем нет света, а в природе всегда что-нибудь светится: звезды, гнилушки, лишайники…
— Когда ослепнешь, положишь руку мне на плечо, и я тебя поведу, — улыбнулся Вадим. — Все равно это лучше, чем тебя тащить на своем горбу.
— Я забыл поблагодарить за свое спасение, — сказал Воислав. — В очередной раз ты меня спас.
— А… ерунда, — отмахнулся Крот. — . Кстати, как себя чувствуешь?
— Если честно, то скверно, — подумав, ответил Слава. — Идти, наверное, смогу, но часто буду останавливаться, передыхать. Тело хоть и зарастило рану, но ему еще нужно яд из себя вывести, а сил не хватает, мне бы перевернуться надо, но для ритуала все имеется только в моей кузне. Так что чем быстрее мы до нее доберемся, тем для меня лучше будет.
— Тогда пошли.
— Сейчас, — Слава присел на корточки и взглянул в глаза анчутке. — Не обманешь, поганец?
— Страшно… — анчутка прижался к ногам Вадима. — Обещал…
— Не бойся, Волк тебя не тронет, — успокаивающе сказал Крот. — Сейчас я ему все объясню.
Он повернулся к Воиславу и тихо произнес:
— Прошка нам не враг, без него нам отсюда не выйти. Карты у меня нет, вижу плохо, без проводника погибнем, в этом я уверен. Если спугнешь нашу последнюю надежду, то нам хана, понял?
— Понял, — Слава вздохнул и снова без сил опустился на пол. — Прошка, значит?
— Должен же я его как-то называть, — пожал плечами Вадим. — А это имя не хуже других.
— В который раз удивляюсь я тебе, — хмыкнул Волк. — Мне бы и в голову не пришло довериться какой-то нечисти. Это же смерть в чистом виде! И самое главное — безвозвратная. Любой церковник тебе скажет, что нельзя связываться теми, у кого нет души. Анчутка это же мелкий бес, пройдоха еще тот, его в старые времена славяне боялись и ненавидели. Он многое учудить может, сила у него магическая имеется в достатке.
— Прошка… — анчутка подергал Крота за штанину. — Идти?..
— Нам надо на поверхность, там где небо, солнышко, — Вадим наклонился к нему. — Отведи туда, понял?
— Понял…
— Никак не привыкну к их ответам, все время кажется, что говорю с эхом, — Крот похлопал Волка по плечу. — Вставай, напарник, двинулись к людям.
Слава тяжело поднялся, его шатнуло, он поморщился.
— Ноги не идут, слабость у меня, могу спотыкаться и падать, да не видно еще ничего.
— Все равно лучше, чем на мне ехать, — усмехнулся Вадим. — Привыкай своими ножками ходить.
— Ну, это смотря с чьей точки зрения смотреть, — вздохнул Воислав. — Если с моей, то я бы еще поездил.
— Если не сможешь идти, то поездишь, — обнадежил его Крот. — Мне куда деваться? Я тебя не брошу, слово дал.
— Это меня вдохновляет, — Волк наклонился к анчутке. — Веди, Сусанин.
— Прошка…
— Ладно, пусть будет Прошка, — фыркнул Слава. — Только у нечисти имен отродясь не было.
— Прошка…
— Да, понял я, Прошка Сусанин!
Бесенок заковылял к дальней стене.
— Не доверяю я ему, — пробурчал Воислав. — Чую, заведет он нас в ловушку.
— Я, правда, не знаю, как отсюда выбраться, — сказал Крот. — В этом подземелье не бывал, как тут все устроено, не знаю. Без карты и проводника тут можно ходить до смерти.
— Ладно, я понял, — Волка опять качнуло, и он ухватился за его плечо. — И все-таки ты за ним приглядывай, а то я плохо вижу. Этот свет какой-то неправильный, от него видно недалеко, но стены вижу и выход из зала тоже. Кстати, твой Прошка ведет нас в другую сторону, там какая-то дыра…
Глава четвертая
На широкий проспект выскочили из-под арки два мощных зверя высотой примерно в полтора метра, массой больше полтонны, с сильными мышцами и крепким костяком. Морды у них были огромными, похожими на медвежьи, глаза круглыми, темными, огромными, размером с чайные блюдца. Шерсть небольшая, цвет ее у одного был грязно-желтым, у другого более серым. Из пасти торчали кривые клыки, размером с палец, а на лапах торчали острые длинные когти. Больше всего эти существа походили на собак, сенбернаров, только вид у них был далеко не добродушный.
Одна из легковушек несшаяся по проспекту с приличной скоростью не успела ни затормозить, ни объехать вставшую посередине дорожной полосы тварь. От удара существо похожее на плющевого медвежонка покатилось по грязному асфальту, но тут же вскочило, и одним длинным прыжком подлетело к машине, которая, проехав юзом, встала посреди проспекта.
Два мощных удара мускулистой лапы перевернули малолитражку, за рулем которой сидела ярко-крашеная молодая блондинка, потом тварь выбила лобовое стекло. Вытащила оттуда визжащую девушку и оторвала ей голову. Вторая тварь долго гонялась за проезжающими машинами, пока после нескольких неудачных попыток и ей не удалось перевернуть одну из легковушек, после чего она вытащила водителя и занялась набиванием своего желудка свежим человеческим мясом.
Два гаишника с автоматами дежурившим на перекрестке осторожно приблизились к псам, стрелять они стали метров с пятидесяти, несколько пуль попали в грязно-желтого цербера, лакомившегося блондинкой, он яростно зарычал и тремя огромными прыжками добрался до полицейских.
Одного он отбросил ударом лапы прямо под несущуюся по проспекту машину, другому просто откусил голову.
Машины начали тормозить, сталкиваться друг с другом, уже через пару минут образовалась свалка, в которой метались два мощных существа, выбивая стекла и вытаскивая из легковушек растерянных кричащих от страха людей. Кто-то пытался отстреливаться из травматического пистолета, кто-то прыскал из газового баллончика, но на огромных псов это не действовало.
К перекрестку подлетел полицейский уазик, из него выскочило четверо в бронежилетах и открыли стрельбу из автоматов, они успели дать по две очереди прежде чем одна из тварей не разозлилась. Зверь мгновенно добрался до полицейских, и двое сержантов отлетели в сторону от удара мощной лапы, как сломанные игрушки. Два других бросились бежать к арке, истошно крича в микрофон рации, но убежать и им не удалось, тварь догнала их и аккуратно отгрызла головы.
Из-за поворота выскочил БТР сразу открыл огонь из скорострельной пушки, снаряды разорвали грудь одного из зверей и тот покатился по грязному асфальту, второй рванул к железной коробочке, чтобы вытрясти из нее ее содержимое, но затрещал пулемет, превращая его голову в кровавое месиво, и тварь покатилась по мокром