Старушка была права, супермаркет работал. У входа стояло двое охранников, положив руки на резиновые дубинки. Вадим попросил присмотреть одного из стражей за велосипедом, сунув ему пять евро, и прошел внутрь. Внутри крутилось люди, многие катили переполненные тележки, пять усталых замученных кассирш работали быстро. Конечно, поскольку подвоза не было, многие полки уже были пусты, больше всего это коснулось тех, где лежали спички, мыло и свечи. Народ в нашей стране пуганный, поэтому знает, что исчезает первым. Питьевую воду тоже разобрали полностью. Крупы, макароны и консервы еще имелись, но исчезали на глазах.
Зато он спокойно купил хороший кусок мяса, так как в мясном отделе практически не оказалось очереди. Да и вообще в магазине было тихо, спокойно и как-то не верилось, что идет война.
Он взял большую полотняную сумку, набил ее доверху продуктами и пошел к кассе. Рассчитали его быстро, правда, цены оказались вдвое выше, чем неделю назад, и карточки не брали, а только наличку, причем в любой валюте по сегодняшнему курсу. Благо, что деньги у него имелись, поэтому никакой проблемы не возникло. Он погрузил сумку на велосипед и отправился дальше. Понемногу темнело, этот суматошный день заканчивался, в нем было много всего, но пока ничего хорошего. После того как солнце исчезло, стало подмораживать, влажный асфальт покрылся тонкой корочкой льда, и езда на велосипеде стала рискованной: шины скользили на поворотах, и несколько раз он удерживался чудом, когда колеса шли юзом.
К тому же поднял ветер, и Вадим сразу вспомнил известную всем велосипедистам истину: «Куда бы ты не ехал, всегда будешь подниматься в гору и двигаться против ветра».
Когда совсем стемнело, он с огромным трудом все-таки добрался до дома, около которого оставил анчутку. Перед тем, как звать бесенка, Крот сначала выглянул на проспект. Два уже знакомых ему бронетранспортера стояли там, светя прожекторами перед собой. Вадим в очередной раз подивился уму военных: несмотря на то, что во всех домах горел свет, уличные фонари не включали. Город словно ждал воздушного налета, хоть кто на него мог напасть сверху, кроме драконов? И вряд ли Змеи Горынычи могли быть такими опасными как в добрые старые времена — это тогда их стоило опасаться, потому что дома были деревянными, а сейчас что им сделается бетонным коробкам? Но военные, похоже, мыслили иначе.
Вадим тихо хихикнул про себя, подошел к подвальному окошку и тихо позвал.
— Прошка!
Внутри что-то зашевелилось.
— Прошка, это я, Вадим.
— Вадим?.. — проверещал из темноты знакомый тонкий голосок. — Человек?..
— Человек, — ответил Крот. — Помнишь, говорил о Машке? Так она тебя ждет. Извини, что долго пришлось меня ждать. Выходи, поедем к твоей невесте.
— Невесте?.. — из окошка показался бесенок, он подошел к нему, ухватился за штанину и стал карабкаться вверх. — Маше?..
— Маше, — Крот подхватил его и засунул за бушлат. — Поедем вон на той штуковине, велосипед называется, но поскольку асфальт льдом покрылся, можем упасть.
— Упасть?
— Упасть, упасть, — вздохнул Вадим. — Поэтому держись крепче.
Крот взгромоздился на велосипед. Окончательно стемнело, окна в домах давали небольшой свет, но что-то увидеть с ним было непросто, пришлось закрывать глаза и использовать новое зрение. Он закрутил педали и помчался по дворам, старательно объезжать быстро подмерзающие лужи. Обещанный Ладе час давно прошел, за ним и второй, а он все мчался по улицам, по которым метался холодный озлобленный ветер, так и норовивший сбросить его с велосипеда. Во двор Лады он заехал, когда уже было десять. Кнопки домофона едва нажимались замерзшими пальцами.
— Вадим?
— Я.
— Что ж так поздно? — спросила девушка. — Я уже начала волноваться, хоть и знаю, что с тобой все хорошо, а все равно сердце не на месте.
— Ты бы меня накормила, напоила, — ответил Крот. — В баньку бы сводила, а потом бы и расспрашивала…
— Гад ты все-таки! — фыркнула Лада, открывая дверь. — Уже и с Бабой-ягой сравнил.
Крот затащил велосипед в подъезд, спрятал его под лестницей, надеясь, что в это время никто его там не найдет, схватил в руки сумку с продуктами и поднялся на третий этаж. Дверь в квартиру была открыта, девушка одетая в синий махровый халат ждала его на пороге, Маша тоже. Шишимора была одета в новое красное платье и вообще выглядела ухоженной, чистенькой, гладенькой и сытой. Она сразу заверещала, подбежала к нему, ухватилась за штанину и полезла вверх, но остановилась на половине дороги и спрыгнула обратно на пол, заметив бесенка выглядывающего из-под бушлата.
— Это Прошка, — сказал Вадим. — Он хороший парень, думаю, вы подружитесь.
Мара презрительно фыркнула и ушла.
— Ох уж эти женщины, — вздохнул Крот. — Никогда их не поймешь. Не знаю, что ей не в тебе понравилось.
— Не понравилось?.. — проверещал анчутка. — Прошка?..
— Слезай с меня, — поморщился Вадим. — Надоело мне тебя таскать. Посиди пока, отдохни.
Он поставил бесенка на пол и посмотрел на Ладу.
— Ты тоже на меня сердиться станешь?
Девушка странно посмотрела на него, потом сделал шаг и прижалась к нему.
— Надо бы, да не могу, соскучилась, переволновалась, хоть и знала, что с тобой все хорошо.
— Кто это пришел? — в прихожую вошла невысокая женщина с приятными чертами лица. Было в ней что-то такое, что сразу вызвало доверие — может быть морщинки на лбу или в уголках глаза, которые бывают только у хороших людей. Еще она очень походила на Ладу, у нее был тот же овал лица, светлые русые волосы и нос. — У нас гости?
— Мама, это Вадим, я тебе о нем рассказывала, — Лада оторвалась от него, поцеловав в небритую щетку. — И он голоден, его надо накормить. А это моя мама, ее зовут Людмила Петровна.
— Еды у нас немного, но я что-нибудь придумаю.
— На надо ничего придумывать, — улыбнулся Крот и, вежливо поклонившись, подал тяжелую сумку. — Здесь продукты, внизу свежее мясо, его можно быстро приготовить.
— Откуда такое богатство?
— Оказывается, в городе все еще работают магазины, — он улыбнулся. — Только торгуют они с заднего хода, и цены в них в два раза выше, чем обычно, но это же сейчас неважно, правда?
— Правда, Вадим, — женщина улыбнулась. — Лада редко меня знакомит со своими ухажерами, если быть точной, то вы первый, и вы мне понравились. Будьте как дома, возможно вам нужно принять ванну, так не стесняйтесь. К сожалению, переодеться вам будет не во что, мужской одежды в этом доме не водится.
Людмила Петровна ушла, а Крот посмотрел на себя критическим взглядом и понял, что выглядит далеко не лучшим образом. Камуфляж был весь в грязи, которая застыла на нем черной коркой. Потаскали его изрядно, да еще под землей полазил, в ангаре с химией, до сих пор от него кислым душком отдает…
— Извини, — вздохнул Вадим. — Я, действительно, очень грязный, так получилось.
— Это ты пытаешься оправдаться?
— Вроде того…
— Так бесполезно.
Тут Крот услышал тихое верещанье и увидел Машу, одетую в грязный полиэтиленовый пакет с яркой рекламой колготок. Видимо, это был последний писк, потому что анчутка от неожиданности брякнулся на пол с тихим стуком. Шишимора довольная произведенным эффектом, презрительно фыркнула и снова ушла в комнату.
— Да, Прошка, похоже, нам с тобой следует помыться, — задумчиво проговорил Вадим. — А то барышни на нас как-то неправильно смотрят.
— Иди, мойся, — Лада чмокнула его в щечку. — Ванная дальше по коридору. Одежду свою оставь здесь, вместе с ботинками.
— Всю?!
— Трусы можешь оставить, — улыбнулась девушка. — А то боюсь, маме плохо станет, когда она тебя увидит во все твоей мужской красе.
Лада ушла, а Вадим начал раздеваться, когда он остался только в футболке и трусах, в дверях снова появилась Маша, на этот раз была одета в серый детский плащ, убедившись, что на нее обратили внимания, она, снова презрительно фыркнув, ушла.
— Маша?.. — спросил задумчиво анчутка.
— Маша, — с тяжелым вздохом подтвердил Крот. — Пошли мыться.
— Мыться?..
— Ты не знаешь, что это такое? — спросил Вадим. — Не бойся, это вроде как под дождиком…
— Дождик?..
— Идем, покажу.
Ванная нашлась сразу за поворотом, вода в ней уже была налита и клубилась паром. Вадим залез в нее и закрыл глаза. Он уже и забыл, какое это блаженство горячая вода. Впрочем, оценить это можно только тогда, когда долго был этого лишен. Грязи на нем оказалось достаточно, чтобы вода стала серой. Анчутка восторга от ванны не высказал, залез на стиральную машинку и поглядывал на него оттуда с каким-то странным выражением, должно быть считал, что Крот сбрендил и теперь пытается утопиться. Впрочем, у бесенка было и другое занятие — ему приходилось оценивать наряды Маши. Примерно каждые пять минут та открывала дверь ванной комнаты и заходила внутрь каждый раз в новом одеянье, а потом презрительно фыркнув, исчезала.
Когда у нее кончились платья и пакеты, она стал приходить завернутая в газеты и яркие обложки журналов, судя по обалдевшему виду бесенка, тот уже не понимал, что происходит, и только вздрагивал от страха, каждый раз слыша презрительное фырканье направленное в его сторону.
— Не тушуйся ты, — посоветовал Вадим, вылезая из ванной и выпуская воду. Он нашел бритву и занялся уничтожением выросшей растительности на лице. — Сейчас мы тебя помоем, найдем тебе какой-нибудь особо вонючий пакет из-под мусора и станешь ты у нас парень хоть куда. Еще посмотрим, кто на кого презрительней будет фыркать.
— Маша?..
— Маша, — засмеялся Крот и включил душ. — Она родная.
Вымыть бесенка оказалось не просто, он никак не мог понять, для чего это нужно. Пришлось рассказывать про ласковый теплый дождик, про то, что девушкам нравятся чистые мужчины, а не те, что носятся целый день в пыли и грязи, ловя крыс. Особенно анчутку испугало мыло и пена, которая от него образовалась. С грехом пополам Вадиму все-таки удалось отмыть серую шерстку и высушить полотенцем.