– Я пробовал гашиш, – сказал Вазген. – В университете. Кайф от него, конечно, крутой, но после – зверский аппетит. Жрать хочется постоянно… Но вот беда – если у тебя есть какая-то проблема, то после гашиша она начинает тебя просто убивать, сводить с ума. И я бросил курить гашиш. Никогда больше не употреблял наркотики. Но ты ушел от темы.
– Я объяснил тебе, что на войне бывает ответная реакция, и иногда неадекватная – злом отвечаешь на зло. Это нельзя поставить в один ряд с убийством ради удовольствия.
– Да ладно тебе! Что, и баб афганских не насиловали? И ради удовольствия не убивали? Не верю!
– Хорошо! Я расскажу тебе один случай. Не знаю только, сможешь ли ты понять его правильно…
– Да уж попробую как-нибудь, землячок!
– Трое солдат напились браги, и им захотелось «чарса». Они пошли в соседний кишлак. По дороге встретили старика, который шел им навстречу. Они заговорили с ним, но он ни слова не знал на русском. За это его ударили прикладом по голове и оттащили в кусты. Добрались до кишлака и зашли в первый попавшийся дом. Из комнаты вышла женщина, и они тут же навалились на нее. Она закричала, и выскочила ее младшая сестра. Короче, изнасиловали обеих. И чтобы не оставлять свидетелей, закололи штыками. В доме нашли пакет «чарса», прихватили барана и пошли обратно в часть. Старик в это время пришел в себя и выбрался на тропу. Увидев его, добили выстрелом в голову. А утром замполит и особист построили роту, и вдоль строя пошел мальчишка-афганец. И опознал двоих из тех, кто ночью был в кишлаке. Оказалось, что мальчишка все то время, что они находились в доме, прятался в темном углу, прикрывшись какими-то тряпками. Всех троих осудили.
– И что я должен понять? Чем твои солдаты отличались от моих «быков» в Бестужевке? Ладно! Гено держал женщину под ножом, но ее супруг оказался мужиком и засадил Гено в челюсть. Салех сразу же завалил его на пол и стал резать, как барана, убивая. А Гено просто резал женщину. Руки, ноги, задницу. Балдея от крови. Изрезав, стал насиловать ее, а Рустам тем временем насиловал их дочь-малолетку. И все это произошло так быстро, что я и слова не успел сказать. Они просто взорвались, обезумели… И им это понравилось. И теперь они только и ждут, чтоб сорваться вновь. И мне их не остановить.
Да, с нами еще была женщина – великовозрастная блядь с хорошим телом. Алена. Она смотрела на все это безумство круглыми от возбуждения глазами, ноздри ее носа широко раздувались. Я видел, как ей тоже хочется взять в руки нож. Поэтому выдернул ее на улицу, и мы там ждали, пока мальчики не покончили с семьей.
– Ты просто ищешь оправдания самому себе! – сказал Сербин. – Я думаю, тебя замучила совесть…
– А ты не так прост, как хочешь казаться! – Вазген закурил. – Да, наверно! Я ведь подавал когда-то большие надежды… Да-а… Я с отличием окончил университет – социолого-психологический факультет. И мне прочили большое будущее в науке. Удивлен?
– Нисколько. И какой университет?
– Какая теперь разница? Ивановский государственный университет…
– Далеко тебя занесло от Иванова… И что, тебе стало скучно?
Вазген мельком взглянул на Сербина.
– Да, землячок, мне стало скучно… И я нашел себе игрушку – мальчика из хорошей семьи. И стал лепить из него то, что хотел… А хотел я вылепить из него как минимум президента. У него была хорошая внешность – мужественное лицо, обаятельная улыбка, русые, слегка вьющиеся волосы. Он был высок и статен. Словом, типичный славянин. То, что мне было нужно. Я ведь армянин, и мне не пробиться в высокие кабинеты, а его я бы с моими мозгами смог двигать и двигать вверх… – Вазген замолчал.
– И что случилось с твоей игрушкой? Сломалась?
– Сломалась… Он повесился на шведской лестнице в спортзале. Он все ждал, когда же мы с ним займемся сексом, и, не выдержав, прямо спросил меня об этом. Меня чуть не вырвало от отвращения… И я залепил ему пощечину! А этот дурак повесился, оставив записку о своей неразделенной любви ко мне. Ну а у нас ведь люди верят в то, во что хотят верить. И меня стали считать тем же, кем был мой юный друг. Надо мной все смеялись. В лицо.
– И ты побежал…
– И я побежал… Мне нужно было найти место, где я смогу начать все сначала… И здесь начинается древняя, как мир, история о кривой дорожке. Сначала на моем пути попался Гено. Я просто пожалел неприкаянного мальчика, который при родителях-«шишках» был предоставлен сам себе. Без друзей, без близких… Потом Салех с Рустамом. Мне нужно было как-то выживать, а эта троица могла добывать деньги. Грабили отдыхающих на пляжах, воровали из машин, из хибар курортников, которые, как правило, замыкаются сопливым ключом…
Позади них скрипнула дверь.
– Вазген, смени меня на втором этаже! – раздался голос Рустама. – Я кофе попью. И скажи что-нибудь этому болвану Гено! Он закрылся со своей «телкой» в комнате и всех посылает на хрен!
– Сейчас разберусь! – сказал Вазген, выходя из комнаты Сербина.
Часть 3
Глава 1
Сербин снял протез и осмотрел ногу. Культя отекла и покраснела – он весь день не давал ноге отдыхать. На одной ноге он запрыгал в душ и встал под колючие струи. Он забыл о том, что говорил Виталий – вода из артезианской скважины… Вода оказалась ледяной, но он стоически выдержал ее напор в течение двух-трех минут, чувствуя, как из тела уходят усталость и напряжение…
Он насухо растерся жестким от крахмала полотенцем, подумав, что Дарья даже в этом старомодна. Никто уже давно не крахмалит белье, пользуясь «Ленором». Но сейчас жесткое полотенце пришлось ему как нельзя кстати…
Сербин надел легкие спортивные штаны и улегся в кровать, сразу оценив ее ортопедический матрац. Спина легла в него, как патрон в обойму. Уставший за этот бесконечный день до чертиков в глазах, Сербин сразу же провалился в глубокий как омут сон. Сработала военная привычка отдыхать в любых условиях, чтобы утром быть готовым к бою.
Он спал крепко, без сновидений и по привычке проснулся в 6.00.
Первым делом он осмотрел покалеченную ногу и с удовлетворением отметил, что отек на культе за ночь рассосался, и она легко вошла в головку протеза.
Сербин умылся, побрился, оделся в спортивный костюм и спустился в столовую.
В столовой сидел только Вазген – еще больше осунувшийся, бледный, отчего черная щетина на его лице казалась еще чернее. Видно было, что спал он плохо, если вообще спал…
Они кивнули друг другу, и Сербин сел на то же место, на котором сидел за ужином.
На кухне Дарья и Виталий гремели сковородками. Аппетитно пахло жареным луком…
В столовую вошел Рустам и сказал, видимо, о Гено:
– Этот урод требует, чтобы я принес ему завтрак в комнату! Укороти его, Вазген! Или я это сделаю сам.
Вошедший в этот момент Салех слышал все.
– Я приведу его! – сказал он голосом, не предвещающим Гено ничего хорошего.
– Сядь, Салех! – жестко сказал Вазген. – Старик сходит за ним. Эй, старик!
Виталий вышел из кухни.
– Иди, скажи Гено, что мы все должны собраться здесь. Скажи, что мы ждем его. Пусть берет свою девку и идет сюда! Немедленно!
Виталий ушел, шаркая поношенными тапками.
Дарья начала накрывать на стол. Жареное мясо, жареный картофель, салат из помидоров и огурцов… Видно было, зная о том, что Виталий поедет сегодня в поселок, она использовала все свои запасы продуктов.
Рустам накинулся на еду. Вазген молча курил, не прикасаясь к еде.
Сербин, почувствовав аппетит, тоже принялся за еду.
В столовую вошел Виталий. Следом за ним вошла девушка. Она едва передвигала босые ноги по холодному кафелю пола, сгорая от стыда, потому что, кроме легкой ночной сорочки, открывающей на десяток сантиметров ее круглые розовые колени, на ней ничего не было. Не вызывало сомнений и то, что под сорочкой тоже нет никакого белья. Обеими руками она прикрывала большой вырез на груди…
Сербин отложил нож и вилку.
– Настя, садитесь сюда! – сказал он, указав рукой на свободный стул рядом с собой.
Девушка послушно села рядом, постаравшись придвинуть стул как можно ближе к столу.
– Дарья, найдите ей что-нибудь одеться! – сказал Сербин, повернувшись к Дарье. Та мгновенно выпорхнула из столовой.
– Сейчас будет потеха! – потирая руки, сказал Салех. – Гено не понравится, что с его «телкой» сидит мужик!
– Ты позволяешь ему командовать? – удивленно спросил Рустам Вазгена.
– А почему бы нам не поразвлечься? – лениво цедя слова, ответил Вазген, развалившись на стуле.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Сербин.
– Ужасно, – ответила девушка. – Он всю ночь не давал мне спать, все признавался в любви. Глотал таблетки и снова начинал клясться в верности…
– Он не трогал вас?
– Физически – нет… Только обнимал и все шептал, шептал. Засыпал, потом вздергивался и опять шептал… Он же законченный псих! Я не понимаю, почему меня не ищут?
– Ищут, Настя! Только Виталий Иванович не даст сюда войти никому!
– Но почему?
– Это сложный вопрос. В двух словах на него не ответить.
– Не понимаю, – в отчаянии прошептала девушка.
– Если сюда войдут посторонние, я имею в виду работников милиции, нас всех убьют.
Пришла Дарья с пакетом в руках и отдала его Насте.
– Переодеться можно в той комнате, – Дарья указала на один из четырех кабинетов для VIP-персон, расположенных вдоль глухой стены столовой.
Настя взяла пакет и быстро пошла к кабинету.
И вдруг она испуганно ойкнула и резко остановилась.
В столовую вошел Гено с перекинутым через плечо автоматом. Его остекленевшие глаза свидетельствовали о том, что он только что принял очередную дозу «колес».
– Ты куда это направилась, сучка? – грубо схватив девушку за локоть, прохрипел он. – И что у тебя в пакете?
– Господину Сербину не понравился ночной наряд твоей девушки, – ухмыляясь, сказал Салех. – Она идет переодеваться!
– А мне насрать на господина… как там его?! Она будет одета так, как нравится мне!