Ханна-Джонс и ее коллеги явно не стремились к этому и были бы неквалифицированными специалистами, даже если бы стремились к этой роли. Например, в своем вступительном эссе Ханна-Джонс сделала утверждение, что одной из главных причин, по которой колонисты хотели независимости от Британии, было то, что "они хотели защитить институт рабства". В обоснование этого утверждения она приводит два доказательства (1772 и 1775 годов). Первое из них - британское судебное дело "Сомерсет против Стюарта". Но довольно странно делать вид, что британское судебное дело, не имевшее никакого отношения к Америке, стало одной из главных причин независимости Америки. Еще более странно делать это, предполагая, что причины независимости, изложенные в Декларации независимости, были несущественными. До сих пор причины независимости, изложенные в Декларации независимости, считались, по меньшей мере, предположительными. Для проекта "1619" они таковыми не являлись, и его команда отправилась игнорировать исторические записи и прочесывать землю в поисках всего, что могло бы соответствовать их собственной предначертанной теории.
Еще хуже, что среди вступительных эссе в проекте газеты была работа социолога Мэтью Десмонда. Возможно, было неизбежно, что социолог, пытающийся писать историю, допустит столько исторических ошибок, сколько допустил Десмонд. Но еще более неизбежным было то, что он должен был использовать свой труд для нападок на капитализм. Как гласил заголовок, "Чтобы понять жестокость американского капитализма, нужно начать с плантации "7.7 В последующей работе была предпринята неумелая попытка очернить капитализм в целом, утверждая, что его истоки лежат в рабстве. Например, в одном месте Десмонд попытался провести четкую ассоциативную линию между современными корпорациями и рабовладельческими плантациями. Вот как он это сделал.
В современных корпорациях, пишет Десмонд, "все отслеживается, записывается и анализируется с помощью вертикальных систем отчетности, ведения двойной записи и точного количественного учета". По словам Десмонда, "многие из этих методов, которые мы сегодня воспринимаем как должное, были разработаны на крупных плантациях и для них". Вежливо говоря, это дико невежественный аргумент. Десмонд не предлагает никаких доказательств того, что именно на плантациях зародились эти методы, и это потому, что таких доказательств нет. Если бы нанятый "Нью-Йорк Таймс" антикапиталист обладал более широким историческим кругозором и менее догматичной антикапиталистической позицией, он мог бы заметить кое-что еще. А именно то, что многие успешные предприятия в истории разделяют описанные им атрибуты.
В конце концов, может ли быть причина, по которой система, в которой вещи "отслеживаются, регистрируются и анализируются", может работать лучше, чем система, в которой вещи (например) "теряются, игнорируются и забываются"?
К этому моменту Десмонд уже вовсю раздувал паруса. Его антикапиталистическая критика продолжалась: "Когда менеджер среднего звена проводит вторую половину дня, заполняя строки и столбцы в таблице Excel, он повторяет бизнес-процедуры, корни которых уходят в лагеря для рабов". Действительно, такая линия должна быть очень длинной и очень извилистой. Ведь можно сказать, что менеджер среднего звена занимается тем, чем на протяжении всей истории человечества, еще в фараоновском Египте и месопотамских шумерах (оба не белые), занимались аккуратные бухгалтеры. Время от времени автор 1619 года пытается найти кого-нибудь, кто подтвердит его утверждения. Практически единственным человеком, которого он может найти, является некая Кейтлин Розенталь, автор книги о рабстве, вышедшей в 2018 году. Десмонд ссылается на нее в свою защиту, но не замечает, что его собственный источник говорит: "Я не нашел простого пути, по которому бумажные электронные таблицы рабовладельцев превратились в Microsoft Excel". Другими словами, Десмонд ссылается на источник, который говорит противоположное тому, что говорит он сам, чтобы оправдать свою версию. В других местах он неправильно понимает свои источники, неверно цитирует статистические данные и не замечает главного факта: плантационная система не была капиталистической, она была феодальной. Но люди, ненавидящие Запад, всегда ненавидят западный капитализм и готовы хвалить или закрывать глаза на недостатки любой другой экономической системы, лишь бы представить капитализм свободного рынка как еще одну руку западного колониализма и угнетения.
Судя по всему, задание Десмонда было простым. Оно заключалось в том, чтобы очернить капиталистическую систему. Ханна-Джонс и "Нью-Йорк Таймс" хотели представить все в американской жизни как порожденное первородным грехом рабства, а Мэтью Десмонд был просто нанят для того, чтобы сделать удар по капитализму. Но все остальное в проекте было столь же напористым и столь же неинформативным. По словам Ханны-Джонс, Америка даже не была демократией, "пока черные американцы не сделали ее таковой". Такое утверждение можно сделать на митинге, но не в историческом проекте - даже в исторически ревизионистском проекте, опубликованном газетой.
Понятно, что все это в конце концов оказалось слишком сложным для некоторых настоящих историков в соответствующих областях. Ряд ведущих исследователей американской истории (Шон Виленц, Джеймс Макферсон, Гордон Вуд, Виктория Байнум и Джеймс Оукс) написали в New York Times письмо с возражениями против проекта. Приветствуя все усилия по изучению истории, они пожаловались, что в "вопросах, касающихся поддающихся проверке фактов", которые "нельзя назвать интерпретацией или "обрамлением"", проект сильно ошибся в истории. Историки заявили, что проект "1619" отражает "вытеснение исторического понимания идеологией".
Со всех политических сторон и без них начали поступать поправки к проекту "1619". В интервью социалистическому сайту Джеймс Оукс из Городского университета Нью-Йорка высказал интересную жалобу на проект со стороны левых. Он посетовал, что самое страшное в пропаганде проекта то, что "она приводит к политическому параличу. Это всегда было здесь. Мы ничего не можем сделать, чтобы выбраться из него. Если это заложено в ДНК, то ничего не поделаешь. Что же делать? Изменить свою ДНК?"
Помимо моральных возражений, в проекте "1619" постоянно выявлялись ошибки и недобросовестные сводки. Но "Нью-Йорк Таймс" все равно оставалась верна своему проекту. В него было вложено слишком много средств. Рекордная газета решила, что изменит историю независимо от того, согласятся с ней историки или нет, и независимо от того, подтвердят ее факты или нет.
Это была не журналистика и не история, а политическая кампания.
Не в силах ответить ни на одну из критических замечаний, касающихся основных исторических недостатков ее проекта, Ханна-Джонс сделала два шага назад. Один из них заключался в том, чтобы наброситься с критикой. В Твиттере она высмеяла "белых историков" и "лол" - идею о том, что они создают "действительно объективную историю". Когда кто-то назвал Макферсона "выдающимся" историком гражданской войны, она ответила: "Кто считает его выдающимся? Я - нет". После этого она перешла к маневру "раненого". Она пожаловалась, что ни один из ученых не связался с ней в частном порядке, и настаивала на том, что если бы связался, то отнесся бы к их "озабоченности очень серьезно". Вместо этого, по ее словам, была проведена "своего рода кампания", в ходе которой людей "заставляли подписаться под письмом, в котором пытались дискредитировать весь проект, не имея при этом ни одного разговора". По этой логике, конечно, можно сказать, что все американцы должны чувствовать себя оскорбленными, потому что Николь Ханна-Джонс переписала дату рождения их страны и пыталась переписать всю историю нации, причем сделала это, ни с кем предварительно не связавшись. Не говоря уже о тех, кто знал, о чем идет речь.
Но самое интересное, что произошло с проектом "1619", - это то, что случилось, когда он перешел со страниц на улицы. В июне 2020 года, когда после убийства Джорджа Флойда начались протесты и беспорядки, газета New York Post опубликовала заметку "Америка горит". В ней рассказывалось о том, что бунтовщики уже подожгли полицейские участки и рестораны, разграбили магазины по всей стране и теперь пришли за статуями, в том числе за статуей Джорджа Вашингтона, которую только что снесли в Орегоне. "Называйте их бунтами 1619 года", - пишет автор. Ханна-Джонс заметила это и вышла в социальные сети, чтобы принять комплимент. Назвать их бунтами 1619 года? "Это было бы честью для меня", - сказала она, глядя на пылающую страну. "Спасибо".
ВОССТАНИЯ 1619 ГОДА
Поразительно, как быстро неясные идеи выходят за пределы академических кругов, и так же быстро идеи, распространяемые в СМИ, попадают на улицы. Примерно в то время, когда появился проект "1619", Америка явно созрела для переосмысления теми, кто выступал против почти всех аспектов ее основания. Опрос, проведенный в 2020 году, показал, что к тому времени 70 % самоидентифицированных "либералов" хотели бы переписать Конституцию США так, чтобы она "лучше отражала наше разнообразие как народа". Основные постулаты американской истории, с которыми до сих пор соглашались правые и левые и которые на протяжении многих поколений объединяли американцев любого происхождения, внезапно стали предметом фундаментальных разногласий. Нигде это не проявилось так ясно и наглядно, как в потоке свержения статуй, который разразился с лета 2020 года и далее. В мгновение ока это движение переключило свое внимание со спорных фигур в американской истории на каждого крупного деятеля, стоявшего у истоков американского эксперимента, начиная с основателей и далее.
Все началось на спорных полях с конфедератами. В дни, последовавшие за смертью Джорджа Флойда, город Бирмингем, штат Алабама, демонтировал памятник конфедератам, установленный 115 годами ранее. В Александрии, штат Вирджиния, власти убрали статую Аппоматтокса, воздвигнутую Объединенными дочерьми Конфедерации в 1889 году. По всей стране были предприняты аналогичные действия. Университет Алабамы объявил, что снимет несколько мемориальных досок, посвященных солдатам Конфедерации, которые учились в этом учебном заведении. А в Джексонвилле (штат Флорида) после вандализма в отношении статуи Конфедерации, посвященной Джексонвильской легкой пехоте, ранним утром приехала бригада кранов и демонтировала статую. Возражений против всего этого было немного. Мало кто хотел защищать сохранение статуй конфедератов. И еще меньше желающих делать это сразу после ужасного, явно расистского, убийства. Но власти и толпы, которые принялись за статуи конфедератов, вскоре обнаружили, что очень трудно понять, где должно остановиться их иконоборчество.