Тем не менее, кажется, что недостаточно нападать на Запад, просто атакуя каждый аспект его истории. Необходимо также атаковать каждый другой аспект его наследия. В том числе его религиозные и философские основы. В попытке сделать вид, что одна из богатейших традиций на земле на самом деле заслуживает только уничтожения. Инструменты, используемые для осуществления этого акта мести, уже хорошо знакомы.
Глава 3. Религия
В 2012 году, за несколько лет до того, как на него напали в Лондоне за то, что он белый, генерал Джим Аллен находился в Афганистане. Точнее, он выступал по телевидению по всей стране, в которой был расквартирован, с обращением к "благородному народу Афганистана". В стране произошел серьезный инцидент. Ходили слухи - не подтвержденные, просто слухи, - что на американской авиабазе к северу от Кабула были неправильно утилизированы некоторые мусульманские священные книги, в том числе Кораны. Пока никто не знал, что именно произошло, но уже начались беспорядки, экстремистские клерикалы обувались в сапоги, а мировая пресса готовилась или собиралась с силами, чтобы рассказать о крупной истории с осквернением Корана.
"Мы тщательно расследуем этот инцидент и предпринимаем шаги, чтобы подобное больше никогда не повторилось", - пообещал генерал Аллен с нескрываемой ноткой мольбы. Поклявшись, что в этих действиях не было ничего преднамеренного, он пообещал, что как только союзные силы "узнали об этих действиях, мы немедленно вмешались и прекратили их". Он объявил, что "найденные материалы будут должным образом обработаны соответствующими религиозными властями".
Вы можете критиковать генерала или хвалить его за эту речь. Она могла быть просительной или дипломатичной. Что никто не мог сказать, так это то, что эпоха была способна игнорировать сообщения о сожжении Корана. Где бы в мире ни появлялись сообщения о неуважении к Корану, за этим неизменно следовали беспорядки и многое другое. В 2010 году, когда сумасшедший пастор из Флориды угрожал сжечь Коран, в дело вмешался сам генерал Дэвид Петреус. Другими словами, в опасениях генерала Аллена не было ничего преувеличенного.1
Для сравнения, в августе 2020 года в Портленде, штат Орегон, на камеру была сожжена как минимум одна Библия, а возможно, и больше. Сначала американские СМИ решили, что это не событие. Затем некоторые из них заявили, что эти сообщения на самом деле являются российской дезинформацией. Подробности того, что произошло в Орегоне после полуночи 1 августа, вызывают много споров. На кадрах, транслировавшихся в прямом эфире на платформе Ruptly, было видно, как сжигают по меньшей мере одну Библию. Эта история сразу же облетела весь мир. Мысль о том, что сожжение Библии должно было стать одним из элементов ночных протестов "Антифа" в Америке, по крайней мере, навела на размышления многих национальных и международных комментаторов. Безусловно, и неизбежно, некоторые российские мегафонные сайты подхватили эту идею. Только на этом этапе New York Times и другие издания начали писать об этой истории, чтобы подчеркнуть, как поддерживаемые Россией новостные сайты стремятся "разжечь недовольство и углубить политические разногласия". Несколько видных республиканцев написали об этой истории в Твиттере, по крайней мере один из них утверждал, что была сожжена стопка Библий. Но, как пишет New York Times, "правда была гораздо более обыденной. Несколько протестующих среди многих тысяч людей, похоже, сожгли одну Библию, а возможно, и вторую, чтобы разжечь костер побольше".2 Так что смотреть здесь особо не на что.
Это совершенно противоположная ситуация. С одной стороны, если в любой точке земного шара появляется хотя бы слух о неправильном обращении с исламской священной книгой, высшее командование американских вооруженных сил немедленно объявляет ситуацию DEFCON 1. Но если в американском городе сжигают Библию, то официальная газета страны заявляет, что в этом нет ничего страшного, потому что это была всего лишь пара Библий, и, кроме того, их использовали только как хворост. Конечно, верно, что мусульманские сообщества по всему миру могут быть более горючими в этих вопросах, чем обычные христианские или постхристианские общества.
Она служит напоминанием о том, что Запад готов защищать и почитать практически любые святыни, лишь бы они не были его собственными.
Отчасти это объясняется историческим падением числа прихожан христианских церквей за последнее поколение. В Великобритании за последние сорок лет посещаемость церквей упала более чем наполовину, а число американцев, причисляющих себя к христианам, только за последнее десятилетие сократилось более чем на 12 %. Та же тенденция прослеживается во всех странах западного мира, а там, где наблюдаются аномальные подъемы или даже плато в христианской вере, это почти всегда результат деятельности иммигрантских общин. Уход христианства - одна из самых значительных историй последнего столетия на Западе, затронувшая почти все его основные институты и население. Вы можете осуждать или праздновать это, но факт неоспорим.
Тем не менее, нельзя сказать, что образовавшаяся брешь осталась незаполненной. В эту брешь хлынуло множество религий и псевдорелигий. По мере того как христианство уходило в прошлое, одна новая религия, в частности, нашла свой путь в культурный мейнстрим, начав в Америке и распространившись оттуда по всему западному миру. Преподаватель лингвистики из Колумбийского университета Джон МакВортер назвал ее новой религией антирасизма. Эта новая система верований имеет много общего с другими религиями в истории и является, как пишет Маквотер, "глубоко религиозным движением во всем, кроме терминологии". В ней есть первородный грех ("привилегия белых"), есть судный день ("примирение с расой"), есть "отлучение еретика" (поношения в социальных сетях и многое другое).3
Как и представители всех новых конфессий, последователи религии антирасизма с презрением смотрят на основную систему верований, существовавшую в их обществе до них. Они считают ее варварской и непросвещенной. Они свысока смотрят на тех, кто не присоединился к их группе избранных, особенно на тех, кто, по их мнению, видел то, что видели они, но пришел к другим выводам. Крайне важно, что эта новая религия представляет собой нечто, чем можно заниматься. Когда все остальные великие нарративы рухнули, религия антирасизма наполняет людей целью и чувством смысла. Она дает им драйв и позволяет видеть, куда они идут. Она позволяет им представить себе идеальную возвышенность, к которой они и все остальные люди на земле могли бы стремиться. Она вселяет в них уверенность и утешение, разделяя общество, в котором они находятся, на святых и грешников, что дает им иллюзию великого восприятия. Возможно, самое важное, что это также позволяет им воевать с тем, что было их собственным происхождением. Привлекательность этого конфликта не стоит недооценивать. Это очень глубоко укоренившийся инстинкт, инстинкт разрушения, сжигания и наплевательства на все, что тебя породило. И, конечно, есть еще одна, последняя привлекательность. Возможность плохо относиться к другим людям под видом добра.
Тем не менее, примечательно, что новая религия верит не только в то, что она ничем не обязана своим истокам, но и в то, что ее истоки на самом деле являются частью проблемы. Существует прочтение теории социальной справедливости и антирасизма, которое могло бы вырасти из западных традиций - и не в последнюю очередь из западного христианства. Настоящее движение социальной справедливости могло бы признать, что эти традиции породили его самого, и продолжать обращаться к традициям антирасизма, антиколониализма и борьбы с рабством в рамках христианского наследия. Они могли бы даже искать в этих традициях ответы на вопросы о том, как выйти из затруднительного положения, в котором оказались люди в настоящее время, рассматривая их как хранилище мудрости и знаний, которые стоит использовать сейчас, как люди использовали их в прошлом.
Однако именно этого последователи новой религии и не делают. Источники Запада - традиции Афин и Иерусалима - на самом деле являются последним местом, куда новый набожный человек обращается за руководством или утешением. И это не совсем удивительно. Здесь вновь проявляется странная закономерность: то, что само по себе является давним элементом западного сознания.
Это готовность праздновать и освящать все, что угодно, лишь бы это не было частью западной традиции, и почитать все, что в мире, лишь бы это не было частью вашего собственного наследия. Именно эта тенденция заставляет молодых американцев и европейцев путешествовать по миру в поисках храмов Дальнего Востока, но при этом не проводить время в соборах у собственного порога. Иногда это проявляется как простое восхищение экзотикой. Иногда это проявляется как отвращение к западному обществу как таковому.
Безусловно, у него давняя и выдающаяся традиция. В своей "Пятидесятисложной проповеди" (1762) Вольтер мастерски атаковал то, что он считал противоречиями, абсурдом и очевидной неправдой христианской религии. Однако в отношении других верований он придерживался иного мнения. В своем эссе "О нравах и духе народов" (1756) он рассматривает религию ислама и находит ее учения прекрасными и восхитительными в своей простоте. Аналогичный след на протяжении веков прослеживается и в западной мысли. Он существует не только в превознесении других религиозных традиций. Чаще всего он проявляется в использовании других народов и культур для того, чтобы показать, насколько нам на Западе не хватает достойных восхищения черт.
Как показал Эдвард Саид, не только легко, но и полезно проанализировать пять веков западной мысли и заявить, что в ней всегда доминировало исключительно чувство превосходства или надменности по отношению к другим культурам. Но, по крайней мере, столь же очевидной была западная традиция почитания - действительно идеализации - любой культуры, лишь бы она не была западной. Хотя, естественно, это создает идеал, которому никто не может соответствовать.