И мы защищаем эти вещи не потому, что они созданы белыми людьми. Не больше, чем если бы мы хотели защищать Томаса Джефферсона или Дэвида Хьюма только потому, что они были белыми мужчинами. Такие люди, идеи, здания и города Запада достойны уважения не потому, что они - продукт белых людей, а потому, что они - наследство всего человечества. Сегодня можно зациклиться на личности этих людей и потребовать, чтобы мы "снесли все это". Или, более умеренно, чтобы мы снесли кое-что из этого. Но более здравый и разумный подход заключается в том, чтобы посмотреть на то хорошее, что мы унаследовали, и попытаться построить на его основе.
В последний год своей жизни английский философ Роджер Скрутон прошел через ряд испытаний и несчастий, выпавших на его долю по вине других людей. Возможно, отвлекшись на эти испытания, он слишком поздно узнал, что внутри него разрослась раковая опухоль, которая оборвет его жизнь не ранее чем через полгода. Последнее, что он написал, было размышление о том годе своей жизни - о том, через что ему пришлось пройти, и обо всех ужасных вещах, которые с ним произошли. Но он сказал, и это были последние слова, которые он опубликовал перед смертью: "Приближаясь к смерти, вы начинаете понимать, что значит жизнь, и что она значит - благодарность".
У каждого из нас в жизни есть множество установок, некоторые из которых доминируют в один момент жизни и отступают в другой. Но жизнь, прожитая без благодарности, - это не правильная жизнь. Это жизнь, прожитая не по правилам: неспособный осознать, за что нужно быть благодарным, он остается ни с чем, кроме обид, и не может удовлетвориться ничем, кроме мести.
Глава 4. Культура
В морозном январе 1928 года молодого британского художника можно было найти в подвале лондонской галереи Тейт, перекрашивающего свой первый крупный заказ. Рексу Уистлеру был всего двадцать один год, когда его выбрали для создания проекта и росписи фрески, которая должна была покрыть все четыре стены длинной буфетной комнаты галереи. Фреска была названа "В погоне за редким мясом" - фантазийное изображение "герцога Эпикурании" и его придворных, отправляющихся на поиски деликатесов по воображаемой стране. На открытии фрески в декабре 1927 года Джордж Бернард Шоу произнес одну из речей. Драматург-социалист сумел расстроить мать художника, во-первых, упомянув более известного американского однофамильца Уистлера (не родственника), а во-вторых, намекнув, что Рекс, который не был выходцем из богатой семьи, не был джентльменом.
Не считая этого, открытие было триумфальным. Фантастические, идиллические, иногда макабрические сцены, которыми Уистлер покрыл стены, были наполнены тем, что стало его фирменными штрихами. Большие колонны с тромпами вокруг дверных и оконных проемов, огромные озера и моря с русалками, пейзаж с заброшенными аркадскими храмами на просторах сельской местности. По всей этой земле странные фигуры пировали, гонялись, прихорашивались, ковыляли и заряжались. В одном конце картины изображена часть идиллического города, в другом - единорог, ускользающий от внимания группы странных персонажей в лесу. Работа заняла у Уистлера и его ассистентки Нэн Уэст изнурительные восемнадцать месяцев, а Уистлеру платили пять фунтов в неделю. Он отказывался от приглашений и откладывал визиты к самым близким друзьям, чтобы закончить огромную работу. Отсюда и возникла шутка Шоу о том, что Уистлеру платили понедельно и поэтому он был похож на водопроводчика, который пришел со своей сумкой инструментов. Тем не менее, "Таймс" и другие газеты восхваляли работу с момента ее открытия. "Самая забавная комната в Европе" - так называла ее пресса.
Той зимой выпало много снега, затем последовала внезапная оттепель, и в январе Темза вышла из берегов. В ночь на 6 января грязная вода реки проникла на нижний этаж Тейт и залила весь только что открывшийся зал. Когда вода отступила, художник в сопровождении друга отправился туда, чтобы осмотреть повреждения. Река оставила линию отбросов на высоте восьми футов от пола. "Вся комната полностью разрушена, - писал Уистлер в письме. Холст местами облупился, пол и мебель были испорчены". "Что ж, - сказал художник, стоя в руинах своей работы, - по крайней мере, русалки появились сами собой".1 Комната была снова закрыта для публики, и Уистлер немедленно приступил к черновой работе над своим первым крупным произведением.
Я всегда находил что-то глубоко трогательное как в характере, так и в работах Рекса Уистлера. Он был поразительно талантлив, обладал большими техническими способностями, чем почти все представители его поколения, и обладал изобретательностью и легкостью, которые делали все его картины мгновенно узнаваемыми. Его также любили все, кто знал его или даже просто встречал - как мужчины, так и женщины. Он исключительно много работал по призванию, испытывал неосознанную страсть к женщинам из другого социального класса, чем он сам, и только начинал осваивать искусство масляной живописи, когда началась Вторая мировая война.
Уистлер сразу же вызвался вступить в армию. И хотя он мог бы получить сравнительно безбедную работу военного художника, ему показалось, что это было бы неправильно, и вместо этого он вступил в Уэльскую гвардию, в конечном итоге обучаясь, чтобы стать командиром танка. На протяжении всех лет обучения он продолжал рисовать, развлекая свой полк специально нарисованными фресками и карикатурами, а также продолжая разрабатывать декорации и дизайн книг, помимо прочей работы, на протяжении всех тех страшных лет. К Рождеству 1941 года он оформил обложку журнала The Listener. На ней изображен Святой Георгий, побеждающий дракона, на вершине груды черепов, окруженный мотивом штыков, книг, музыкальных инструментов и театральных масок комедии и трагедии. Зимой 1943-44 годов, проходя последние учения со своим танковым батальоном на юге Англии, он создал декорации для спектакля "Спектр розы" с Марго Фонтейн в главной роли в Лондоне. По сообщениям, измученные войной зрители вздохнули от восторга, когда впервые поднялся занавес.
Через несколько месяцев художник отправился в Нормандию, во Францию. Экипаж танка Уистлера вступил в бой с нацистским противником в крупнейшем на тот момент исключительно британском танковом сражении войны. Когда Уистлер пытался перепрыгнуть с одного танка на другой, он был убит огнем противника. Это был его первый день в бою. Ему было всего тридцать девять лет.
Почти восемьдесят лет спустя, в декабре 2020 года, было объявлено, что Тейт намерена навсегда закрыть ресторан в Уистлере. Это решение последовало за рядом жалоб, поступивших на фреску двумя годами ранее. Член правления, которая также была председателем комитета по этике галереи, некая Мойя Грин, изучила жалобы и, проведя тщательное расследование того, что было изображено на стенах галереи, отчиталась перед своими коллегами-попечителями. Члены комитета, по ее словам, "однозначно высказали мнение, что изображения на работах носят оскорбительный характер". Хуже того, - сообщила она, - "оскорбление усугубляется тем, что помещение используется в качестве ресторана". К тому времени, когда комиссия представила отчет, ресторан уже был закрыт из-за COVID, но даже когда галереи вновь открылись, осужденный ресторан не открылся.
Проблема, которую обнаружил комитет по этике, заключалась в том, что на фреске Уистлера, представленной столетием ранее, были изображены неевропейцы. Изображение китайцев в одном крошечном уголке фрески было сочтено "стереотипным". Еще хуже то, что на одной из странных охотничьих вечеринок женщина в нарядном платье тащит за собой чернокожего ребенка, который, должно быть, является рабом, и тащит его против его воли. Это одна из нескольких тревожных сцен на фреске. Что, если вообще что-то, Уистлер пытался сказать с помощью таких крошечных деталей (ни один из виновных персонажей не превышает пары дюймов в высоту)? Разумная интерпретация заключается в том, что даже в Аркадии есть жестокость и страдания, а также эпикурейство и восторг. Это типичный штрих. В аркадиях Уистлера всегда был червяк. На одной из более поздних фресок он изобразил себя в углу комнаты в костюме уличного дворника. На фреске Тейт в одном из углов тонет крошечный белый мальчик, а на самой высокой точке скалы Уистлер помещает урну с инициалами "D.A.W." - отсылка к его старшему брату Денни, умершему в детстве. На протяжении десятилетий все это принималось как часть работы. В начале 2010-х годов, когда Тейт провела столь необходимую чистку фрески, никаких опасений по этому поводу не возникло. Более того, о сложном реставрационном проекте рассказывали BBC и другие телеканалы без малейшего намека на какие-либо проблемы. Всего десять лет назад комната по-прежнему восхищала и забавляла. Когда ресторан вновь открылся в 2013 году, его похвалил ресторанный критик газеты Guardian, который отметил захватывающий "ярмарочный аттракцион" и "сильванскую красоту" фантазии Уистлера, а также высоко оценил превосходство винной карты ресторана.
Только пять лет спустя в Тейт впервые поступили жалобы на фреску Уистлера. Похоже, что все они исходили от аккаунта в Instagram под названием The White Pube. Когда этот аккаунт впервые обратил внимание на фреску Уистлера, он также отметил, что на сайте ресторана цитируется хвалебный отзыв рецензента Guardian о винной карте. The White Pube объединил эти два факта и заявил: "Как эти богатые белые люди все еще выбирают это место, чтобы выпить вина из "лучших винных погребов столицы" на фоне рабства? Тейт, вы все ненормальные". Авторами этого поста были Габриэль де ла Пуэнте и Зарина Мухаммад.
Тогда музей отреагировал на нестерпимое давление со стороны одного аккаунта в Instagram, попытавшись контекстуализировать незначительные фигуры на фреске. В тексте, который Тейт придумал для размещения в Интернете и вывешивания у фрески, отмечалось, что картина является одной из самых важных работ Уистлера, но при этом заявлялось, что она действительно содержит ряд сцен, которые являются "неприемлемыми". Сцены были названы империалистическими (как будто герцог Эпикурании когда-либо ездил верхом по земле) и продолжили: "Эти изображения демонстрируют отношение к расовой идентичности, распространенное в Великобритании в 1920-х годах. Ослабление Британской империи в это время парадоксальным образом способствовало культурному выражению превосходства "британской расы"".