Это совпало со вторым ходом, который также был задействован. Джой Рид из MSNBC в своем вечернем шоу не только утверждала, что CRT не преподается в американских школах, но и что в любом случае CRT - это не то, о чем говорят критики. В одно и то же время, утверждали такие люди, как Рид, CRT была одновременно и слишком сложной для понимания обычными людьми, и исключительно очевидным требованием социальной справедливости. Чтобы подкрепить эти утверждения и решить вопрос раз и навсегда, Рид пригласила на свое шоу Кимберли Креншоу. Приписав ей авторство термина "критическая расовая теория" и похвалив ее за это, Рид позволила Креншоу сделать несколько заявлений. Одно из них заключалось в том, что ответная реакция на КРТ - это попытка "обратить вспять расовое переосмысление, подобного которому мы не видели за всю нашу жизнь". Таким образом, в одно и то же время CRT не существовала, не преподавалась, преподавалась (и это было хорошо), а также была слишком сложной для понимания большинством смертных (хотя мы должны похвалить тех, кто придумал такую ясную и необходимую теорию).
Эти противоречивые заявления вызвали определенную критику. Одним из тех, кто возглавил эту критику, был Кристофер Руфо из Манхэттенского института, который недавно стал одним из ведущих голосов, выступающих против распространения CRT в образовательных и других учреждениях по всей Америке. Руфо осуждал Рид за ее путаные заявления, в частности за ее мягкое интервью с Креншоу. В конце концов Рид клюнула на приманку. Она пригласила Руфо на свое шоу, но затем отказала ему в выступлении. Вместо этого она, среди прочего, притворилась, что если "критической расовой теории" не существует (а если и существует, то он ее не понимает), то "критическая теория Руфо" определенно существует. Не дав ему произнести ни строчки без перерыва, она поздравила его с тем, что он придумал идею-бугимен, которая теперь притворялась несуществующей, и отправила его восвояси.
Руфо вскоре стал грушей для битья для тех, кто хотел сыграть в ту же игру. Но такие моменты потенциального перелома очень важны. И самый интересный обмен мнениями в этой части дебатов произошел, когда Руфо давал интервью на канале Black News Channel Марку Ламонту Хиллу. Так случилось, что я сам встретил Ламонта Хилла несколько лет назад на сцене в Дохе. Тогда я попытался заранее убедить других участников дискуссии в том, что, какие бы разногласия ни были у нас по поводу Запада, выступавшего на сцене в тот вечер, мы все должны согласиться сказать хотя бы что-то критическое о кастовой системе де-факто или других нарушениях прав человека, существовавших в стране, которая нас принимала.
Нет нужды говорить, что Ламонт Хилл не присоединился ко мне, чтобы сказать что-либо хоть отдаленно критическое о наших катарских хозяевах, хотя он с удовольствием разглагольствовал об американском расизме в их адрес.
Так что я знал форму и с интересом наблюдал за происходящим. Но Ламонт Хилл не дурак, и когда он брал интервью у Руфо, у него в рукаве был припасен сокрушительный вопрос. Вопрос был такой: Если бы я сейчас сказал вам, Кристофер, "Что вам нравится в том, что вы белый?", что бы вы ответили? Руфо тоже не дурак, и он понимал, что его только что подвели к невероятно опасной мине, потенциально способной погубить карьеру. Сначала он нервно рассмеялся и затруднился с ответом: "Это такой аморфный термин, он похож на термин переписи населения", - сказал он. Но Ламонт Хилл надавил, попросив Руфо "побаловать его" на минутку. В конце концов, как сказал Ламонт Хилл, "если бы вы спросили меня о том, что мне нравится быть черным, я мог бы рассказать о культурных нормах, о традициях, об общности, которую я чувствую в диаспоре, если бы я спросил вас - особенно если вы говорите, что белизна - это вещь, которая строится как негативная и не должна быть таковой, - назовите что-нибудь положительное, что вам нравится в белом".
Руфо снова попытался увильнуть, заявив, что многие государственные школы утверждают, что такие вещи, как своевременность, рациональность, объективность и Просвещение, приписываются белой идентичности, и что это неправильно, и они должны быть приписаны всем людям. Ламонт Хилл сказал, что это соломенная фигура, и повторил, что все это негативные вещи, которые приписываются белым, в то время как он спрашивает о чем-то положительном в белом. Руфо рассмеялся и сказал: "И снова я не верю в то, что мир можно свести к метафизическим категориям белизны и черноты. Я считаю, что это неправильно. Я считаю, что мы должны смотреть на людей как на личности. Я думаю, что мы должны отмечать разные достижения разных людей... Я отвергаю эту категоризацию. Я думаю о себе как об отдельном человеке со своими способностями, и я надеюсь, что мы сможем оценивать друг друга как личности и на этой основе прийти к общим ценностям".7
Неизбежно Ламонт Хилл пришел к выводу, что способность видеть себя таким образом - это еще один пример привилегии белых.
Причина, по которой этот обмен мнениями был столь интересен, заключается в том, что Ламонт Хилл прекрасно понимал, что делает. Он знал, что ведет Руфо на самую опасную территорию - как для него лично, так и для белых людей в целом. Если есть вещи, которые плохи в том, чтобы быть белым, то должны быть и вещи, которые хороши в том, чтобы быть белым. Что же это такое? На самом деле на этот вопрос можно ответить по-разному - хотя задавать его противно. Но уклонение от ответа на этот вопрос, скорее всего, не может продолжаться бесконечно.
Первый способ ответить на этот вопрос - попытаться пойти по пути, который пытался пройти Руфо. То есть, по сути, я не хочу видеть цвет. Я не хочу видеть людей в первую очередь через призму их пигментации кожи. Я считаю, что цвет кожи, по сути, неинтересен и не важен, и мы должны оставить все как есть. Это вполне респектабельный ответ, и это практически единственный ответ, который можно выдержать, если задать такой вопрос на любом публичном форуме сегодня.
Второй способ ответить на этот вопрос заключается в том, чтобы пройти немного дальше по тому же пути, что и этот: сказать, что фактически то, что описывается как "белая культура", на самом деле является не более чем частью универсальной культуры. И если некоторые чернокожие и представители других рас могут решить отгородиться от других людей, то белые должны пойти другим путем. То, что называется "белизной", - это то, что может быть открыто для всех людей. И если традиции и культурные нормы чернокожих американцев могут пытаться сохранить исключительно для удовольствия других чернокожих, то белая культура не должна отождествляться таким образом и должна быть почти синонимом чего-то, что открыто для всех. Таким образом, в эпоху, которая стремится идентифицировать людей по племенному признаку, "белизна" становится объединяющим органом для людей любого происхождения и цвета кожи, которые хотят приобщиться к продолжающейся традиции, известной в сокращении как западная традиция.
Оба варианта - самые мягкие и вполне респектабельные. Но есть и третий вариант, о котором Ламонт Хилл наверняка знал, что его можно вывести на чистую воду, и который он почти наверняка знал, что его собеседник не скажет. Ибо это - неприемлемый на данный момент ответ. Ядерный ответ. Этот ответ на вопрос о том, что хорошего в том, чтобы быть белым, мог бы звучать примерно следующим образом:
"Я не считаю себя белым и не хочу, чтобы меня загоняли в угол, заставляя думать в таких терминах. Но если вы собираетесь загнать меня в угол, то позвольте мне дать вам ответ, насколько это в моих силах.
"К положительным моментам в жизни белых относится то, что они родились в традиции, которая дала миру непропорционально большое количество, если не большинство, вещей, которыми мир пользуется в настоящее время. В списке того, что сделали белые люди, может быть много плохого, как и у всех народов. Но и хороших вещей не мало. К ним относятся почти все достижения медицины, которыми сегодня пользуется мир. К ним относятся почти все научные достижения, которыми сегодня пользуется мир. На протяжении многих веков ни один значимый прорыв в любой из этих областей не пришел ни из Африки, ни из племени коренных американцев. Ни одна мудрость первого народа никогда не создавала вакцину или лекарство от рака.
"Белые люди основали большинство старейших и давно существующих в мире образовательных учреждений. Они лидировали в мире в изобретении и распространении письменности. Почти единственные среди всех народов белые люди - как в хорошем, так и в плохом смысле - проявляли интерес к другим культурам, помимо своей собственной, и не только учились у этих культур, но и возрождали некоторые из них. Более того, они проявили такой интерес к другим народам, что искали потерянные и погибшие цивилизации, а также живые цивилизации, чтобы понять, что делали эти потерянные народы, в попытке научиться тому, что знали они. С большинством других народов дело обстоит иначе. Ни одно племя аборигенов не помогло продвинуться в понимании утраченных языков Индийского субконтинента, Вавилона или Древнего Египта. Любопытство, похоже, почти полностью ушло в одну сторону. В историческом плане это кажется столь же необычным, как самоанализ, самокритика и поиск путей самосовершенствования, которые отличают западную культуру.
"Белые западные народы также разработали все самые успешные в мире средства торговли, включая свободное движение капитала. Эта система капитализма свободного рынка только в XXI веке вывела из крайней нищеты более миллиарда человек. Она зародилась не в Африке или Китае, хотя люди в этих странах получили от нее пользу. Она возникла на Западе. Как и множество других вещей, которые делают жизнь людей по всему миру неизмеримо лучше.
"Именно западные народы разработали принцип представительного правления - от народа, народом, для народа. Именно западный мир разработал принципы и практику политической свободы, свободы мысли и совести, свободы слова и самовыражения. Он разработал принципы того, что мы сегодня называем "гражданскими правами", - правами, которых нет в большинстве стран мира, независимо от того, жаждут их народы или нет. Они были разработаны и поддерживаются на Западе, который, хотя и нередко терпит поражение в своих устремлениях, все же стремится к ним.